Чарльз де Линт - Покинутые небеса
Лили положила ему на ладонь вторую фигурку, и Хэнк бережно спрятал их в карман.
— А теперь, — продолжила она, — помоги мне сложить вместе осколки сосуда. Хотелось бы убедиться, что все части у нас в руках.
— Ты полагаешь, его еще можно восстановить?
Лили пожала плечами:
— Все происходящее настолько сбило меня с толку, что теперь я не знаю, что возможно, а что нет. Может, у зверолюдей найдется какой-то чудодейственный клей?
— Вроде слюны девчонок-ворон.
Лили кивнула, вспоминая, насколько эффективным оказалось это средство.
— Или что-то еще, — сказала она.
Лили сложила вместе два осколка, но в этот момент залаял Босефус. От неожиданности она чуть не выронила осколки, ожидая новой напасти, но вокруг ничего не изменилось. Лишь мертвые тела лежали на полу. В желудке снова поднялась волна тошноты, и Лили поспешно отвела взгляд от останков, пока ее не вывернуло.
— Бо, что случилось? — спросил Хэнк.
— Может, он просто… нервничает, — предположила Лили. — Вот, посмотри, подойдет ли оставшийся осколок?
Как только Хэнк взял в руки третий кусочек, пес снова залаял, на этот раз более настойчиво.
— Мне кажется, он пытается нас отговорить от этой попытки, — сказал Хэнк и огляделся по сторонам. — Возможно, он прав. Мы не имеем представления, с чем столкнулись. Не сделаем ли мы только хуже своими стараниями?
— Магический сосуд не причинит нам вреда, — заявила Лили. — Мы ведь ничего от него не добиваемся.
— Ты в этом уверена?
Лили покачала головой:
— Знаешь, под этим красным светом… есть другой. Я уверена, он никому не может причинить боли. По крайней мере, умышленно.
Некоторое время Хэнк обдумывал ее слова, потом пожал плечами.
— До сих пор я был рядом с тобой, — сказал он. — И теперь не собираюсь отступать. — При этих словах пес заскулил, и Хэнк добавил: — Не беспокойся, Бо. Мы будем очень осторожны.
Пес отвернулся, а Хэнк все свое внимание обратил на осколки сосуда. Он поднес третий осколок, чтобы проверить, подходит ли он к двум другим.
16
Рори остановился посреди улицы, выходившей на площадь перед отелем, и поставил ногу на бордюрный камень, чтобы было легче удерживать велосипед. Перед зданием гостиницы уже собралась большая толпа. Дети, подростки, взрослые и старики. И не только люди, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Здесь же были кошки и собаки, крысы, еноты, лисицы и самые различные птицы. В основном вороны, сороки, сойки и грачи. Все без исключения пристально смотрели на разливающееся над городом янтарно-золотое сияние.
— Кто все эти люди? — спросил он Энни, но тут же обнаружил, что разговаривает с птицей.
Секунду спустя велосипед покачнулся от дополнительного веса — это Энни приняла человеческий облик и перегнулась спиной через руль, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Они такие же, как и ты. С примесью древней крови.
— А животные? Значит, в них тоже есть эта кровь?
— Ну конечно.
Конечно. Можно подумать, это самое обыкновенное дело. Хотя, согласно представлениям Энни об этом мире, так оно и есть.
Энни выпрямилась, развернулась и снова окинула его долгим взглядом.
— Как же так получилось, что ты ни разу не попытался приударить за мной? — спросила она.
— Что?
— Ты меня слышал.
— Неужели это самый подходящий момент для подобного разговора?
— Судя по тому, что происходит, — сказала она, — мир катится к своему концу. Так что мне хотелось бы знать, пока все вокруг не рухнуло.
— А это… может произойти?
Энни тряхнула головой:
— Рори, ты все еще ничего не понял? Ты ходишь вместе с нами и видишь все, что видим мы. Сейчас может случиться что угодно.
— Ох.
— Так ты собираешься отвечать?
Рори сделал глубокий вдох.
— Я боялся.
— Боялся меня ?
— Нет, не совсем так, хотя сначала и ты наводила на меня страх.
— Значит, тебе не понравилось, что я — сильная и самостоятельная женщина?
— А потом, когда отношения наладились, мне не хотелось неловкой попыткой испортить нашу дружбу.
Энни улыбнулась:
— Думаю, я тебя понимаю. Это немного грустно, не так ли? Я имею в виду те случаи, когда влюбленные должны оставаться еще и лучшими друзьями, ведь это очень непросто.
Рори кивнул.
— И еще дело в уверенности. Дело в том, что ничего не произойдет, если ты в это не веришь.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, — пожала плечами Энни, — если ты не веришь в волшебство, то оно тебя и не коснется. Если ты не веришь, что мир обладает собственным сердцем, то и не услышишь, как оно бьется.
— Я не верю… — Рори умолк и поправился. — Я не верил в волшебство до сих пор. Мне и сейчас все это кажется сном.
— Я знаю, — улыбнулась Энни. — Но даже если ты в него не веришь, это еще не значит, что волшебство невозможно. Время от времени оно подкрадывается к тебе. Как любовь.
Рори кивнул и задумался, ведется ли этот разговор между двумя друзьями, или между ним и Энни происходит нечто большее. Но не успел он прийти к какому бы то ни было заключению, как к ним подлетела одна из тетушек. Она закружила над их головами и стала издавать какие-то бессвязные, по мнению Рори, звуки, но Энни ее отлично понимала.
— Что…
— Господи, как все это странно!
— Что она говорит?
— Скорее всего горшок Ворона находится внутри отеля, и кукушки попытались им воспользоваться.
— Это ведь скверно, не так ли?
Энни кивнула:
— Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.
Рори не сразу понял, о ком идет речь.
— Ты говоришь о Хэнке?
— Да, если это его имя.
— Что они там делают? — спросил Рори.
— Никто не знает.
— А как насчет Керри? Ее кто-нибудь видел?
Тетушка ответила, но Рори пришлось ждать, пока Энни переведет ее речь. Она покачала головой.
— Нет, но, кажется, ее сестра-близнец должна быть внутри.
— Но ведь…
«Но ведь ее не существует», — хотел сказать Рори, но вовремя прикусил язык. Кто знает, что еще может произойти в этом странном мире. Рори задрал голову и взглянул сначала на здание отеля, потом на ствол и крону сияющего дерева над ним.
— Как давно они находятся внутри? — спросил он.
— Не могу сказать точно. Но уже довольно долго.
Рори напряженно сглотнул. Ему очень не хотелось, но…
— Мы должны пойти…
Он не успел договорить, как вдруг янтарно-золотистое сияние внезапно стало ослепительно белым. По толпе прокатился вздох. Рори взглянул на Энни и обнаружил, что ее наконец покинули все признаки обычного легкомыслия. Теперь в устремленном в небо взгляде была непривычная торжественность.
