Александра Верёвкина - Осколки вечности
— К Астрид, — сквозь зубы процедил я, порядком подустав от обилия благоглупостей.
— Будет исполнено, — осклабился парень, вновь поворачиваясь к девице.
За дальнейшим течением несодержательной болтовни я не следил, про себя повторяя заранее заготовленное покаяние для родителей. И только сейчас удосужился пораскинуть мозгами над теми, с какими невинными глазами буду демонстрировать им искалеченную порезами и укусами дочь!
— Сладкая, — настороженно обратился я к девочке, — не позволишь мне кое-что снять на время? Нехорошо получится, если твой отец заметит это, — я коснулся пальцами скрытой марлевой повязкой ранки от укуса и сокрушенно вздохнул, бережно отлепляя клейкую ленту. И зачем я поддался на ее уговоры?
Опосля посыпать голову пеплом — моя основная черта. Я постоянно твержу вслух о какой-то рассудительности, тогда как на деле ни единого раза заранее не просчитывал последствия своих поступков. Поэтому сейчас был вынужден подвергнуть малышку занудному инструктажу. Не убирай волосы, не носи кофточки без рукавов и всячески покрывай ублюдка, которого по доброте душевной подпустила к телу.
Астрид со всем соглашалась, подбадривая меня героической улыбкой, и по мере продвижения автомобиля к концу улицы отчаянно боролась с волнением.
И вот мы рука об руку бредем по занесенной опавшей листвой дорожке, дотошно всматриваясь во входную дверь, готовую распахнуться в следующий миг и обрушить на нас цунами праведного родительского гнева. С трудом поднимаемся вверх по шести враждебным ступенькам и молча гадаем над именем смельчака, коему предписано судьбою нажать на звонок. И я, как истинный джентльмен, вдавливаю большим пальцем резиновую кнопку, попутно натягивая на лицо приторно-обаятельную гримасу. Нервы натянуты до предела, напряжение в мышцах доставляет физическую боль, усиливающуюся под действием жадно впившихся в кожу ладоней ноготков. Знаю, сладкая, мне тоже страшно.
К огромному моему сожалению, секундой позже в дверном проеме замаячила физиономия старшего Уоррена. И его взгляду невозможно было отказать в выразительности. Яростный, прожигающий насквозь, без колебаний отыскивающий в глубинах моей черной души местонахождение совести и преисполненный скупым отцовским разочарованием.
— Привет, пап! — как можно более радостно проскандировала девушка, клюнув мужчину в гладко выбритую щеку.
— Здравствуй, Цветочек, — с нежностью отозвался он, крепко обнимая Астрид и якобы случайно отодвигая ее подальше от меня. — День добрый, Джей.
— Здравствуйте, — еле выговорил я, мысленно уклоняясь от раскаленных волн излучаемого мужчиной недружелюбия. — С приездом, сэр! Рад, что вы так быстро вернулись.
Николас буркнул нечто, вроде: 'Несомненно', и посторонился, впуская дочь в дом, а следом и гостя, смиренно снесшего невысказанное вслух порицание. Малышка унеслась на поиски матери, чем я не преминул воспользоваться и вкратце изложил заученную на зубок байку о трепетной дружбе с Джессикой Уилсон, ее трагической смерти и так далее, вплоть до истощения бурного ручья красочной лжи. Мужчина вежливо выслушал меня и без светских реверансов спросил, было что-нибудь между нами или нет. Я враз растерялся от подобной напористости, но, памятуя о недавней демонстрации сухости, живо взял себя в руки и с донельзя честными глазами выдал едва ли не оскорбленное: 'Нет'.
На том кровопролитная казнь мистера Майнера завершилась, так и не добравшись до своего апогея. Правда, пришлось задержаться на чай, столь любезно предложенный миссис Уоррен, а после со злорадством потягивать обжигающий губы напиток, заедая его куском свежеиспеченного домашнего пирога с яблоками, и представлять, каково приходится Лео. Я-то преодолел все предложенные круги ада, за вычетом искренних извинений перед Астрид, а ему только предстоит знакомство с коварством Северина.
Минут через двадцать я откланялся и единым духом выпалил взявшейся проводить меня до дверей девочке запоздалые слова.
— Я погорячился в магазине, сладкая, — стойко борясь с внутренней неохотой, прошептал я. — Разумеется, ты не глупая и уж тем более не болтливая. Просто трудный выдался день. Не обижайся, ладно? И ни в чем себя не вини. Я буду неподалеку, если соскучишься, присоединяйся, — напоследок подмигнул я, целуя подставленную щечку с призрачным присутствием персикового румянца.
— Я люблю тебя, Верджил, — довольно комично помахала девушка мне в след рукой, вложив весь бескрайний запас нежности в последнее звукосочетание, разлившее по телу благостную истому. Как же давно я не слышал этой чертовски приятной фразы!
На обратном пути к машине я сосредоточился на облике водителя, сидевшего за рулем черного седана, чуть было не угробившем мою жизнь, и вновь попытался вспомнить, где видел этого парня лет двадцати семи на вид раньше. Волнистые рыжие волосы средней длины, прикрывающая лоб челка, голубые или же серые глаза, располагающие и как бы затертые черты лица, тонкие губы, глубокие носогубные складки, темно-коричневая родинка на щеке величиной с бусинку и отсутствующая фаланга на мизинце. На какой руке? Кажется, на правой, хотя четкой уверенностью я не обладал.
Определенно, мне приходилось сталкиваться с ним прежде, вопрос в том, при каких обстоятельствах. Кем он может быть? Человеком Северина? Или одиноким гордым мстителем? Как любила говаривать моя матушка, зло всегда возвращается злом. Вдруг это отголоски былых преступлений?
Лео в непривычной для своей ветреной персоны задумчивости прогуливался возле внедорожника, цепляя носком кроссовка мелкие камешки у обочины.
— Как думаешь, это конец? — не отрывая взгляда от земли, спросил он. — Я ведь понимаю, что надеяться на волю случая глупо. У тебя ни моей силы, ни скорости, ни опыта. Зато гонору хоть отбавляй, но вся эта бравада не сыграет ровным счетом никакой роли.
— Ты умирать вознамерился? — саркастично ухмыльнулся я, пристально вглядываясь в тонированное стекло на дверце пассажирского места. Девица благополучно спала, очевидно, умаявшись выслушиванием бесконечной болтовни дражайшего приятеля.
— Да нет, еще помашу лапками, — не слишком уверенно заявил мальчишка, нервно срывая с головы бейсболку и крепко сжимая ее в огромном кулаке. — Выкладывай свой план! Осточертело тыкаться носом вслепую. Хочу поймать гада и обезвредить, пока окончательно умом не тронулся!
— Он, как и все гениальное, прост по неприличия, — издалека начал я, лениво опираясь локтем на капот автомобиля. — Нам потребуются списки всех приезжих за последний год. Да-да, именно за двенадцать месяцев, потому что предпоследний мой сувенир корнями уходит в прошлый декабрь. Не думаю, будто в городе так уж много задержавшихся надолго новичков, от силы пару десятков человек. Станем проверять каждого, вне зависимости от расовых и религиозных принадлежностей. Женщины, старики, дети — все попадают под подозрение. У Северина есть сообщники, ведь за рулем сидел не он, — тут я прервался для детального описания внешности рыжеволосого водителя, заранее примирившись с постигшей нас неудачей. Лео авторитетно заявил, что с подобным типом знакомство сводить ему не приходилось. — Далее, — прочистив горло, продолжил я, — защита Астрид. В ней можешь не участвовать, твое право. Но знай, что с этого дня я не отойду от нее ни на шаг.
