Ирбис. Том 3: Пепел Часть 1 (СИ) - Мошков Андрей
История 15: Инквизиция (Часть 7)
Выйдя из деревни, инквизиторы сноровисто принялись готовить место под лагерь, рубя деревья, разгружая привезенную снасть и ставя палатки.
— Зачем вы притащили сюда это отродье? — гневно спросил лысый священник у Седри, вылезая из повозки, в которой стояла клетка со скрученной цепями пепельной тварью, когда-то бывшей простым крестьянином.
— Он обратился на моих глазах, отец Эрбранд!
— И что?
— Он обратился из живого человека и в процессе кричал странные вещи! Многие в моем отряде это видели.
— Неужели… Как это произошло? Что он сказал? Он ещё способен разговаривать?
— Нет. Он почти сразу обратился, когда его окутал живой пепел. А говорил о принятии «черного пламени» и убийстве «великого паразита». Я велел сковать его, хотел понаблюдать… Но этот монстр уже ничем не отличается от прочих.
— Отпустите папу! — вдруг крикнул прячущийся за деревом мальчишка лет двенадцати и кинул в инквизиторов шишку, а затем отбежал на десяток метров, спрятавшись за другим стволом.
— Кто это? — поинтересовался отец Эрбранд.
— Сын Малкольма. Так звали эту тварь при жизни… Увязался за нами. Все требует отпустить отца. Братья обработали ему рану, а он их за это покусал. Подкармливали ещё этого гадёныша по дороге, чтоб не помер.
— Понятно. Скоро его желание будет исполнено.
— Отец Эрбранд. Один из братьев, во время нападения пепла, когда этот человек обратился, успел собрать вот это… — Седри залез в повозку со скованным пленником и достал оттуда небольшой, туго завязанный мешок с лежащей в нем единственной литровой, полностью металлической банкой. Лысый священнослужитель достал ее и спросил: — Что это?
— Запечатанный живой пепел… — ответил светловолосый инквизитор.
Пока ещё лагерь посланцев церкви только обустраивался, туда уже начали сводить схваченных крестьян. Которых пока что всего лишь привязывали к деревьям. Где им предстояло ждать подготовки снасти для допросов, а вероятно и чего похуже. К вечеру на окраине деревни появился второй отряд инквизиторов, ведомый рослой рыжеволосой женщиной с острыми чертами лица и орлиным носом по имени Райна. Вместе с ними в Финово угодье вернулись почти все сбежавшие крестьяне, пойманные по дороге. Среди них была и семья трактирщика. Вот только ждала их отнюдь не прежняя работа.
* * *
Ирбис вошёл в пустой зал трактира. Его никто не встретил. Ноги парня подкашивались от волнения, поэтому он присел на ближайший стул. Хотелось подумать о том, что делать дальше, но никаких мыслей не возникало. Голова отказывалась работать. Проведя так минут пятнадцать и не придя к какому-либо решению, путник встал и бесцельно побродил по помещению, а затем поднялся к себе в комнату и устроился за столом у окна. Можно было бы заняться вырезанием фигурки из древесины, но настроения на это не было, да и вдохновения тоже. По всему выходило так, что он застрял в Финовом угодье, и бегство было не лучшим решением. Приходилось понапрасну терять время в безделье.
Ближе к вечеру на первом этаже послышался мужской голос, спросивший: — Есть тут кто?
Юноша громко крикнул в ответ: — Да! — и поспешил вниз, только чтобы встретиться с тремя инквизиторами.
— Как твое имя, зверолюд? Ты живёшь здесь?
— Эм… Да… Я комнату тут снимаю. Зовут Дайн.
— Путник?
— Угу.
— Где хозяева трактира? Есть ещё постояльцы?
— Не знаю… Не видел. Вроде бы я тут один остался. Вот.
— Обыскать.
— Двое братьев инквизиторов приступили к исполнению распоряжения старшего. Один из них поднялся по лестнице, а другой пошел за прилавок и подёргал дверь, ведущую на кухню. Та оказалась заперта. Пары ударов плечом хватило, чтобы ее открыть. Оставшийся служитель церкви задал мальчишке несколько вопросов о том, откуда он прибыл, куда направляется и с какой целью. А услышав о том, что парень прибыл в эту деревню вместе с отцом Эрбрандом, быстро потерял к нему интерес. Велев не мешаться под ногами, он направился помогать товарищам.
