Наталья Резанова - Шестое действие
– Чтобы до конца жизни думать, что из-за меня погиб целый мир?
Он что-то еще произнес, совсем беззвучно, оставалось лишь гадать по движению губ. Обещал вернуться? Просил дождаться его? Это было бы глупо и не в его духе. Лишь потом Анкрен поняла, что он сказал. То, что всегда говорил ночью и не советовал повторять днем.
Правда, и сейчас была ночь.
Арвад Тальви шагнул вперед, туда, где змеились линии Силы.
И все исчезло. Линии, камень и человек.
Вибрации прекратились. Вернулась обморочная тишина. Анкрен была одна в пустом, давно заброшенном и наполовину разрушенном доме.
Она почти ничего не чувствовала. Только холод, неестественный для теплой карнионской ночи. И не могла даже мысленно произнести что-либо, приличествующее случаю.
Надо уйти отсюда. Иначе станет совсем плохо.
С трудом передвигая ноги, она побрела к выходу. К оружию, оставленному на полу, не прикоснулась. Не было сил. В седельной сумке должны быть другие его вещи… «аптечка» эта самая… неважно.
Почти на ощупь Анкрен выбралась из зала. В темноте она видела не лучше любого другого человека… а за руку ее теперь водить не будут. Она смутно помнила о провале впереди и о кромке, по которой его можно было обойти.
Когда Анкрен была примерно на середине, ее столкнули вниз. Не руками, а выломанной доской.
Многолетняя привычка к опасности не замедлила сказаться. Анкрен не успела уцепиться за край, но падать она давно научилась не хуже кошки. Ни одна кость, похоже, не была сломана, несмотря на то что внизу было полно камней. Однако она была почти оглушена. Падать пришлось с порядочной высоты, и провал внизу сужался, как могила. Сырая земля сыпалась на лицо и волосы Анкрен, дышать было трудно. Она попыталась подняться на ноги и что-либо рассмотреть.
Над краем провала появился человек. Тусклое лунное мерцание, освещавшее его со спины, позволяло увидеть разворот плеч, посадку головы, оставляя в тени лицо. И все же Анкрен узнала его. В тот единственный раз, когда они виделись, она держала клинок, приставленный к его горлу. Но сейчас преимущество было на его стороне.
Единственный мужчина, которого в своей многогрешной жизни любила и которому была верна Вьерна Дюльман.
Если он пришел отомстить за женщину, принявшую ради него смерть…
– Где он?
Голос раскатился так, что земля снова посыпалась вниз. В первое мгновение Анкрен подумала, что Роуэн спрашивает о Мерсере. Но она ошиблась.
– Где Камень?
Все-таки Анкрен слишком хорошо судила о людях. Несмотря ни на что.
– Там, где его тебе не достать.
Роуэн мог бы потребовать вернуть украденное. Она бы ответила самым грубым ругательством из матросского лексикона, они бы пособачились, а за это время Анкрен придумала бы, какой морок показать, чтоб его до костей пробрало, или просто выбралась бы наверх. Но, видно, что-то в ее тоне сразу убедило его: Камень утерян навсегда.
– Тогда ты умрешь. Вы украли то, что я искал все эти годы, то, ради чего стоило жить…
Анкрен могла бы сказать, что в действительности обокрал его Вендель, но какой в этом смысл?
– Я знаю, на что ты способна. Можешь наводить какие угодно мороки. Это тебе не поможет. Потому что я на тебя не смотрю.
Этого Анкрен и опасалась. В действительности морок не способен причинить никакого вреда. Неважно, смотрел Роуэн на нее или нет. Главное, что он готов был увидеть морок. И что бы она ему ни показала, он будет знать, что это наваждение.
Роуэн тем временем принялся раскачивать каменную плиту над расселиной.
– Как славно все решится. Вы отобрали у меня Камень – получи же камень! – Роуэн истерически рассмеялся.
От рухнувшей плиты Анкрен успела увернуться. Это не составило труда. Но долго так продолжаться не могло. Наверху достаточно камней, чтобы превратить похожую на могилу расселину в настоящую могилу.
Думай, Анна Деллинг, думай! Ничего не приходит в голову… Права была матушка: дурой родилась, дурой живу и дурой умру…
Выстрел грянул, когда Роуэн уцепился за вторую плиту. На нее он и упал лицом вниз, умудрившись не перевалиться за край провала.
Анкрен замерла, вжавшись в стену. Невероятная мысль оглушила ее: Мерсер вернулся!
Но стреляли с противоположной стороны – от входа на виллу. И Мерсер вряд ли стрелял бы из пистолета…
Стрелявший приблизился к провалу, глянул вниз.
– Веревки нет. Пойти, что ли, жердину какую срубить…
– Обойдусь, – угрюмо бросила Анкрен.
В стене было достаточно выступов, чтобы она могла выкарабкаться сама. Но когда Анкрен приблизилась к краю, Джайлс Форсети протянул руку и вытащил ее наверх.
– Выследил все-таки… – Она стряхнула землю с лица.
– Много о себе мнишь. Я понятия не имел, что ты здесь. Шел за Роуэном.
Форсети выпустил Анкрен, перенеся внимание на того, за кем охотился. Перевернул тело – то ли для того, чтобы не видеть раны в затылке, то ли ища признаки жизни. Но Роуэн был мертв. Кровь успела натечь на плиту и омыть лицо промышленника-мистика. В темноте она казалась черной.
– Он сбежал из тюрьмы?
– Нет, к сожалению. У него и правда слишком большие связи. Его выпустили. Я следил за ним, думал, может, найду, за что его повязать… Вот и нашел. Плакал мой заговор. Ладно, помогай! – Форсети уцепился за ноги убитого и поволок его к провалу. Анкрен ничего не оставалось, как взяться за руки Роуэна. Вдвоем они скинули тело в провал. Затем Форсети столкнул вниз пару плит поувесистее, приговаривая: – Пусть теперь его поищут…
– Ты здесь один?
– Здесь – да. Лойса и Огдена я отправил в другую сторону. – После паузы он добавил: – Я рад, что мы встретились.
– Правда рад?
Форсети почудилась насмешка в этом вопросе, и он не счел нужным отвечать.
Анкрен, не оглядываясь, шла к выходу. Месяц переместился на небе, и, хотя время близилось к рассвету, стало темнее. Приходилось внимательно смотреть под ноги.
Стоило оказаться снаружи, как закружилась голова – от свежего воздуха или от чего-то еще. Анкрен сумела пересечь двор, но на склоне у нее подкосились ноги, и она опустилась на траву. Форсети, следовавший за ней в некотором отдалении, подошел и сел рядом.
– Арестуешь меня? – При вопросе она не повернула головы.
– За что?
– Ты найдешь за что.
Форсети смолчал, но потом набрался решимости:
– Где Мерсер?
– Его нет. Можешь считать, что никогда и не было.
– Ясно, – сказал он, хотя вряд ли именно это имел в виду. Затем несколько невпопад заметил: – Отпуск у меня кончается. Пора ехать в Эрденон.
– А стоит ли? План твой рухнул, и процесса, который ты готовил, не будет.
– С чего вдруг? Обвиняемых нет? Обвиняемых я всегда сумею представить.
– Например, меня, – сквозь зубы проговорила она.
