Дэвид Кек - Небесное Око
— Король Эрреста, — обратилась юная дева, поднимая взгляд на Рагнала.
— Да, это я, — осторожно ответил государь.
— Я — Властительница Гесперанда. Я вверяю вам послание, скрепленное печатью моего супруга, и готова огласить его волю, — она протянула свиток пергамента.
Радомор кинул взгляд на священника, и арбитр, кивнув, принял свиток из ее рук. Гесперанд имел в Великом Совете право голоса на протяжении долгих веков.
— Вы должны проголосовать, миледи, — произнес Дьюранд, сжав в руках вуаль.
— Огласите вопрос, Ваше Величество, — отозвалась Властительница.
Рагнал медленно кивнул.
— Совет некогда ссудил мне денег, — промолвил государь, — и ныне я прошу простить мой долг. Вы должны ответить "да" или "нет". Что скажет… Гесперанд?
— Гесперанд говорит "да", ваше величество, — ответила Владычица. Ее глаза встретились с глазами Дьюранда, но она даже не запнулась. — Долг следует простить.
Никто не стал слушать арбитра, открывшего было рот, чтобы огласить окончательный вердикт. Все, кто находился в зале, повскакивали на ноги, оглашая замок криками ярости или радости. Дьюранд почувствовал, как по лицу расползается улыбка. Заговорщики явно не ожидали такого поворота событий. Радомор отпрыгнул от короля, схватившись за меч, при этом великолепно понимая, что не проживет и мгновения, если поднимет руку на государя, которого окружали септаримы и воины Гесперанда. Лудегар подскочил к Радомору и, ухватив горбуна за руку, что-то зашептал ему на ухо, униженно кланяясь, словно провинившийся холоп. Радомор оттолкнул от себя герцога Беоранского и потянул из ножен меч. Горбун успел обнажить клинок на целый фут, прежде чем ему наконец удалось взять себя в руки. Резко повернувшись, расшвыривая всех на своем пути, герцог Ирлакский двинулся прочь из залы. За ним устремились чернецы, его телохранитель и воины в зеленом. Спустя несколько мгновений, добрая треть присутствовавших в зале людей уже толпилась во дворе, лихорадочно собираясь в дорогу.
Друзья обнимались, хлопали друг друга по спинам, но Дьюранд, отстранившись, проследовал к возвышению, где бледные воины подняли на свои плечи паланкин.
— Миледи, вы кое-что забыли, — произнес воин, протягивая Властительнице вуаль.
Губы девушки разошлись в улыбке. Ее пальцы, коснувшись Дьюранда, сомкнулись на скомканном, измятом куске материи.
Рыцари Гесперанда уже разворачивались к выходу. Некоторые из них с упреком смотрели на Дьюранда. Он видел следы ран на их телах, темные провалы ртов и глаза — некогда живые, а теперь — холодные и пустые. Воины двинулись к лестнице. Их забота о женщине в паланкине, который они несли на плечах, была сродни отношению тюремщика к узнику. Ведь именно она, Властительница Гесперанда, стала причиной их гибели.
Дьюранд повернулся к воинам спиной, страшась увидеть среди них Керлака.
— Спасибо, — произнесла Властительница Боуэра.
Он все же рискнул поднять на нее взгляд. Девушка сначала смотрела на Дьюранда, а потом — сквозь него. Воины тронулись в путь. Несмотря на то что Дьюранд все еще мог коснуться их рукой, он понимал, что призрачной процессии давно уже нет в зале, остался лишь морок, который через несколько мгновений рассеется, как утренний туман. И все же Владычица откликнулась на зов и, быть может, помощь, которую она оказала королевству, зачтется ей и поможет расплатиться за страшный грех, совершенный столетия назад. Дьюранд искренне на это надеялся.
Глава 30
Покой в сиянии луны
Дьюранд выскользнул во двор, залитый серебряным светом Луны. И воину, и замку крепко досталось. Круглая смотровая башня, некогда нависавшая над заливом, обрушилась под ударами бури, завалив дверь, в которой некогда, обнажив меч, встал Кассонель, преградив Конзару путь. По двору бегали слуги. Угловая башня накренилась, словно могучий дуб, и Дьюранд кинулся помогать рабочим, тащившим брусья, чтобы укрепить ее.
Когда они остановились, чтобы перевести дыхание и послушать — не трещат ли деревянные опоры, появился Гермунд.
— Интересно, кто-нибудь внутри знает, что рискует в любой момент рухнуть в море? — глядя на башню, произнес скальд.
— Мне надо было идти в плотники, — признался Дьюранд.
— Большая часть этих стен еще помнит Виллана, — покачал головой Гермунд. Лунный свет играл на ровной поверхности моря.
— Пойдем, Дьюранд, ты их только смущаешь, — скальд кивнул на слуг.
Дьюранд послушно пошел вслед за другом.
— А мы то думали, куда ты пропал, — произнес скальд, внимательно посмотрев на воина.
— Я бы рехнулся, если б просидел там еще час.
— Король уже отправился в путь на юг.
— Ничего удивительного. Голосование уже закончилось.
Гермунд снова внимательно посмотрел на Дьюранда. Воин лишь улыбнулся:
— Не беспокойся обо мне, Гермунд.
— Там, в зале, мне показалось, что ты сошел с ума. Давай, ты больше не будешь вызывать призраков? По крайней мере, в ближайшие несколько дней.
Дьюранд взглянул сквозь распахнутые замковые ворота на мост, по которому ехали прочь из замка мятежники и лорды, оставшиеся верными королю:
— Пойдем-ка на воздух. Мне здесь тяжко дышать.
Гермунд кивнул. Перейдя через мост, они оказались в лагере. Среди сорванных ураганом палаток щипали траву кони. Дьюранд прошел мимо того места, где Вэир, оступившись, сорвался со скалы. Неподалеку чернела могила Эйгрина. Палатка Дьюранда обрушилась на стоявшие в ней сундуки. Воин принялся копаться в складках парусины, чтобы извлечь свои вещи, и вдруг замер, словно молнией пораженный.
— Тук! — стальной наконечник посоха опустился на камни. Звук шел откуда-то с юга, с тракта, по которому заговорщики неслись прочь от замка. Стук посоха перекрыли взрывы веселого хохота. По мосту в сторону лагеря шла толпа народа.
— Мы все вытрясли из Гермунда, — хлопая Дьюранда по плечу, смеялся Берхард. — Оуэн взял бедолагу за грудки и поднял его над землей.
Здоровяк сверкнул золотыми зубами. Одноглазый рыцарь махнул рукой на юг:
— Короли постоянно переезжают с места на место. Они вечно в пути. После сегодняшнего вечера государь будет сгорать от желания подарить тебе никак не меньше десятка замков в Беоране. Нам надо его нагнать.
Оуэн толкнул Дьюранда локтем в бок:
— Ты станешь богаче любого купца из Манкирии. Бьюсь об заклад, у короля есть в запасе золотишко, которое он отложил на черный день, — здоровяк взял Дьюранда под руку. — Принц выставил нам лучшее вино Вуранны, чтобы порадовать своего венценосного брата. Сейчас все разъехались. Пойдем — не пропадать же добру.
Берхард взял Дьюранда под другую руку:
— Один глоток этой амброзии, и тебя коснутся лучи жаркого южного солнца. Ты почувствуешь легкий бриз, дующий с Внутренних Морей.
