Гарри Тёртлдав - Мечи легиона
Первым в открытые двери вошел евнух, задача которого состояла в том, чтобы указывать — кому и куда идти. За ним вплыли двенадцать зонтоносцев, что означало присутствие Императора.
Туризин Гавр был облачен в халат, еще более великолепный, чем у Скавра; только острые носки пурпурных сапог выглядывали из-под покрытой драгоценностями оторочки. Императорская корона, низкая круглая шапка из чистого золота, украшенная крупными драгоценными камнями и эмалью, сверкала на голове Туризина. Только на поясе Императора, несколько нарушая великолепие, висела та самая старая сабля, что всегда была при нем.
Целый батальон видессианской знати сопровождал Гавра — бюрократы и офицеры (наконец-то они объединились, пусть даже на очень короткое время). Марк заметил Провка Марзофла — кавалерист выглядел так, будто проглотил какую-то кислятину. Халат на нем был зеленого цвета, такого ужасного, что побил даже ядовитую расцветочку штанов Пакимера. Все машинально смотрели на этот кошмарный халат. Глаза просто приковывались к нему в каком-то жутком восхищении. Марк услышал бормотание Гая Филиппа:
— Теперь я знаю, как выглядит то, что приходит после похмелья.
Возможно, Марзофл таким образом пытается выразить свой молчаливый протест против этой свадьбы. Ну что ж, если наш аристократ дошел до таких жалких выпадов, то его неприязнь стала достаточно безопасной и ее можно игнорировать.
Под суровым взором дворецкого «батальон Туризина» занял свое место в десятке метров перед «взводом Скавра».
Но вот еще один придворный привел Алипию Гавру и ее подруг — и Марзофл вылетел у Марка из головы. Невеста заняла место между Императором и Скавром. Платье Алипии, сшитое из мягкого белого шелка, пронизанное серебряными нитями, украшенное белоснежными кружевами у запястий, казалось, было соткано из лунного, света. Серебряный обруч на голове подчеркивал красивые каштановые волосы.
Направляясь к Марку, Алипия улыбнулась и коснулась своей шеи. Изумрудное ожерелье — то самое, что он ей подарил, — не совсем подходило к ее наряду, но принцесса не променяла бы его на все сокровища мира.
Марк улыбнулся ей в ответ. С самого своего возвращения в столицу Скавр видел ее только один или два раза, да и то при самых формальных обстоятельствах. Им было куда проще встречаться в те времена, когда они были тайными любовниками, чем сейчас, когда их обручили по всем правилам. Но Туризин велел: «Чтоб больше никаких скандалов!» И они решили повиноваться. Ждать оставалось совсем недолго.
— Поправь воротничок, Пикридий! — пронзительным тоном произнесла жена Гуделина, госпожа Трибония. Это была высокая полная женщина с болезненно-желтым цветом лица. Темно-синее платье облегало ее грузную фигуру и совсем не шло ей. Пока Гуделин исправлял несуществующую погрешность в одежде, его супруга охотно жаловалась:
— Видите, он ничего не может сделать сам! Это самый ленивый, неповоротливый и неопрятный мужчина, какие только…
Трибун знал Гуделина как человека опрятного и сведущего. Интересно, как это его угораздило жениться на этой горластой бабе? Ради чего он это сделал — ради денег, карьеры? Едва ли по большой любви…
Неистощимый на выдумки Сенпат был не в состоянии усидеть на месте больше минуты. Он комически пожал плечами, глядя в спину Трибонии, и торжествующе улыбнулся Марку. Подруга Сенпата Неврат была единственной не-видессианкой в свите невесты.
Сенпат хмыкнул:
— Некоторые высокородные курицы чуть коньки не отбросили, когда принцесса Алипия выбрала в подруги «принцессу» Васпуракана.
— Я что-то не заметил, чтобы кто-нибудь из-за этого не явился на свадьбу, — ответил Скавр.
Почетный эскорт халогаев и римлян выступал впереди колонны; еще один отряд занял место сзади. Дворцовые слуги выстроились в два ряда слева и справа.
Увидев, что все наконец готово, дворецкий Туризина протрубил в дудку и величаво и торжественно поплыл вперед, задавая скорость остальным.
На широких дорожках в парке дворца уже стояли несколько зевак: садовник, повар, каменщик с женой и детьми, взвод солдат.
Но как только процессия вышла на площадь Паламы, все изменилось, будто по волшебству. Если бы не двойной ряд белых флагов, отгораживающий дорогу для процессии, по площади было бы просто невозможно пройти. Вокруг бурлило людское море.
Глашатай Туризина, обладавший могучими легкими, громко закричал:
— Радуйтесь! Празднуйте свадьбу принцессы Алипии Гавры и Ипосеваста Скавра! Радуйтесь! Радуйтесь!
Титул, пожалованный Скавру Императором, более или менее соответствовал должности «второго министра». Почти видессианское имя — Скавр — и этот титул делали трибуна не слишком чужим для имперцев.
Один из слуг вложил ему в руки маленький, но тяжелый мешочек. Заранее наученный дворецкими, Скавр начал бросать в толпу золотые монеты. Император, шедший впереди Марка, делал то же самое. Так же поступали и слуги, но в их мешочках было серебро, а не золото.
Тротуары Срединной улицы были забиты народом. Процессия двигалась медленно. Вокруг выкрикивали приветствия и поздравления. Марк не слишкем обольщался при виде радостных лиц. Столичные жители, непостоянные и капризные, аплодировали любому зрелищу. Свадьба принцессы была грандиозным спектаклем, на котором к тому же зрители могут получить золотую или серебряную монету.
— Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!
Неспешным шагом процессия миновала трехэтажное здание из красного гранита, в котором размещались правительственные учреждения. Марк с теплым чувством взглянул на него, хотя, по правде говоря, это здание было большим и уродливым. Если бы Марк не встретил здесь Алипию, он не был бы сейчас рядом с ней.
— Радуйтесь!
Когда процессия свернула со Срединной улицы, толпа стала редеть. С каждым шагом Собор Фоса вырастал на фоне неба, и вскоре храм уже сам словно превратился в небо. Золотые шары, увенчивающие его шпили, ярко сияли под лучами солнца, которое символизировали.
Обнесенный стеной внутренний двор Собора кишел людьми, как и площадь Паламы. Дворцовые слуги щедро разбрасывали горсти монет — традиция требовала, чтобы они опустошили денежные мешочки. Хитрые видессиане хорошо знали это и толпились там, где легче всего собрать хороший урожай монет.
Почетная стража разместилась у основания большой, широкой лестницы, ведущей в Собор. На ступенях храма стояли все уцелевшие в битвах римляне. Они громко кричали, приветствуя своего трибуна и его избранницу. Их руки взметнулись в римском салюте, когда Марк поравнялся с ними.
Знать и официальные лица отошли от Автократора, чтобы занять места на ступенях, образуя проход, по которому должны будут пройти Туризин, жених, невеста и их свидетели.
