Александр Гарм - В щупальцах дракона (СИ)
Ди Федоро поскользнулся в луже вина и Грах выбросил клинок в стремительном выпаде, намереваясь закончить бой одним ударом.
Сабля ди Федоро с лёгкостью отразила укол. Замерев на секунду, точно давая Граху время удивиться, одноглазый перешёл в контратаку. Клинки засверкали с бешеной скоростью, но никому пока не удавалось взять верх.
Грах ловко перепрыгнул через упавший стул и толкнул его под ноги ди Федоро. Тот споткнулся и чуть сбавил темп. Маркото улыбнулся, судя по всему он ошибся в своём противнике — циклоп был неплохим фехтовальщиком. Но ему приходилось полностью сосредотачиваться на схватке, Грах же был абсолютно свободен и расслаблен. Клинок в его руке порхал сам по себе. Рано или поздно ди Федоро выдохнется и тогда…
— Капитан, — прокричал Иалнос из‑за двери, — Лейтенант Торж говорит, что они выбили тварь из трюма. Разорвали её пушками. Нижние палубы снова в наших руках!
Грах издал победный крик и ринулся вперёд, обрушивая на одноглазого шквал стремительных ударов. Что‑то тёмное скользнуло у него под ногами, адмирал запнулся, отвёл клинок ди Федоро в сторону и тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Едва не допустив смертельной ошибки он отскочил назад, зеленоватое лезвие просвистело в сантиметре от горла.
— Не очень‑то благородно, — проговорил Грах, с улыбкой кивая в сторону дракона.
— Он сам, я клянусь, — ответил ди Федоро.
Адмирал не сердился на него, напротив — одноглазый тяжело дышал и терял темп, потому и перешёл на грязные приёмы. Уже скоро.
— Да, — выкрикнул циклоп, глядя в пустоту и обращаясь неизвестно к кому, — Руфиано, я тебе уже говорил — отходите через холмы, у берега прячутся люди Книффо… Да, прямо в хижинах.
— Проблемы, мон эстро? — спросил Маркото, кидаясь в атаку.
— Вовсе нет, — ответил тот, вновь легко перехватывая инициативу.
— Одна из ваших зверушек уже готова — другая на очереди, — проговорил Маркото и крикнул магу, — Иалнос, пусть Торж заблокирует нижние палубы и ведёт всех людей наверх, помогает Лхафессу. Пора заканчивать это представление.
Адмирал крутанулся на месте, пропуская ринувшегося на него ди Федоро. Скрипнула зачарованная сталь, плащ на боку одноглазого разошёлся широким разрезом. Тот вскрикнул и отступил назад, хватаясь за рёбра. Вот и всё.
— Задел? — спросил он ди Федоро на всякий случай.
— Пустяки, — прошипел тот сквозь зубы, — Царапина.
Задел.
Ринувшись вперёд, он попытался загнать одноглазого в угол, но тщетно. Каким‑то образом тот отразил оба удара и перепрыгнул через хвост адмирала, оказавшись едва ли не за спиной.
Следующим наскоком Граху удалось резануть противника ещё дважды — левое плечо и голень. Обе раны неглубокие, но кровоточащие. Уже скоро.
— Капитан, это снова Торж! — прокричал маг дрожащим голосом, — По левому борту корабль. Под себастийским штандартом.
— Ну наконец‑то, — прорычал Маркото, отражая хитрый выпад циклопа.
Едва не попался на финт.
— Вы сообщили им о нашей ситуации? — спросил он.
— Нет, не успели, — ответил маг.
— Почему?!
— Они сразу начали стрелять. Капитан, они стреляют в нас.
— Что? — воскликнул он.
Ди Федоро шагнул к нему совсем близко и, уклонившись от выпада, со всей силы врезал эфесом в висок. Комната поплыла у Граха перед глазами и он качнулся в сторону, в очередной раз почти чудом уходя от смертельного удара.
Этот кошмар его доканал.
— Господин Нихир, — крикнул он, — Как насчёт нашего уговора.
Он бросился в контратаку, заставляя ди Федоро повернуться спиной к двери.
Выстрел заденет и самого Граха, но его это мало заботило.
В глазах Маркото начало мутнеть. Слишком долго продолжался этот поединок, народ ктарогамуа спринтеры, а не марафонцы.
На каждый удар сердца приходилось не менее дюжины ударов одноглазого. Ещё немного.
Снаружи прогрохотали пушки и ядро пробило дыру в стене, влетев со стороны левого борта. За ними последовало ещё несколько залпов, прошивших корабль ближе к носу.
Дальнейшее произошло очень быстро. Дракон, разбуженный стрельбой, всколыхнулся и заполнив собой всю комнату. В коридоре послышались испуганные крики. Чудовище раскрыло клюв и завизжало в ответ. Грохнул залп и комнату заволокло серым густым дымом. Дракон вновь закричал, будто бы от боли и, протиснувшись своим огромным телом в двери, рванулся в коридор. Следом послышались крики страха и боли, вновь загудело чёрное пламя.
— Они на корабле! — кричал маг, забившийся в угол комнаты, — Капитан, это Торж. Нас взяли на абордаж. Это салардийцы, капитан! Какие будут приказания? Что нам делать?
Маркото не обратил не него внимания и метнулся в облако порохового дыма, где скрывался одноглазый.
— Не очень‑то благородно, — проговорил ди Федоро.
Он дождался, пока дым рассется и вновь ринулся на него. Одноглазый тяжело отшатнулся, но выстоял. Человек скинул тяжёлый плащ и на грязной его рубашке и жилете стало явственно проступили раны. Выстрел из коридора добавил пару новых — крупная щепа посекла ему ногу, он тяжело ступал.
— Иалнос, — крикнул Адмирал, — Ты можешь завладеть его оружием? Хотя бы на секунду?
Секунды ему хватит.
— Д — думаю да, к — капитан, — ответил тот.
— Не очень‑то благородно, — с укоризной произнёс ди Федоро.
— Давайте уже заканчивать, — прорычал Грах и ринулся на него, собираясь просто придавить человека весом своего тела.
— Давайте, — прохрипел тот, отступая.
Маг позади закричал так громко, что у Граха заложили уши.
Внезапно он осознал, что не может пошевелить рукой.
— Что наделал, болван? — крикнул он, оборачиваясь.
Маг был мертв, на лице его отразилась гримаса ужаса.
Грах буквально налетел на изогнутый серебряный клинок. Рука ди Федоро хрустнула и ослабла, но сабля увязла в груди адмирала по самую рукоять.
Маркото хотел что‑то сказать, но не успел. Сердце остановилось слишком быстро.
Глава 29. КОГДА ВСЕМУ ПРИХОДИТ КОНЕЦ
Силы покидали его. Левой рукой он вытащил саблю из груди бездыханного Маркото Граха, и, вытерев клинок о его чёрные одежды, вернул оружие в ножны.
Комната пошла кругом и Андрей качнулся, отыскивая опору. Наткнувшись на стену, он прислонился к ней и медленно сполз на пол, придерживая свисавшую плетью правую руку.
Бой затихал где‑то далеко, уши его наполнились то ли ватой, то ли кровью и все звуки казались эхом самих себя. Он давно уже отпустил каракатиц, но те всё не унимались, видимо, увлечённые битвой. Братья и правда любили сражения, он чувствовал жажду схватки в их крови.
