Александра Верёвкина - Осколки вечности
В ответ я несколько раз энергично тряхнул головой и раздраженно поторопил Лео нервозным хлопком по креслу. Благо, словоохотливый водитель здраво оценил мое взвинченное состояние и, отказавших от неуместных на данном этапе комментариев, споро доставил нас в ближайший магазин. По пути я справился о здоровье сидящей впереди девицы и получил в ответ ободряющие сведения. Приходить в себя она уже пыталась, поэтому Лео пришлось увеличить дозу снотворного. Забавно. Выходит, не мне одному пришлось потратить шесть лет на освоение специальности лекаря. Леандр тоже может похвастать корочками медицинского факультета. Не так-то легко в нашей суровой действительности быть вампиром!
Астрид за нашим перешептыванием не следила, глубоко дышала, опустив по моему совету голову между коленей, и всячески боролась с накатившей дурнотой. Когда джип остановился на немноголюдной улице прямо напротив дверей круглосуточной лавки, я первым выскочил из машины и вихрем ворвался внутрь, переполошив скучающих продавщиц, а после вернулся за девочкой.
— Две женщины, кнопка сигнализации под кассой, камер наблюдения нет, — трагедийным шепотом ввел я в курс дела парня, которому отчаянно не терпелось в ближайшие часы лишить кого-то жизни. Так уж мы устроены, злость необходимо снимать посредством чужой крови, криков и мольбы о пощаде. — Только чтобы Астрид ничего не заметила.
— Будь спок, дружище, — заговорщически подмигнул мне Лео. — С моей скоростью вполне можно замахнуться на президентскую жизнь! А ты не хочешь поучаствовать? Расслабляет.
— Да я уж как-нибудь обойдусь, — громко бросил я через плечо, бережно вводя малышку в тускло освещенный магазинчик.
Разумеется, найти среди вешалок приличные вещи я не надеялся, но представившийся глазам ассортимент неизменно разочаровывал. Растянутые свитера, мятые юбки, лежалые жакеты, чудовищные блузы и невероятно уродливые брюки, сшитые по моде мезозойской эры. В итоге мне досталась жуткая рубашка грязно-помидорного цвета и портки без единой выточки, странно обтягивающие филейную часть и при этом едва прикрывающие щиколотки. Девочка вымученно улыбнулась, придирчиво оглядев сию красотищу, затем вручила мне стопку вешалок и затолкала в примерочную кабинку. За процессом неспешного раздевания я следил с особой жадностью, но из страха показаться аморальным подонком не предпринимал абсолютно никаких попыток дотронуться до нежно любимого тела. Квадратная белая кофта с безобразным круглым воротничком изуродовала до неузнаваемости женственные изгибы, превратив высокую, подтянутую, упругую грудь в бесформенные складки на толстой ткани, кошмарная хламида, лишь с нетрезвых глаз смахивающая на некое подобие юбки, изувечила стройные бедра и закрыла совершенно очаровательные коленки, рьяно заставив смириться с тяжкой участью. За все великолепие нам еще предложили рассчитаться, что вызвало во мне тревожный приступ негодования.
Лео меж тем осоловело прогуливался вдоль прилавков, изредка обдавая присыпанных толстым слоем плесени дам обаятельной улыбкой. Кепку он, по понятным причинам, предпочел оставить нетронутой и весело помахал нам с Астрид рукой, провожая за двери ванной, которой столь любезно позволили воспользоваться подобревшие после щедрых чаевых служащие торгового зала. После всех манипуляций малышка предстала передо мной в качественно ином свете. Порозовевшая, с отмытыми от засохших пятен крови щеками, причесанная и куда менее сонная, она с воодушевлением бросилась помогать мне наводить лоск на собственный внешний вид и после череды легких и раззадоривающих поцелуев рассталась с острым камнем на сердце.
— Я расскажу твоим родителям о том, что случилось с Джессикой, — неохотно принялся я делиться общей сутью оправдательной речи перед старшими Уорренами. — Скажу, что вы были близки, и ты очень болезненно восприняла все случившееся. Именно поэтому я на время забрал тебя к себе. Говорить ли о сегодняшней ночи, решишь сама. Если что, я готов принять удар. Покаюсь в соблазнении, слезно поклянусь жениться и все такое.
— В шутку, да? — как-то чересчур беззаботно уточнила девочка, увлечено обтирая мое лицо бумажным полотенцем. — Ты ведь никогда не женишься на мне на самом деле.
— Почему? — только и сумел вымолвить я, для надежности вцепившись рукой в обитые края раковины. Иногда эта детская непосредственность, с которой задавалось большинство вопросов, действенно выбивала почву у меня из-под ног.
— Не знаю, не захочешь, наверное, — отстраненно пояснила Астрид. — Со мной твоя жизнь стала…другой. Не такой легкой, яркой и полной захватывающих приключений. Нет девиц, плетей, веселья, зато появились немытые тарелки, необходимость покупать продукты, готовить, в конце концов. И неприятности. Это я виновата, Джей. Побежала через дорогу…
— Лучше замолчи, — разъяренно велел я, бесцеремонно отворачиваясь к заляпанному жирными отпечатками зеркалу. — Терпеть не могу глупых, болтливых девчонок. Ты хоть понимаешь вообще, что несешь? Я только с тобой начал жить по-настоящему. А то, что до сей поры не сделал предложение…мы и так торопимся. В былые времена я обставил бы все иначе, стойко ждал бы годами возможности хоть раз к тебе прикоснуться.
В общем, словами выразить свое отношение к ситуации в целом и затравлено опустившему голову ангелочку мне не удалось. В который раз. Я ни в чем не винил ее, а за стремительно пронесшуюся ночь собирался благодарить, стоя на коленях. Потому что никогда, ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного. Никому не старался угодить утром, не носился по квартире на реактивной тяге, изнывая от тотального безделья, не ломал голову над тем, каким именно образом хочу удивить и порадовать, не простаивал часами у плиты, штудируя поваренную книгу, точно Библию. Меня распирали изнутри эмоции, коим не терпелось вырваться на поверхность. И я затеял эту поездку в Зальцбург, позабыв о сезоне охоты, переоборудовал комнату 'завтрака' под мастерскую, трижды махнув рукой на потребности организма, выстроил в сознании вереницу планов на будущее, пообещал себе, что терпеливо дождусь момента окончания высшей школы дизайнеров и лишь затем навяжусь в спутники жизни, как вдруг чуть было не потерял смысл своего существования. Я заигрался в любовь, и поплатился за это. Право на ошибку дается человеку от рождения, вампиры же не имеют ничего схожего. Если подле тебя смертный человек, просчитывай трудности на десять шахматных ходов вперед. Чем я, собственно, и вознамерился заняться.
Однако резкость в подборе выражений оказалась излишней. Оборачиваясь назад, я успел заметить проблеск растерянности в лице Астрид, сменившийся плохо выполненной улыбкой. Моментально стало неловко за свою грубость. Я уже приготовился замуровать дрянной характер в бетонную стену стыда и даже подобрал максимально искренний тон для произнесения короткого: 'Извини', когда в дверь постучали.
