Алсана Злолотце - Линия Между
Вечность.
Еще вечность.
Ветер, ветер, скажи, в чем дело? Почему слова Четвертого текут так красиво и правильно, а на самом деле не получается ничего, ничего не получается, ответов не находится, а вопросы все прибывают и прибывают.
Вечность.
Еще вечность.
Та же или другая? Или их и не существует вовсе? А что тогда существует кроме этого постоянного, гулкого стука в ушах?
Вечность.
Еще вечность.
Он то громче, то тише, но есть, всегда есть, всегда… Мешает дышать, тревожит, напоминает о чем-то далеком, смутном, давно затертом. Когда это началось? Вечность назад? Или больше? Или…
— Привет! — в его безмятежности прячется напряженность, натянутая струна злого ожидания. Он не отвечает на вопросы, только улыбается и советует оставить все до ритуала.
— Привет, — ее спокойствие полно все тех же вопросов. Она молчит только о звучащем в голове набате. И сама не знает, почему. — Здесь все так же пусто, если ты пришел, чтобы проверить.
— Я вижу, — он принес с собой запах серебристых трав. Но пустота и так пахнет ими. — Неужели тебе это еще не надоело?
— Мне надоели вопросы, Кариот.
— Ты сама знаешь, что…
— Что нужно всего лишь пройти сквозь Ворота. Я знаю. Но я хочу получить ответы сейчас.
Бог развел руками. Как обычно. Девушка раздраженно тряхнула головой и села в воздухе, по-тахански скрестив ноги. Стук в ушах поутих, затаился, как всегда при появлении Высокого. Если бы только она могла узнать, что это такое… Но спрашивать у Кариота не было ни смысла, ни желания — что-то глубоко внутри категорически отказывалось верить этому богу.
Значит, выход только один. Ворота.
Но не сейчас, не сейчас, не сейчас!
— Уйди, — устало, тихо, равнодушно. — Я хочу побыть одна.
Едва ощутимое движение пустоты — Кариот коротко поклонился и исчез. Еще немного — и запах тоже растает. Почти.
Lao провела ладонью по коротким — в четыре пальца, не больше — волосам, медленно сделала глубокий вдох и легла на спину, раскинув руки в стороны.
Вечность.
Еще вечность…
О нем опять все забыли. Это происходило сплошь и рядом, что в детстве, что сейчас. Люди забывали о нем, стоило им понять, что он не оправдывает их надежд. Конечно, это злило! Даже не так: приводило в бешенство! Но кто обратит внимания на взбешенное пустое место?
Синмару только и оставалось, что кусать губы. Даже вынашивание планов мести никуда не годилось, как не годились и сами планы. Принц мучительно нуждался в умном и умелом покровителе, а воспитавший его маг был мертв! Мертв благодаря этой несносной дриаде и младшему братцу! На них нет никакой управы — об отце вообще говорить нечего, а единсвенная реальная сила, Инквизиция, после того, как всплыла правда об Иоре, молчит в тряпочку и в сторону Северного Престола не то, что смотреть, даже дышать боится!
Наследник короны как никогда раньше чувствовал себя покинутым и ненужным. В сердце с каждым днем росла жажда крови и мести за свои обиды. Эти мысли неотступно следовали за Синмаром повсюду, заставляя бесцельно бродить по коридорам дворца. В этих коридорах его и нашел барон Осельг Задольский. Одна вежливая улыбка, один внимательный взгляд, одно заискивающее «Ваше Высочество, я как раз искал встречи с Вами», — и принц попался в старые как мир сети. Синмар не осознал этого, но внезапно почувствовал, как чужая холодная уверенность в себе разливается по его телу. Теперь наследник верил: все будет хорошо. И Велемир еще пожалеет, что родился.
В тот день, когда Марианн разговаривал с Эве рен Даиро, Велен во дворце не появлялся. Пришел только поздним вечером и сразу же заперся в кабинете, выставив оттуда даже Малявку. Никому не открывал, на стук выдавал такие грязные и заковыристые ругательства, что удивлялся даже Вэрджес.
В общем, поговорить с ар-принцем Дерлесскому не удалось. Выспаться тоже. Отчасти поэтому на следующий день он наскоро разобрался со всеми более-менее важными текущими вопросами и вернулся во дворец, кружками пить горячий отвар, думать над письмом от Рэмиара, два дня назад вместе с Эрикой вернувшегося из Рощ в Аргент, и корить себя за то, что не поднял вопроса об этих проклятых похоронах в разговоре с мастером Эве. И еще чувствовать, как безумно он устал от всего этого, от чужой боли, нежелания смотреть на мир так, как смотрит он, упрямства; от необходимости думать за других, понимать других и давать этим другим право на ошибки, которые могут очень дорого стоить целому королевству.
«Потому что он мой друг».
Или дело все-таки в короне?
Мар раздраженно бухнул кружку на стол. Лезет всякий бред в голову, не отделаешься потом… И все-таки хорошо, что его эта напасть под названием «настоящая любовь» обходит пока стороной.
Вздохнув, граф еще раз пробежался взглядом по бумаге с личной печатью аргентского королевича, и поднялся. Если послезавтра у него не будет разрешения Велемира, дело рискует обернуться очень нежелательным образом. А значит, сегодня он просто обязан поговорить с Его ар-Высочеством, чего бы это ни стоило.
В коридоре недалеко от кабинета Велена наблюдалось заметное скопление народа. Удобно устроившись на софе в открытой нише, сидел Эрт, по приказу Вэрджеса несший очередную вахту. Прямо на полу у противоположной стены расположился Арлес, а рядом с ним пристроилась Янка, одну руку спрятав в ладонях вампира, а второй задумчиво гладя по загривку лежащего Малявку.
— Ну что? — Мар не стал тратить слов попусту, поздоровался кивком головы.
— Как обычно. Правда, меня к себе пустил, — отрапортовал Арлес.
— И слугу с вином тоже, — добавил Эрт.
— Он же совсем свихнется так! — Янка нервно грызла себе губы, но это слабо помогало сдержать слезы. — И сопьется!
— Не сопьется, — как можно бодрее «утешил» ее граф. — Во всем Володае столько вина нет, чтобы этот пират спился. А вот насчет свихнется… Арлес, ты с ним разговаривал?
— Разговаривал, как же! — фыркнул вампир.
— Но ты же говоришь, впустил?
— Да дверь открыта оказалась, я и вошел, — досадливо махнул рукой клыкастый. — Он молчит, как на допросе! Сидит, в одну точку уставившись… А я не каменный столько пить!
— А что, заставляет?
— Да. Но перед моим уходом он кубком в стену зарядил. Попал.
— Так он еще из кубка пьет? — Мар выругался про себя. Он-то надеялся, что ар-принц уже дошел до той стадии, когда вино хорошо только непосредственно из бутылки. Это ж сколько Велемиру еще надо-то?!
Воспоминания о попытке разговорить Его ар-Высочество при помощи ихса были еще свежи, так что перспектива повторного подвига радости не приносила.
