Вальтер Моэрс - 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь
— Куда же вы? — рычал он нам вслед. — Останьтесь. Поболтаем.
С этими словами он набрал в легкие побольше воздуха.
— Караул! — завопил тролль. — Он собирается нас поджарить!
Мы припустили еще быстрее. Дракон на мгновение замер, а потом выдул в туннель длинный язык пламени, от которого вода на стенах с шипением запузырилась. Но нас только обдало потоком горячего воздуха, мы были уже слишком далеко. Тролль шмыгнул в боковой туннель — мы за ним.
— Все, пронесло, — с трудом выдавил он.
Мы, чуть живые, прислонились к стенам туннеля, чтобы перевести дух.
Я не мог поверить, что пещерный тролль только что спас мне жизнь или по крайней мере принимал активное участие в акции моего спасения и даже рисковал своей собственной жизнью.
— А ты и вправду изменился к лучшему. Вот уж не ожидал!
— Я же говорил, — усмехнулся он.
— Говорил? Что?
— Никогда не доверяй пещерному троллю, вот что! Кхе-кхе-кхе!
Глубоко под землей. Спустя примерно час непрерывного спуска конструкция туннеля вдруг впечатляюще изменилась. Мы очутились в коридоре с ровными вертикальными стенами, покрытыми каким-то блестящим металлическим веществом, постоянно меняющим цвет. Немного смущало то, что я еще ни разу в жизни не видел подобных оттенков.
— Дурацкие цвета, — прокомментировал тролль. — Кого угодно сведут с ума, кхе-кхе!
Вместо синих медуз дорогу нам освещали теперь желтые шары, свободно парящие под потолком и излучающие холодный таинственный свет. Каждый наш шаг отдавался многократным эхом. По стенам тянулись пучки разноцветных кабелей, то и дело пронизываемые электрическими разрядами. Примерно через каждые сто метров по центру туннеля были установлены одинаковые приборы из зеленого стекла, которые непрерывно гудели, словно разговаривая сами с собой на каком-то непонятном языке.
— Это транзисторы, — пояснил тролль, как будто это могло нам что-то объяснить. — Только не трогайте! Очень сильное напряжение.
Потом туннель сменился чередой длинных шахт, стены которых были покрыты массивными отполированными деревянными панелями, украшенными причудливыми орнаментами и рунами. Пол слегка пружинил под ногами. Сырость куда-то исчезла, и вместе с тем стало приятно прохладно. Казалось, мы попали в музей дорогих экспонатов, где тщательно следят за температурой и влажностью воздуха.
Как только мы входили в очередную шахту, нас встречал удивительно умный свет, он окружал нашу группу ярким пузырем и сопровождал до тех пор, пока мы не переходили в следующее помещение и не попадали в окружение другого пузыря. Только свет этот, к сожалению, издавал очень неприятный гудящий звук, от которого болели уши.
В конце нашего путешествия мы еще примерно километр спускались вниз по стальной спиралевидной дорожке без ступенек. Самое приятное было то, что по ней не нужно было идти, она двигалась сама.
В стенах здесь были большие окна из цветного стекла, напоминающие витражи в соборах Атлантиса, только с более абстрактными сюжетами, походящими скорее на изображения далеких галактик. За ними пульсировал белый свет.
Спиралевидная дорожка доставила нас к большой двери из серебристо-черного пирита (или какого-то похожего материала), высотой примерно метров пятнадцать, с необычными серебряными инкрустациями.
— Ну вот и пришли, — сказал пещерный тролль.
На месте. Он сунул палец в какое-то невидимое отверстие рядом с дверью, и она раскрылась без единого звука, просто поднялась наверх, как занавес в театре. Мы очутились в просторном зале, раз в десять больше Мегатеатра, кишащем, как мне показалось, несколькими десятками тысяч самых разнообразных существ из тех, что населяли Атлантис. Венецианские человечки, вольтерки, зельцы, натифтофы, гномы, карлики, йети — все они сновали туда-сюда, как в разгар торгового дня на Илстатна, и не обращали на нас ровным счетом никакого внимания.
Тролль быстро зашагал вперед, ловко пробираясь сквозь толпу; мы, недолго думая, двинулись вслед за ним. Посреди зала стояли гигантские механизмы, не похожие ни на один из тех, что были известны мне из курса механики, то есть ни на один из существующих (в Ночной школе я изучил все до единого).
Одни состояли из темных кристаллов, другие из ржавых железяк, иные, казалось, были сооружены из отполированных деревянных деталей, скрепленных надежными медными штырями. Внутри у них гудело и клокотало, как у тех машин, что мы видели в туннеле. На меня они произвели впечатление великой, успокаивающей красоты.
В самом центре зала из узкой прорези в полу торчала половина огромного зубчатого колеса из благородного металла, находящегося в постоянном движении. Под самым потолком полыхали ужасные синие молнии, хорошо знакомые нам по душным ночам в Атлантисе.
Вдруг кто-то сунул мне палец в ухо.
Я обернулся. Это была Фреда.
Фреда хихикала и казалась очень смущенной. Она подросла и, если только можно сказать такое о бергине, похорошела. Ее волосы больше не торчали в разные стороны, а были аккуратно причесаны книзу и блестели, как шелк. В руках она держала свой блокнот.
Я просто обалдел, но все же сумел достойно представить друг другу Фреду и Гемлута. Фреда засмущалась еще больше, а у Гемлута был такой вид, словно его ударило синей молнией.
— Га! — отрешенно воскликнул он, будто во сне. — Какие волосы!
Фреда, как когда-то в Ночной школе, протянула мне листок.
Привет, Синий Медведь! Я узнала, что ты придешь, и подготовилась.
— Давно ты здесь? Что это вообще такое?
Фреда подала мне следующий листок.
Я попала в Атлантис почти сразу же после Ночной школы. Лабиринт для меня не помеха. Я просто вышла из первой пещеры наружу и спустилась по склону вниз. Я же бергина.
— А как ты нашла дорогу в Атлантис?
Я отправилась на юг Замонии, напрямик через Сладкую пустыню. Мне хотелось поскорее добраться до родных Жутких гор. Но потом я увидела Пиритонические горы и не смогла устоять перед соблазном. А за ними был Атлантис. Освоиться в большом городе мне так и не удалось, поэтому пришлось уйти под землю. Так я оказалась здесь.
Я заметил, что одна из гигантских машин работает сама собой — никто ее не обслуживает. По воздуху, словно подвешенные на невидимых нитях, проплывали различные инструменты.
Фреда снова протянула мне листок.
