Лиланд Модезитт - Инженер магии
Вздохнув, юноша вспоминает слова Кадары: «Ты не трус, ты просто не нашел для себя того, за что стоит сражаться. Ни я, ни Лидрал, ни Отшельничий...»
И правда, за что же он идет в бой? Ведь Отшельничьему его машины не милее, чем Белым.
Рука его сжимает рукоять, к которой крепится трубка из черного железа со вставленным в нее снарядом, начиненным порошком для фейерверков. Положив другой такой же снаряд в карман, он закрывает суму и, оставив посох в держателе, начинает подниматься по склону. Ему удается, не запыхавшись, перевалить гребень, спуститься и подняться на второй холм. Оттуда, стараясь не производить шума, юноша спускается прямо ко вражескому лагерю и скользит мимо солдат. Свет по-прежнему огибает его, и он остается невидимым в самой гуще врагов, любой из которых способен снести ему голову одним ударом меча. Наконец средоточие хаоса начинает ощущаться всего в дюжине родов перед ним, на вершине холма. Двинувшись туда, Доррин слышит свои шаги на утоптанной глине и торопливо сходит на придорожную траву. Еще немного — и он подходит к командной палатке Белых. Изнутри доносятся голоса:
— ...приготовиться... переход не слишком долгий... все внимание на ту усадьбу! Ту, вокруг которой засека из срубленных кустов, там еще рядом остов сожженного домишки... Ничего не поджигать — Высший Маг желает осмотреть это место...
Доррин усмехается: похоже, Белые высоко оценивают его скромную персону. Спустя несколько мгновений его чувства различают среди клубящегося облака хаоса несколько уплотнений, одно из которых подобно могучему, уходящему к небесам смерчу. Рядом кружат и другие белые вихри, но они ничтожно малы и слабы в сравнении с тем воплощением хаоса, какое представляет собой Высший Маг. Проклятый злодей Джеслек.
Доррин делает еще шаг, удивляясь тому, как вообще ему удалось подобраться так близко и не оказаться обнаруженным.
— Смотрите... там!
— Световой щит!
Доррин опускает щит и направляет свое пусковое устройство на светловолосого человека, указывающего пальцем в его сторону.
Мимо, обдав его ухо жаром, с шипением пролетает огненная стрела, но юноша щелкает огнивом, и заряд ракеты из черной стали воспламеняется.
Миг — и черная, скованная гармонией сталь ударяет в самое сердце красно-белого свечения. Взрыв разносит палатку в клочья, разметав чародеев и воинских командиров в стороны, словно мусор.
Доррин шатается. Налетевший ветер треплет обрывки парусины, оставшиеся на шесте палатки. Склон холма сотрясают громовые удары.
— Джеслек! Джеслек! — лагерь Белых оглашают громкие крики. В поднявшейся панике на юношу не обращают внимания, но он, понимая, что это долго не продлится, вновь облачается в плащ невидимости и поворачивает назад. Исчезновение хаотического смерча, который составлял самую суть Джеслека, вызвало настоящую бурю. Доррину приходится возвращаться под ледяным дождем и сшибающим с ног ветром.
В лощине за холмами он бросает световой щит, удерживать который у него уже нет сил, и спешит туда, где привязал Меривен. Внутри он холоден, подобно ледяному дождю, что хлещет с небес, ибо у него нет никаких иллюзий относительно содеянного. Создав орудие разрушения, он уничтожил источник заразы, но поступил так из личной мести, не имея надежды спасти Спидлар или хотя бы Дью. Смерть Высшего Мага едва ли помешает Белым разорить город и покорить весь Кандар к востоку от Закатных Отрогов.
Покачав головой, Доррин дрожащими руками отвязывает кобылу и пытается забраться в седло. Первая попытка не удается: он слишком ослаб, и голову периодически пронзает боль. Но в конце концов ему удается сесть верхом и направить Меривен к дороге.
На мосту, на том самом месте, где ему пришлось отбиваться от оборванцев, он останавливается. Поблизости никого нет. Не бросить ли трубку из черного железа в воду, бурлящую под струями неистового дождя? Но нет, качает головой юноша, орудие уничтожения, основанное на гармонии, еще может потребоваться.
Сразу же за мостом дождь прекращается, как будто он пролился лишь вокруг становища Белых. А вот гарью теперь несет со стороны Дью, как будто пожары начались и там.
Вскоре выясняется, что так оно и есть. «Пивная Кружка» полыхает, а на улице беснуются оборванцы. Заправляет всем малый с перевязанной рукой. Грабители повыкатывали из подожженного трактира бочки, повышибали крышки и налегают на пиво.
Доррин направляет Меривен на другую улицу.
— Чародей! Черный чародей! — кричит кто-то из толпы. Доррин переводит Меривен на рысь. Однако желающих погнаться за ним не находится, и вскоре юноша снова пускает кобылу шагом. С холма над пристанью видна гавань, в которой стоят на якоре всего два судна. Одно из них — покачивающийся на волнах в паре родов от пристани «Черный Алмаз».
Вокруг Тиреловой верфи тоже собралась толпа беженцев.
— Проклятые чародеи! — раздаются неистовые крики. — Подпалить их логово!
— Надо найти лодку! Пусть возьмут нас на борт!
Вновь став невидимым, Доррин проезжает мимо отчаявшихся людей, однако на пристани, прямо напротив судна, натыкается на еще одну группу мятежников, прижимающих к воде дюжину спидларских солдат. Еще около двух десятков бойцов изготовились к бою на палубе «Алмаза». Там же и Кадара — растрепанная, с исцарапанным лицом и замотанной тряпками рукой. Рилла прижимает к груди плачущую Фризу.
Беспокойно выискивая глазами шелковистые каштановые волосы и широкие плечи, юноша видит наконец Лидрал. Она стоит на кормовой надстройке рядом с Яррлом, Рейсой и Петрой. Все они обнажили мечи. Солдаты подступают к ним с угрожающим видом. Ведущий к машине люк закрыт. Над трубой поднимается тонкая струйка дыма.
— Заводи эту штуковину и отчаливай! — слышит Доррин обращенные к Яррлу слова офицера.
— Я не умею. Никто из нас не умеет, кроме мастера Доррина, — отвечает кузнец, не сводя глаз с берега.
Юноша пускает Меривен галопом и заставляет ее прыгнуть в воду. Кобыла плывет к кораблю, а его последние силы уходят на искривление света.
— Глянь, лошадь в воду сиганула!
— Скотина — и та не хочет оставаться у Белых...
У борта Доррин привстает на стременах и подпрыгивает, хватаясь за скобу. От его толчка кобыла уходит под воду, но тут же выныривает. По-прежнему невидимый и невидящий, сжимая в одной руке посох, Доррин переваливается через борт и падает на палубу.
Потом, пересиливая жжение в глазах, юноша перехватывает посох и обрушивается на солдат. После первого удара, вместе с первым же упавшим противником падает и щит невидимости, однако Доррин продолжает вращать посох. Еще один солдат летит на палубу, но следующий его удар не достигает цели, а руку пронзает боль.
