Людмила Астахова - Волчьи игры
Джэйфф нехотя пригубил игристое вино, поданное лакеем, бросил долгий взгляд поверх бокала, заставивший некоторых дам смущенно опустить глаза. Это правильно! Сегодня Элира интересовали мужчины. Те, которые из шурианенавистнического Фирсвита. Интересно, как господин Пэям отнесется к их знакомству? Сделает вид, что ничего такого не происходит? Исполнится презрения? Оскорбит ли словом или действием?
Любопытство и нетерпение щекотали Джэйффово нёбо посильнее пузырьков сухого вина. Детей Шиларджи сложно заподозрить в дружбе с терпением.
— Миледи, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение.
Элир совершенно не знал светских манер, зато превосходно копировал поведение окружающих, а потому его поклон хозяйке был идеален.
— Ах, господин Эрмид, я уж думала, что не увижу вас сегодня, — почти радостно улыбнулась генеральша.
— Ну как же я мог так обидеть вас, моя леди? Самое лучшее вино — у вас, самые красивые девушки — тоже. И самые интересные иностранцы…
Женщина поняла намек сразу. Распутник приезжает в Индару за развратом, торговец — за выгодной сделкой, а лихой авантюрист — за приключением, и все, абсолютно все ищут в столице Эббо политических союзов. Смазливый шуриа отнюдь не исключение из правил.
— Светловолосый господин в бежевом — из Идбера, унылая личность в дальнему углу рядом с музыкантами… Да! Это тивообразное недоразумение прямиком из Саннивы.
Пальчиком леди Кэссол не показывала, но взгляд у нее был почище иной линейки в руке знающего географа. Ткнет — не промажет.
— А темноволосый господин с пышными бакенбардами?
— О! Да вы меткий стрелок. Это господин… э… фирсвитский… Фарги… Фарви…
— Фарвиз Пэям?
— Точно. Дикарское имя.
Элайнов неведомый источник компрометирующих фактов не врал. Тайные изъяны господина Пэяма сделали бы честь любому злодею. Шуриа не читают мыслей, поэтому, в чем состоял омерзительный порок фирсвитца, Джэйфф знать не мог, но видел его так же, как лекарь зрит язвы прокаженного на коже.
А еще…
— Скажите, миледи, я могу попросить у вас танец? Достоин ли ваш покорнейший из слуг такого чудесного подарка? — взмолился шуриа так страстно, что генеральша дар речи потеряла.
— Д-да… К-конечно…
Большего Элиру не требовалось, чтобы подхватить растерянную и смущенную женщину и увлечь в круг танцующих. Только бы оказаться поближе к господину Пэяму.
И нет больше ни бального зала, ни насыщенной духоты, ни разгоряченных дармовой выпивкой чужих лиц. То не сливочно-желтый, жирный свет от бесчисленных свечей дробится в хрустальных подвесках люстр и дрожит мелкой дрожью, то горячее марево жаркого полдня. И не колонны подпирают высокий свод расписанного голопузыми младенцами потолка, а толстенные стволы деревьев вознеслись к самому небу. Треснул паркет, брызнул в разные стороны щепками, а жесткая трава рванулась к солнцу, к жаркому летнему солнцу. И бесшумно ступает по ней нога, не ведающая про уродливые туфли. То Князь-Змей и его Шаман вышли на охоту. Подобраться незаметно, приблизиться к жертве, зачаровать ее пляской золотистых чешуек брони, а потом… Но прежде, чем Князь-Змей отпустит в полет стрелу, его Шаман испробует добычу, легонечко коснется раздвоенным язычком…
— Ох, прошу прощения, сударь. Я так неловок.
— Не беспокойтесь. Это ведь лишь касание.
— И все равно, простите.
Когда-то давно Джэйфф сказал бы, что Фарвиз Пэям носит в себе златую чешуйку, а потом вонзил бы ихинцу в сердце презренного полукровки. Его бабке… да, пожалуй, именно бабке, следовало держать ноги вместе, когда вокруг бродят хелаэнаи.
«Какой позор! Шиларджи, отврати свой взгляд! Кровь Князя-Змея растворилась в паршивом полукровке из драного Фирсвита!» — думал бывший рилиндар, продолжая свой танец.
— Ваши глаза… — прошептала партнерша.
— Что?
— Они вдруг помутнели… как у мертвого.
Ее страх пах горькой пижмой.
— Душ-шновато сегодня.
Генеральша невольно вздрогнула. А Джэйфф по-шамански выпил смешной женский испуг перед непонятным, как самое изысканное вино, глоток за глотком, касание за касанием. Так же, как учил его много-много-много лет назад правнук того самого Шамана, что охотился с Князем-Змеем. Незачем чужачке носить на себе невидимую ранку от соприкосновения с древним оружием шурианских шаманов — тончайшим скальпелем, рассекающим души. Пусть живет.
Главное, что появился предлог подойти к господину Пэяму. Джэйффа не переставали смешить забавные современные ритуалы. Словно прошедшие века народ только и делал, что выдумывал, как бы усложнить себе жизнь. Не попросту спросить имя, а совершить настоящий церемониал — найти того, кто представит, поговорить о погоде, удачно пошутить… Смешные люди! А еще шуриа называют дикарями.
Но правила есть правила, даже если они смехотворны. Важен результат, не так ли? Джэйфф совершил положенные приличиями телодвижения и получил то, что хотел, — содержательную беседу с господином Пэямом за рюмочкой ликерного вина.
О чем говорили? Обо всем и ни о чем, как это принято у политиков. А если закрыть глаза, то полное впечатление, будто разговариваешь либо с Вилдайром Эмрисом, либо с Аластаром Эском. Те же стремительные и обтекаемые, точно селедки в косяке, словечки, лавирующие между препятствиями в виде неприятных вопросов.
Разумеется, нынче в Фирсвите правили узколобые консерваторы, душители свободы и злокозненные угнетатели, под чьей пятой стонал народ, частью которого являются наши братья меньшие — Третьи. Ах, простите, сударь, оговорился! Конечно же, просто наши братья-шуриа. И как только Фарвиз Пэям возглавит руководство Свободной республикой, все тут же станет иначе — народ воспоет величальную песнь и пойдет трудиться радостный. Нет, Вилдайр до такой глупейшей агитации не опускался, но не раз и не два Джэйфф ловил его на этой покровительственной интонации в отношении шуриа. Довелось даже как-то спросить у Священного Князя свистящим шепотом, не хочет ли тот бросить палку и крикнуть: «Взять!» Вилдайр сделал вид, будто обиделся. Для Аластара же существовали только двое шуриа — Джона и Шэррар, остальных он в расчет не брал.
— Вы, как я понял, живете на Шанте? — уточнил Фарвиз. — И как? Как вам под рукой Вилдайра Эмриса?
— По-разному.
— Уклончивый ответ.
«Да, да, да! Шуриа всегда ускользают», — разозлился бывший рилиндар.
— Слишком прямой вопрос. Для вас.
Фирсвитец приподнял бровь. Дескать, объяснитесь! Джэйфф тоже неплохо владел своим лицом и бровями умел такие штуки выделывать.
