Pinhead - Визит из невыразимого
— Ну, успокойся, успокойся! — он с тревогой погладил её руки, испугавшись, что заставил её чересчур волноваться.
— Всё нормально, Гарри. Я просто хочу начать всё с чистого листа. Так, как новая кожа нарастет у меня на теле, так же хочу, чтобы наросли новые воспоминания. Счастливые.
— Конечно. Так и будет, обещаю. Я всё для этого сделаю. Только вот…
— Что?
— Химера задери, всё равно не пойму, зачем было быть с ним честной? Соврала бы, да и дело с концом. Зачем было ему признаваться, что ты… ну… больше не беременна? Неужели ты не понимала, как он отреагирует? Чёрт, и зачем Джинни вообще это ляпнула?!
— Я и соврала, Гарри. Я и соврала.
— Не понял. А тогда, из-за чего же…
Он начал говорить, но что-то в её лице заставило его остановиться. Он никогда не был особо догадливым, но сейчас его словно озарило изнутри.
— Постой… Я правильно тебя понял?
Она молчала, поджав бледные губы.
— То есть, получается, ты… Ты всё ещё была беременна в тот момент?!
— Прости, Гарри! Я не смогла. Честно пыталась. Решила выпить для смелости, но не помогло. Я только напилась, ты же сам видел. Но я знала, что я должна это сделать, понимаешь, должна! Поэтому я выбрала другой вариант. Сказать тебе, что я это сделала, чтобы отрезать себе путь назад, лишить себя выбора.
— А ему ты сказала… то же, что и мне. Охренеть! Получается, он что, убил собственного ребёнка?! Это… это просто какой-то кошмар!
— Я думала, доктор скажет тебе о том, что я, естественно, его потеряла.
— Он начал говорить, но в этот момент ты очнулась… Но зачем, ЗАЧЕМ ты это сделала?! Зачем ты ему соврала?! Ты же понимала, чем это может кончиться.
— Я хотела отомстить! Я хотела увидеть его глаза, когда он узнает. В тот самый момент, когда его власть кончилась, когда он понял, что уже потерял меня, нанести ему этот окончательный удар. Чтобы он почувствовал кое-что из того, что чувствовала я. Душевную боль. Бессилие. Понимание того, что кто-то решает твою судьбу за тебя. Это было спонтанное решение, Гарри, не осуждай меня. Я же не знала заранее, что у них с Джинни состоится этот разговор, так что я просто реагировала. Я тогда ни о чём не думала. Даже о тебе, представляешь? Я была просто злобным животным, упивающимся своей местью.
— И смотри, чем это кончилось, — сказал он, удручённо оглядывая её тело, скрытое простынёй.
— Я всё равно отомстила. Теперь он вынужден скрываться, как загнанный зверь, его не ждёт более ничего, кроме позора и мук сожаления. Это того стоило. Моя боль того стоила.
— Гермиона, — прошептал он, чувствуя, как его сердце обливается кровью от осознания того, до чего пришлось дойти его любимой женщине, если она сейчас лежит и упивается осознанием собственной мести.
— Дай мне ещё эликсира.
— Нет, хватит. Я понятия не имею, сколько его можно за раз, и как это потом на тебе скажется.
— Гарри, я чувствую слабость, а нам ещё надо о многом поговорить. О самом главном. Как мы будем жить дальше.
— О чём это ты?
— Гарри, дай мне эликсир… Ну пойми, чтобы мне спокойно лежать и выздоравливать, я должна решить для себя несколько важных моментов. Иначе я буду дёргаться и нервничать.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул и отправился к окну за сосудом с эликсиром, — но это в последний раз.
— Гарри, в меня его ещё столько вольют, ты даже себе не представляешь. И, если бы только его! Давай.
— Может, освободить тебе руки?
— Еще чего, ты с ума сошел?! Чтобы я во сне натворила дел? Я сейчас должна находиться в одном положении и не дёргаться.
— Приятное здравомыслие, — сказал он удовлетворённо, подавая ей кончик трубки.
Она стала пить, и он с радостью заметил, что она чуть приподнимает голову, на щеках появился едва заметный румянец. По крайней мере, её кожа уже не выглядела такой ужасно восковой.
— Кстати, Гермиона, здесь же было твое начальство.
— Да?! — встрепенулась она. — И что ты им наговорил? Надеюсь, ничего гадкого не сказал? Не выяснял отношения, а то с тебя станется.
— Гермиона, если они только попробуют из-за нашего разговора устроить тебе неприятности, я весь ваш отдел по кирпичику разнесу.
— Значит всё-таки выяснял отношения, глупый ты обормот! Ну зачем, Гарри, я же тебе говорила, что у меня на работе всё в порядке. Люди пришли, волновались за меня, а ты наверняка начал их обвинять во всяких ужасах.
— Никаких таких ужасов. Просто спросил кое-что. И вообще! Если бы они и вправду волновались. А то ведь пришли ко мне с вопросом, видимо, тебя уже списали со счетов. Кстати, они сейчас, в данный момент, нас не подслушивают случайно?
— Ты и это умудрился выспросить?! Я тебя убью! Нет, честно. Дай мне только встать с постели, я тебе устрою весёлую жизнь, Гарри Поттер. Ты не обормот, ты настоящая ходячая проблема! Ты понимаешь, что теперь надо мной будут полгода потешаться из-за твоих гневных вопросов?!
— Потешаться? — удивился он.
— Ну конечно! Ты не представляешь, какие язвы у нас работают! Когда я подгадывала, чтобы попасть к тебе консультантом, шуток было столько, что я не знала, куда деваться! Я же у них — младшенькая, они меня, видите ли, опекают. И считают себя вправе меня подкалывать время от времени. Паразиты!
— Хм, никогда бы не подумал. У них были такие лица, словно… короче, меньше всего от таких можно ожидать шуток. Особенно этот… как его — Троттер. Вот уж унылая физиономия!
— И он здесь был? Это, между прочим, мой главный противник в отделе. Можно сказать, идеологический. Мы с ним постоянно грызёмся. Представляешь, он считает, что теория о чистокровности верна. Правда, отчасти, но это он так прикрывает свой оголтелый расизм. У него даже теоретическое обоснование имеется.
— Вот ведь негодяй!
— И не смей так ехидно улыбаться! Ты представить себе не можешь, сколько раз мы с ним уже ругались. И хуже всего, что я за всё время так и не смогла найти убедительных аргументов против его теорий. Он такой скользкий тип, и столько на эту тему накопал, что очень трудно взять его нахрапом. Ну ничего, я ещё его подниму на смех, с его пещерными взглядами.
— Послушай, Гермиона, я не понимаю. Если они правда так к тебе относятся, тогда… Почему же ты не попросила у них помощи?! Неужели они бы не вошли в твоё положение? Раз у вас столько полномочий, могли бы как-то это решить.
Она отвернулась к стене и ответила совсем тихим голосом, закусив губу.
— Конечно, они бы помогли. Я же тебе сказала, что они меня опекают. Но… — она резко повернулась, — я не хотела становиться убийцей, Гарри!
Он отпрянул.
— Понимаешь, если бы я только заикнулась о чём-то подобном, хотя бы намекнула полсловечком… Я бы пришла вечером домой, и всё было бы на своих местах. Грязная посуда, разбросанные вещи, работающий телевизор, открытая банка пива, волшебная палочка на подлокотнике кресла. А человека бы не было. Он бы исчез, исчез навсегда, и никто, никогда бы его больше не видел! Я не могла так поступить.
