Дневники экзорцистки. Злыдни (СИ) - Тезий Фэн
— Но я… — попытался возразить Толя.
— Даже слушать не собираюсь твои глупости! — отец швырнул на стол кусок красного атласа. — Если на вымпеле после соревнований не появится новая медаль, то ты сильно пожалеешь! Я всё сказал!
Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Мальчик схватил со стола вымпел и швырнул его на пол.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — сжав кулаки и трусливо оглядываясь на дверь, он принялся топтать ненавистный предмет, — Я отомщу… Я всё равно отомщу…
Яркая вспышка света ударила мне в глаза. Видение исчезло. Я отчаянно заморгала, пытаясь прийти в себя. Кто-то дотронулся до руки. Это была бабушка. Зрение быстро возвращалось, и я поняла, что нахожусь снова в прежней комнате, засыпанной солью.
— Ты чего замерла? — спросила Клара, забирая из моих рук вымпел. — Если один значок отвалился — это уже неважно. Толик и так большую часть своих наград распродал, отсутствие одной медальки роли не сыграет.
Я промолчала. Мне нужно было успокоиться после странного видения. Похоже, что каким-то образом я увидела то, что происходило в этой комнате много лет назад. Бабушка говорила, что вещи способны накапливать в себе не только окружающую энергию, но и информацию. Некоторые люди умеют получать эту информацию в виде образов и звуков. Но со мной раньше никогда такого не случалось.
Я добрела до небольшого диванчика и плюхнулась рядом с Ириной. Мысли в голове все перемешались и перепутались в какой-то клубок. Чтобы отвлечься, я посмотрела на злыдней. Они уже, похоже, полностью очухались после взбучки Котеня и теперь копошились внутри соляного круга. К счастью, выбраться наружу у них не получалось.
Бабушка разложила вымпел на подоконнике, вывалила на него полпачки соли и принялась нараспев читать текст молитвы на церковнославянском. Злыдни от этого дёргались, завывали, корчили жуткие рожи, но исчезать не собирались и даже не слабели, а, наоборот, стали о чём-то трещать, явно замышляя недоброе.
— Получается их изгнать? — шепотом спросила Ирина.
Я не успела ответить, потому что диван вдруг закачался и начал поворачиваться вокруг своей оси. Ирина взвизгнула и забралась на него с ногами. Мне там места почти не осталось, пришлось перепрыгнуть на кресло. Едва мои ноги коснулись обивки, как кресло тоже ожило и медленно поехало куда-то в сторону.
Бабушка заметила, что мебель начала оживать, и стала читать молитву громче и быстрее. Однако, её действия не наносили демонам никакого вреда, а только злили ещё больше.
Диван с Ириной выехал на середину комнаты и стал вертеться вокруг своей оси, царапая пол. Хозяйка вцепилась в спинку и заголосила на одной ноте. Стол тоже зашевелился и рывками начал двигаться в сторону Клары, а скатерть, валявшаяся на полу, поползла к злыдням, сметая по пути рассыпанную соль.
— Что-то не так! — закричала бабушка. — Молитва не подействовала! Может той оторвавшейся медальки не хватает? Даша, куда она закатилась? Ты сможешь достать её?
— Это не медалька! — крикнула я в ответ. — Это амулет! Он под креслом был. Сейчас попробую его…
Кресло дёрнулось, я упала на него, больно стукнувшись животом о подлокотник. Дыхание перехватило, в глазах на секунду потемнело. Моё тело перевесилось вниз, руки коснулись пола, и я увидела блеснувший амулет. Если вытянуть руку, я смогу достать…
Кресло поехало вперёд, едва не отдавив мне пальцы. Я едва успела отдёрнуть руку. Зато колечко с крестиком оказались совсем рядом. Кресло стало наезжать на него, но я оказалась проворнее.
— Он у меня! — радостно закричала я бабушке. — Лови!..
Я собиралась бросить амулет Кларе, но меня вновь тряхнуло, как от электрического разряда. Перед глазами опять появилась прозрачная муть, всё расплывалось, меняя очертания, потом снова стало чётче… Стены вокруг меня сдвинулись… Нет, похоже, я просто оказалась в какой-то другой комнате гораздо меньших размеров. Тут помещался только шкаф, небольшой столик и кровать. Окно было занавешено шторами, свет через них едва проникал, создавая полумрак, и оттого я не сразу разглядела человека, лежащего на кровати и укрытого одеялом.
