Джеймс Клеменс - И пала тьма
Дарт метнула на него быстрый взгляд. Следопыт наблюдал за происходящим, не прибегая к помощи стекла.
Женщина по имени Делия тоже смотрела на башню, но Дарт догадывалась, что та верит скорее сердцу, чем глазам. Ее встреча с Тиларом говорила о многом.
— Не удивлюсь, если кастильон пуст, — продолжал Лорр. — Они без помех доберутся до Высокого крыла.
Дарт осмотрела сквозь стекло замок. Она выискивала центральную башню над рекой. Высокое крыло.
Девочка гадала, какая участь постигла остальных Дланей: пухлого мастера Плини, крошечного Манчкрайдена, близнецов — мастера Файрлэнда и госпожу Тре. Не говоря уже о матроне Шашил. Неужели они все превратились в звероподобных?
Она слышала их крики, которым вторили удары грома. Гроза подошла вплотную к кастильону.
Те корабли, которые не успели приземлиться, буря отнесла в окрестные поля или в глубь сада, где они искали места для посадки.
Дождевые капли били по линзам, одновременно расцвечивая и затуманивая вид на самую высокую башню Чризмферри.
Но голос, знакомый и пугающий, долетел без помех.
— Он несет меч, — сказала госпожа Нафф.
— Пускай. Ты знаешь, что делать.
Голос Чризма по-прежнему вызывал в памяти запах прогретой солнцем земли. Он приглашал слушать и слушать. Он напомнил Дарт, как она впервые встретила бога в этом же самом саду и приняла его за садовника.
— Все ли готово к приему богоубийцы?
В ответе госпожи Нафф крылась жестокая улыбка:
— Ловушка готова. На сей раз ему не уйти. Никому из них. Все закончится здесь.
* * *Тилар поднимался по ступеням центральной башни. Они уже почти добрались до Высокого крыла. Он с Катрин шел впереди, за ними следовали Эйлан и Роггер. Креван и Коррам замыкали шествие.
Шаги отчетливо разносились в тишине. Шум битвы стих, его поглотили толстые каменные стены. Порой их проходу вторили только далекие гулкие раскаты грома.
Куда подевались обитатели крепости?
Не может быть, чтобы Чризм всех до одного превратил в звероподобных.
И тем не менее они не встретили в коридорах никого. Замок стал безмолвным склепом, пустым, населенным призраками. В стенных рожках шипели факелы, в жаровнях трещал огонь. Казалось, что кастильон, затаив дыхание, выжидает.
Напряжение нарастало. Они вздрагивали от каждого удара грома и останавливались, пока не отзвучит эхо его раскатов. На нижних этажах они обнаружили, что пол местами провалился и куски унесла река.
— Неужели это наш флиппер учинил такое? Как-то не верится, — заметил Роггер, свесив голову в пролом и вглядываясь в воду. От грозы реку раздуло, она бурлила и закручивалась водоворотами.
Они поднялись еще на четыре пролета. Никто не осмеливался заговорить. Тилар завернул за последний изгиб лестницы и встал перед дверьми Высокого крыла. Не только неохраняемыми, но даже открытыми нараспашку.
Его охватило подозрение.
Они остановились и долго прислушивались.
Но услышали лишь очередной раскат грома.
Тилар встретился глазами с Катрин. Вложил в ножны обычный меч и вытащил Ривенскрир. Клацанье металла разорвало тишину.
Тилар осмотрел широкий коридор за открытыми дверьми. Как и весь замок, Высокое крыло выглядело покинутым. Неужели Чризм сбежал?
Тревога подстегнула Тилара, и он шагнул в коридор.
Окна по одной стороне, двери по другой. В середине холла сумрак развеивался бликами от огромной жаровни. Треск полена заставил Тилара вздрогнуть. Он походил на звук, с каким ломается кость, — звук, о котором он знал, можно сказать, из первых рук.
Тилар сделал еще несколько шагов. По-прежнему ничего.
Тогда он жестом приказал остальным проверить ближайшие помещения. Все двери стояли распахнутыми, как будто обитатели бежали в страшной спешке. Катрин с Герродом заглянули в первую комнату, Эйлан и Роггер в следующую. Тилар повел Кревана и Коррама к третьей.
Катрин и мастер вернулись быстро.
— Пусто, — прошептала девушка. Она тревожно хмурилась.
В дверях появился Роггер и замахал рукой:
— Идите сюда!
Тилар, Катрин и Геррод последовали за ним. В покоях пахло ржаным хлебом и чем-то приторно-сладким.
В опочивальне их поджидала Эйлан. На кровати лежал человек со сложенными поверх объемистого живота руками.
Казалось, он просто прикрыл глаза и мирно отдыхает. В углу дымилась жаровня — источник пропитавшего покои запаха.
— Мастер Плини, один из Дланей, — опознал его Роггер.
— Он не просыпается, — добавила Эйлан.
— Заклятие, — определил Геррод. — Насланное при помощи темной Милости.
— Еще один лежит в соседних покоях, — прервал их суровый голос Кревана.
— Судя по всему, Чризм избавил своих Дланей от судьбы звероподобных, — произнес Роггер. — Думаю, он слишком ленив, чтобы обучать новых. Хороших Дланей нелегко найти.
Они быстро проверили последние комнаты и нашли еще двух слуг в таком же состоянии.
— Госпожи Нафф среди них нет, — сказал Геррод. Он вопросительно оглядел друзей.
Все слышали рассказ Дарт о церемонии в роще мирра и немногих избранных. Что же до прочих обитателей кастильона, то, должно быть, Чризм напоил их своею кровью тайно, подмешав ее в еду или питье. Они и знать не знали, что вскоре утратят человеческий облик.
Тилар не жалел тех, кто сгорел по доброй воле, но эти бедняги…
Они собрались у центральной жаровни. Оставалось обыскать покои самого Чризма.
Золотые двери, ведущие туда, стояли закрытыми, их ярко освещал огонь жаровни.
Тилар крепко стиснул меч богов, и живая рукоять отозвалась учащенным пульсированием. Клинок поглощал идущий от жаровни свет и раскалялся все ярче.
Тилар взялся за дверную ручку.
Дверные створки украшали золотые пластины. Если дверь заперли, потребуется время, чтобы прорубиться сквозь металл и взломать замок.
Но стоило пальцам коснуться ручки, и створки распахнулись, будто по собственной воле.
На пороге стояла женщина.
Ослепительно красивая, стройная в талии и пышная в груди. Волосы цвета осенней листвы спадали до середины спины, а одна прядь лениво струилась по плечу. Она положила руку на бедро и чуть изогнулась, разглядывая Тилара с вызывающим блеском в глазах.
— Богоубийца, — прошептала женщина. Ее алые пухлые губы едва шевелились. — Добро пожаловать в Высокое крыло.
Тилар замер: его смутила не столько ее красота, сколько нагота. Женщина стояла, без смущения выставив вперед обнаженные соски. Ниже шеи ни волоска не портило ее гладкую белую кожу.
Но тем не менее она носила отметину.