Не найдя ничего интересного, троица покинула трактир. Пока шёл обыск, Ирбис тихо сидел в зале и остался там после их ухода. А на закате в деревню вошёл второй отряд инквизиторов. Прибытие оказалось довольно шумным, так как пойманные ими сбежавшие крестьяне голосили что было сил, прося помощи у односельчан. Вот только никто не захотел ради них связываться с посланцами церкви, которых теперь стало немногим более шестидесяти. Всем уже было известно, что под чёрными балахонами у них имеется оружие, которое без лишних разговоров пускается в ход. В этом неприятном факте успело убедиться несколько горячих голов, решивших не пускать незваных гостей к себе домой. Благо, хоть до смертоубийства дело так и не дошло.
Ирбис провел в трактире весь день, не высовывая носа наружу. Один раз он поднимался к себе в комнату, с ходу заметив следы обыска. Прибирать нужно было не так уж и много. Всего-то закрыть дверцы пустого шкафа, поднять с пола одолженную мочалку и положить обратно на стол, а затем поправить раскуроченную кровать. Появился и малюсенький повод для радости. Все вещи зверолюда были при нем, так что в них никто не рылся. Парень так и таскал на левом плече свой дорожный мешок, давно привыкнув к этой ноше. Тем более что весил он не так уж и много. Путник следил за тем, чтобы не перегружать себя.
Вечером, сидя у окна на первом этаже, юноша наблюдал за прибытием второго отряда, который направился в уже обустроенный лагерь. А вскоре оттуда раздались стоны и крики боли вперемешку с мольбами о помощи. Инквизиция наконец-то взялась за дело. И позднее время суток им помехой не являлось. Слышать все это было крайне неприятно. Но, как ни странно, у парня разыгрался аппетит. С самого утра он ничегошеньки не ел и вспомнил об этом только сейчас. Быть может от того, что нервничающему мальчишке хотелось отвлечься и чем-то себя занять. Например, набивание живота чем-нибудь вкусненьким.
После визита тройки инквизиторов тут не осталось ни одной запертой двери. Ирбис мог спокойно пройти в помещение за стойкой трактирщика и поискать там что-нибудь съестное. Никто бы ему и слова не сказал. Попросту было некому. Но до мародерства он опускаться не желал. При себе имелись ещё свежие припасы. Ими и было решено отужинать.
Свечку зверолюд зажигать не стал. Глаза и без того пока справлялись с темнотой. Достав из дорожного мешка буханку хлеба и палку колбасы, юноша при помощи охотничьего ножа быстренько сварганил себе четыре бутерброда и разложил их в ряд на подоконнике. Расщедрившись, вынул ещё и сыр, положив его тонко нарезанные ломтики поверх колбасных кругляшей.
Не успел он съесть первый из четырех, как на подоконник запрыгнула белая кошка и протянула к бутербродам лапку. Подцепив когтями, притянула к себе пластинку сыра и как ни в чем не бывало, принялась ее есть.
Парень возмущённо наблюдал за происходящей прямо перед его носом кражей. Но потом, кое-что осознав, тихо спросил воровку, разумеется, не ожидая ответа: — Тебя тут одну оставили, да? Точно, когда я пришёл, ты ведь на подоконнике спала… Это твое место?
Кошка не обратила на заговорившего с ней мальчишку ровным счетом никакого внимания, давно привыкнув к шуму от постояльцев трактира.
— Хоть бы мяукнула в благодарность, — шутливо фыркнул юноша, а затем отдал ей колбасу с одного из бутербродиков. Та приняла этот жест доброй воли как должное.
Когда перед мальчишкой на подоконнике остался последний кусок хлеба с лежащей на нем колбасой и сыром, в помещение за прилавком послышалась возня. Вообще-то Ирбис не был обязан охранять чужое имущество, но всё-таки он решил проверить, что там происходит. Ведь и ему самому могла грозить опасность. Была у него уверенность, что в случае проблем можно будет позвать на помощь. Вот только он не подумал о том, что за всеми этими криками и стонами, раздающимися из лагеря инквизиторов, его попросту не услышат. Но ведь всегда можно было убежать. Ну, или почти всегда.
