Андрэ Нортон - Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени
Даже сам дом сегодня изменился. Теперь в большом зале под центральным куполом располагался круг из пуфов, крытых алым бархатом. Он замыкал кольцом пирамиду из красных и белых камелий, окаймленных красными же и белыми розами, их благоухание почти ошеломляло. На балконе второго этажа расположился оркестр, наигрывавший тихую музыку для променада, повсюду были расставлены диваны и кресла.
Два больших салона, где на стенах аппликации из непрозрачного хрусталя с мифологическим рисунком перемежались зеркалами во весь рост, превратились в один огромный бальный зал после того, как убрали разделявшие их панели. У входа в него стоял мистер Соваж с Викториной по правую руку и со мной (наперекор всем моим попыткам уклониться) по левую.
Миссис Дивз не попала в это маленькое общество избранных, хотя, не сомневаюсь, сильно на это рассчитывала. Вместо этого она очутилась среди прочих гостей, где, с принужденной улыбкой, понизив голос, с лихорадочной живостью болтала со своим соседом по столу.
От того, что оказалась выставленной напоказ, я чувствовала себя так неуютно, что мне казалось невероятно трудным запоминать имена и лица, когда начали прибывать гости и каждой даме преподносилась у дверей программа танцев.
Мистер Соваж уже отпустил нас, когда я улучила момент, чтобы глянуть на свою собственную программу. Поскольку наш долг хозяев при встрече гостей был уже выполнен, я приняла приглашение майора, который, хоть и не блистал грацией, достаточно уверенно чувствовал себя в лансье, исполняемом вторым, большим, оркестром.
Если мистер Соваж и проигнорировал желание миссис Дивз разыграть роль хозяйки, он со скрупулезной вежливостью пригласил ее на второй танец, открыв бал с Викториной и передав ее затем кавалеру помоложе. А на третий танец, на вальс, он пригласил меня. В такой толпе, когда люди постоянно перемещались, направляясь то пройтись по крытой веранде, то посидеть в центральном зале, трудно было держать Викторину в поле зрения, особенно потому, что все прочие светские дебютантки также были в белых платьях. Я пыталась разглядеть ее, когда мой партнер резко спросил:
— Вы кого-то высматриваете, Тамарис? У вас здесь какой-то знакомый, с которым вы хотите встретиться? — Тон его был резок, без тени шутливости.
— Нет, сэр. Но вам хорошо известно, что я здесь по несколько иной причине, чем остальные гости. Я присматриваю за Викториной.
— Долг превыше всего. — Голос его стал мягче. — Не думаю, что сегодня вам следует исполнять свой долг столь ревностно. Думайте не о мисс Пенфолд, образцовой леди-наставнице, идеальной компаньонке в доме, но, скорее о Тамарис, что сама достаточно молода, и, конечно, достаточно красива, чтобы наслаждаться балом.
Только он ужасно ошибся.
Обед был сервирован в полночь, и мой кавалер по последнему вальсу, любезный молодой человек, чье имя в тот день я так и не сумела запомнить, проявил себя большим знатоком по части выбора из представленных в изобилии миндальных бисквитов, бланманже причудливых форм, тортов с ликером (которого, на мой взгляд, могло быть и поменьше), вишен в коньяке, разнообразных желе и тому подобных соблазнительных блюд. После того, как он церемонно усадил меня на пуф в холле дожидаться его возвращения с шампанским, я улучила свободную минуту, чтобы поискать Викторину.
И я увидела ее — не рядом, а на балконе, где она стояла, опираясь на серебряные перила, и беседовала с мужчиной. Отблеск газового света упал на его лицо, и я вздрогнула. Его черты были мужской версией лица Амели! «Нет, — подумала я, — мне, должно быть, мерещится…»
Прежде, чем я успела встать, вернулся мой кавалер, а у меня не было веской причины, чтобы сбежать. Тем временем молодой человек оставил Викторину и теперь она сидела, словно бы ожидая той самой услуги, которая только что была оказана мне. Кто же был этот мужчина?
Я не чувствовала подлинного вкуса лакомств на тарелке, невпопад отвечала на реплики своего спутника. Надеюсь, это была не откровенная грубость, во всяком случае, он не выказывал никаких признаков скуки. Но я уже не могла больше ждать.
Поблагодарив его по возможности любезно, я объяснила, что должна повидать Викторину. Извинение было жалкое, но он воспринял его вежливо. И, возможно, с облегчением, поскольку в качестве соседки за ужином я была явно не на высоте.
Поднявшись на балкон, я увидела, что Викторина снова уходит. Сейчас она, накинув на плечи кремовую китайскую шаль, спешила к боковому коридору, что сворачивал к задней части дома. Я обязана была удержать ее от любой глупости. Подобрав свой слишком тяжелый шлейф и придерживая юбки, я последовала за ней.
Хотя парадные залы дома были переполнены, здесь царили тишина и пустота. К счастью, Викторина не оглядывалась, а расслышать погоню она не могла. Миновав нижний холл, она вышла в сад, но не в ту его часть, где волшебный блеск висячих фонарей освещал статуи и дорожки.
Юбки мои зацепились за куст, и я вынуждена была на мгновение остановиться. Из-за этой задержки, как ни коротка она была, я и потеряла Викторину. Однако она не успела бы уйти далеко, к тому же, в этих густых зарослях проход был только один. Я спешила, дрожа, подхватив юбки повыше и прижимая их к себе как можно плотнее. У Викторины была шаль, а мои обнаженные плечи студил ночной ветер.
Развилка на дорожке — куда пойти? Сад так велик, а тропинку можно потерять, ибо они пересекаются и разветвляются. Возможно, я так и не найду Викторину. Тропинка справа от меня вела в освещенную часть сада… Тут я уловила запах табака; кто-то из мужской половины гостей вышел наружу воздать долг привычке, не одобряемой большинством дам.
— Мисс Пенфолд!
Я обернулась и увидела Генри Билла.
— Могу ли я вам чем-либо помочь?
Даже тусклый свет фонарей выдавал мое волнение. Мне следовало быть очень осторожной, чтобы не навлечь на Викторину какого-нибудь нескромного подозрения.
Это означало — я должна навлечь нескромные подозрения на себя. Я нечувствительно выдавила улыбку.
— Ваше появление удивило меня, мистер Билл. — Для моего собственного слуха мой тон не передавал истинного смущения. Но, возможно, я недооценивала свои способности по части притворства, ибо сейчас он усмехался, и усмешка эта, адресованная мне, была отвратительна, поскольку было слишком ясно — он думал, что я спешу на некое свидание.
— Прошу прощения, милая леди, — поклон, который он отвесил, являл скрытое оскорбление, и краска ярости бросилась мне на щеки. И я не могла пренебречь ею, как рассчитывала. — Одной вам, должно быть, здесь очень одиноко. Могу я разделить ваше уединение? Луна сегодня достаточно яркая для прогулок и…
![Андрэ Нортон - Повелитель грома [Бог грома]](/uploads/posts/books/103506/103506.jpg)
![Андрэ Нортон - Повелитель зверей [Мастер зверей, Властелин чудовищ, Повелитель животных]](/uploads/posts/books/103606/103606.jpg)