Pinhead - Визит из невыразимого
— Я хочу её увидеть.
— Она сейчас без сознания, мистер Поттер… — начал Сметвик.
— Я хочу её увидеть! — повторил он твёрдо, не оставляя шансов на отказ.
— Хорошо, пойдемте со мной, — доктор сделал несколько шагов по коридору.
— А-а, как же?.. — он растеряно указал на дверь операционной.
— Вашу подругу уже перевели в специальную палату для подобных сложных пациентов.
— Но как?! Её же не провозили мимо меня. Или я спал?
— Успокойтесь, вы не спали и не сошли с ума. У нас есть специальный проход из операционной, чтобы не таскать таких больных по коридорам. Пойдемте же.
Он отправился за колдомедиком, и Джинни поднялась и пошла следом за ними, он не стал ей препятствовать. Если уж она так хочет досмотреть эту драму до конца, что ж, кто он такой, чтобы ей мешать?
Они вышли в главный коридор и свернули направо, прошли мимо еще одного такого же ответвления, видимо, в другую операционную, а потом сквозь двустворчатые двери попали в небольшой вестибюль, с маленьким столом в центре, за которым сидела дежурная сестра. В разные стороны выходили три двери с надписями «Б1», «Б2», «Б3».
— Как пациентка в первом боксе? — спросил Сметвик у сестры.
— Ничего нового. Что могло измениться за десять минут, доктор? — она бросила любопытный взгляд на Гарри.
Сметвик кивнул и повернулся к нему.
— Там сейчас пара человек персонала, проводят некоторую… мм… профилактику. Быть может, вы всё же подождёте хотя бы до того момента, как станет более-менее ясно…
— Я хочу её видеть!
— Ну что ж. Думаю, ваша… мм… жена, вполне может пока побыть здесь, если вы не против. Да. Пойдемте. Только… — он вдруг остановился, — еще один момент. Совсем забыл вам сказать, — он вдруг покосился на Джинни. — Вы же понимаете, что полученные травмы никаких шансов не оставили на…
В этот момент дверь палаты «Б1» распахнулась и оттуда буквально выскочила молодая женщина в мантии колдомедика.
— А, доктор Сметвик! — выкрикнула она. — Очень кстати. Пациентка пришла в себя.
— Что вы говорите? — расширил глаза тот. — И зачем же вы решили побегать по коридору, вместо того, чтобы контролировать её состояние в такой ответственный момент? Да.
— С ней сестра, доктор. Дело в том, что она… — женщина замерла и посмотрела на Гарри, — повторяет только одно слово, как заведенная, и ничего не желает слушать!
— Что же она повторяет?
— Только «Гарри, Гарри», и всё.
— Посмотрите, как мы вовремя подошли! — похоже, доктор Сметвик снова начал потеть. — Пойдемте же! Пойдемте скорее. Кажется, чудеса на сегодня не заканчиваются.
Палата оказалась совсем небольшой, но уютной, снежного цвета стены тонули в полутьме, высокое окно тщательно зашторено и только над самой кроватью, стоявшей в дальнем углу, горел яркий белый свет, давая возможность рассмотреть пациентку практически сразу с порога.
Он считал, что ему уже удалось лицезреть её в самом худшем виде из всех возможных. Мёртвое лицо — что может быть хуже этого?
«Кажущееся мёртвым!» — с усилием поправил он себя.
Но сейчас она выглядела ещё хуже, чем тогда, когда без признаков жизни, залитая собственной кровью, сидела между кроватью и подоконником. Живыми воспринимались лишь глаза, которые сильно запали в глазницы, и на фоне резко осунувшегося лица выглядели просто огромными, учитывая ещё и гигантские синяки, которые их окружали. Создавалось ощущение, что она провалялась в коме несколько месяцев, а не часов. Скулы и подбородок заострились, а кожа отдавала неприятным восковым отблеском, и её цвет тоже напоминал воск — серовато-желтый, неестественный, как будто с освещением было сильно не всё в порядке, хотя его-то как раз вполне хватало. Впечатление дополнялось полной неподвижностью лицевых мышц, завершая иллюзию восковой маски, из-под которой глядели медленно поворачивающиеся глаза. Её густые волосы были подняты и убраны под специальную повязку на голове, и открытая шея производила впечатление неприятно тонкой, «цыплячьей». Остальное тело было полностью закрыто простыней, руки тоже, виднелся только самый краешек ладони.
Он бросился через всю палату, задев по дороге сестру с большим стеклянным сосудом странной формы в руках, и упал на колени перед кроватью, схватив её ледяную ладонь и прижав к губам.
— Гермиона! Гермиона!
Её глаза нашли его, и она, лишь слегка приоткрыв губы, прошептала:
— Вот и ты.
— Ага! — тут же послышался за спиной голос Сметвика. — Пациентка узнает знакомые лица. Давайте-ка мы сейчас же займемся её реакциями.
— Доктор! — воскликнул Гарри возмущенно и обернулся. — Дайте же ей чуть-чуть прийти в себя!
При этом он потянул за собой её руку и понял, что она не двигается дальше определенного предела. Край простыни приподнялся, и он обнаружил перевязи, державшие её руки в фиксированном положении.
— Что это?
— То это! — сказал Сметвик, подходя ближе. — Если вдруг она придет в себя и начнет поднимать руки слишком высоко, это может плохо сказаться на полученных ею повреждениях. Да, да. Ей необходим покой и полная неподвижность. Покой и неподвижность! А вы создаёте много лишнего беспокойства.
— Ну, хорошо, — он осторожно поместил её руку в то же положение, что и раньше, попутно отметив смертельную бледность её кожи.
— Ты как? — спросил он у неё почему-то преувеличенно тихо, как будто устыдившись стоявших вокруг него медиков.
— Я в норме, — прошептала она, и он вдруг понял, что она пытается улыбнуться, но у неё не получается. Губы не слушаются.
— До нормы ещё очень далеко, милая леди, — наставительно произнес Сметвик, — очень далеко! Да. Нам ещё нужно проверить, что у вас с головой. Просто необходимо. Так что ваш друг сейчас пойдет домой, а мы займемся вашим состоянием. Давайте, давайте, юноша.
— Доктор… — вдруг произнесла Гермиона, и её глаза буквально впились в Сметвика, — вы уйдёте.
— Что такое?
— Дайте… эликсир…
Она повернула глаза в сторону стоящей сестры.
— Давайте-ка, я здесь сам буду решать, что и когда вам надо употреблять.
— Я бы на вашем месте не спорил, доктор, — сказал Гарри со слабой улыбкой.
— О чём это вы?
В ответ он только многозначительно пожал плечами.
— Хорошо. Сестра, дайте пациентке немного эликсира. Сейчас это действительно не помешает.
Сестра подошла и молча опустила длинную трубку, выходящую из сосуда, вставив её в губы Гермионы. С трубки сорвалось несколько капель, после которых Гермиона внезапно скривилась, и тут же её губы обрели большую свободу. Она ухватилась ими за край трубки и сделала жадное всасывающее движение, непрерывно морщась. По палате распространился слабый, но отчетливый запах виггенвельда.