Впрочем, человек ли это был? Он больше походил на мумию: череп обтягивала сухая тонкая кожа сероватого цвета, глаза почти провалились в глазницы, редкие волосы слиплись в бесформенный грязный комок. Руки, лежащие поверх одеяла, были очень худыми, а пальцы походили на скрюченные паучьи лапы. Мумия надсадно дышала. Каждый вздох и выдох сопровождались утробным стоном и хрипом.
Вдруг послышались шаги, открылась дверь и в комнату вошел молодой высокий мужчина в белой футболке и спортивных брюках. Лицо его показалось мне неприятным: маленькие глубоко посаженные глазки почти скрывались под зло нахмуренными бровями, а нижняя губа выпячивалась вперёд, создавая капризное выражение.
Вошедший покачнулся, оступился назад, и чтобы сохранить равновесие, вцепился рукой в дверной косяк.
— Ты там не сдох ещё? — невнятно спросил он лежащего. — Вонища от тебя в квартире ужасная. Танька второй день не приходит, а я дышать должен твоими отходами!
— Сдай меня в больницу, сынок, — неожиданно просипел больной. — Мне лечение нужно. Там кормить будут. Я не могу больше терпеть эту невыносимую боль.
— Не-е-е, — засмеялся молодой, — будешь мучиться и терпеть, пока не сдохнешь. Это тебе за моё детство загубленное, за то, что матери лишил.
— Я для тебя старался, — голос старика дрожал от слёз. — Дай мне воды.
— Вот Танька придёт и даст. Она у нас дура жалостливая, — парень сыто рыгнул и приблизился к кровати. — Мне деньги нужны. Я всё, что было, уже потратил. Твоей пенсии не хватает. Говори, есть ещё где-то заначка припрятанная? Я тебе тогда воды принесу.
Старик не ответил — то ли сознание потерял, то ли умер. Парень схватил его за плечо и стал грубо трясти.
— Слышишь? Деньги, говорю, давай!.. Вырубился, что ли?.. Мне надо… Во, у тебя же амулет ещё остался золотой! Он тебе всё равно уже не нужен. Вряд ли за него много денег дадут, но хоть что-то… Не помог твой бог… Сколько ты на него молился и слёзы лил. Предал веру свою — вот он тебя и наказал.
Парень сорвал с шеи старика золотое колечко с крестиком и, пошатываясь, пошел к двери…
(эпизод 13)
… Я зажмурилась, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Почему люди так отвратительно поступают друг с другом? Почему мучают и издеваются над теми, кто слабее их? Неужели это заложено в человеческой природе? Разве страдания других доставляют мучителю счастье или прибавляют сил? Этому нет ни объяснения. Но истязатель всегда находит оправдание своей жестокости: месть, обида, долг…
Злыдни творят мерзости для того, чтобы питаться энергией боли и страданий, иначе они не выживут. Им требуется постоянно подпитываться злом, но люди…
— Даша! Кидай скорее амулет!
Я открыла глаза. Снова та же комната с вертящимся диваном, с бабушкой, прижатой столом к подоконнику, со скатертью, сметающей соль с пола. Демонам уже удалось выбраться из очерченного круга, и они опять стали расползаться по комнате. Я кинула золотую подвеску на подоконник. Клара поймала её, вдавила в кучку соли, что была насыпана поверх вымпела.
Злыдни разом завизжали, словно их окатили кипятком. Диван тут же перестал крутиться, кресло подо мной замерло, а стол, пытавшийся вытолкнуть бабушку в окно, остановился. Клара, не теряя времени даром, принялась протяжно и громко читать изгоняющую молитву. Но демоны не сдавались.
Я видела, как их корёжит и трясёт от молитвы, но они настойчиво продолжали ползти к окну. Если они все вместе нападут на бабушку, то она не спасётся. Единственный, кто мог бы защитить её и помочь — это Котень. Я соскочила с кресла и кинулась к рюкзаку, до сих пор лежащему на полу.
— Ирина, что тут происходит?! — неожиданно послышался голос из коридора.
В комнату вошел высокий полноватый мужчина в джинсовой рубашке и штанах, со спортивной сумкой на плече.
Как и боялась Ирина, её супруг вернулся домой в самый разгар обряда экзорцизма. Выражение лица у него было ошарашенное. Ещё бы — прийти домой и застать там такую картину: вся мебель сдвинута, обои забрызганы водой, пол засыпан солью, у окна незнакомая женщина во всё горло распевает молитвы, девочка стоит на коленях и громко кричит в рюкзак, призывая какого-то Котеня, а растрёпанная жена, покачиваясь, пытается подняться с дивана.
