Владимир Воронов - Отродье. Охота на Смерть
— Ты это проделки той богини, что превратила тебя в мон… Ганталианта? — спросила Гита. У подруги, похоже, открылось второе дыхание, она суетилась больше всех, стараясь поспеть везде, но прежде всего оказывая помощь Капитану.
— Называй вещи своими именами. В монстра, — отозвался Эрнст. — Скажу больше, я не знаю, я уверен, что это она, если, конечно, на нашей территории не объявился ещё какой-нибудь древний бог. Дело в том, что только богам под силу воздействовать на природу, вызывать штормы, извержения вулканов или…
— Землетрясения, — закончила за него Арина.
— Точно. Обычные твари, с которыми вам приходилось иметь дело способны максимум туману нагнать, а здесь такая огромная площадь… Да, это наверняка происки бога, но вопрос в другом, почему наш персональный бог сейчас при смерти и не в силах помочь даже самому себе, а его ровесница настолько сильна, что способна на такое…
Арина постаралась проанализировать информацию, но в каком бы направлении она не размышляла, жутко не доставало фактов — общая картинка упорно не складывалась, а ей до жути не нравилось попадать в тупик.
— Слушайте, сидя здесь мы в любом случае ничего толкового не придумаем! У нас есть серп, способный ранить бога, есть лунный камень, бывший Ганталиант и, чёрт возьми, мы с Гитой тоже не пальцем деланные! Ты ведь был у неё дома, давайте наведаемся к старушке и всё разузнаем! Как вам мой план?
— Глупо, — покачал головой Эрнст, не исключено, что вся эта атака, не что иное как провокация, чтобы выманить нас и уничтожить, ведь наверняка…
— По-моему, прекрасный план! — оборвала его Гита, — ты готова идти?
— Конечно, — обрадовалась Арина.
— Тогда идём, а ты, Константин Львович, не ссы!
4
Выбираясь из канализационного колодца, которым заканчивался потайной выход из базы, друзья один за другим растеряно замирали. Мало того, что хорошо знакомый пейзаж тихих двориков изменился до неузнаваемости, так ещё и незаметно пролетела ночь, превратившись в предрассветные сумерки. Выпала роса, покрыв и привычные деревья и совершенно новые предметы, как то: груды кирпичей, чьи-то вещи, разбитую мебель и искореженные автомобили, ровным слоем блестящей влаги. Появилось, чувство, что землетрясение произошло минимум неделю назад — это они всё пропустили, очутившись здесь впервые. Хрущёвки устояли на ногах — не рухнули, но сильно пострадали. Целые панели упали на землю, бесцеремонно обнажив интимную изнанку некоторых квартир. Это так странно смотреть на дом, но видеть не то, что тебе хотели показать жильцы, а именно — мнимый уют темных штор, а старенькие столы и обшарпанные холодильники, гнилой паркет и ржавые трубы ванных комнат. Жильцы обнажённых квартир стыдливо покинули, то, что ещё вчера было их домом, и обосновались в палатках, разбитых прямо под раскидистыми ясенями. Сейчас люди в палатках, всю ночь суетливо спасавшие нажитое добро, устало спали. К друзьям подбежал беспородный щенок, прижался к ноге Гиты и тоскливо заскулил. Лёгкий порыв ветра со скрипом пошевелил дверь в чью-то кухню на третьем этаже: самой кухни уже не было, от неё осталась куча мусора на земле, но дверь цепко держалась за косяк, приглашая пройти из прихожей сразу в пустоту.
Первое ощущение, что это место оставили люди, быстро улетучилось. Стоило только приглядеться, и глаз подмечал одинокого мужичка, копавшегося в груде пыльных кирпичей, старушку в ночнушке бредущую по квартире без стены, мальчугана в одних шортах, неуверенно выглянувшего из подъезда.
Пацан набрался смелости и подошёл:
— Это моя собака, я её первый нашёл.
— Конечно, конечно, мы и не претендуем, — поспешила успокоить его Гита, гладившая щенка.
Мальчишке было года четыре, он почему-то потупился, будто от стыда:
— Вообще-то это собака тётки Марфы из шестой, но её увезли на скорой, отец сказал, что она не вернётся, вот я и решил присмотреть за ним.
— Ты молодец, береги его — ему очень страшно, — подтолкнула Гита щенка к пацану. Щенок не хотел уходить, распластался по земле, скулил, — ему сейчас очень нужен преданный друг, позаботься о нём.
— Теперь ты понимаешь, что мы во, чтобы то ни стало должны её остановить, — обратилась Гита к Эрнсту, когда довольный мальчик убежал. — Нельзя, чтобы такое повторилось, а ты лучше меня знаешь, что пока она жива — это будет повторяться снова и снова.
Эрнст ничего не ответил, и они с Ариной пошли прочь из двора, но вдруг он заговорил:
— Я стал человеком совсем недавно, поэтому вероятно воспринимаю всё не так как вы, но в этом дворе я вижу не разрушения, а обновление. Вы — люди стали слишком агрессивны, держитесь за свой пятачок, ничего вокруг не замечая, но когда к вам приходит беда, вы объединяетесь. Оказывается, что вы способны на взаимовыручку и помощь даже незнакомым людям, в вас начинают говорить позабытые инстинкты, они напоминают, что люди способны выжить, только действуя вместе, и мне кажется, вам нужно почаще об этом напоминать…
Гиту явно возмутили его слова, она вскинула брови, открыла рот для возражений, но тут с высоты третьего этажа посыпались кирпичи и штукатурка. Пожилая дама в ночнушке (по всей видимости, она была слепой) подошла слишком близко к краю, ещё шаг и она сорвётся вниз. У палаток дружно ахнули несколько женщины. Все затихли в ожидании последнего, фатального шага. Неожиданно в разрушенной квартире старушки распахнулась входная дверь, в неё вбежал растрёпанный, перепачканный парень, он-то в последнюю секунду и успел подхватить женщину под руку:
— Серафима Андревна, это Витя — ваш сосед, знаете, нам очень нужна ваша помощь, вы ведь когда-то были медсестрой?
Он говорил негромко, но утренняя акустика доносила каждое слово, столпившиеся зрители-жильцы понимали: Витя врёт, чтобы не напугать Серафиму Андреевну, но какая разница каким способом? Главное, старушка теперь спасена.
Поражённая столь наглядной иллюстрацией слов Эрнста, Гита так и не нашла подходящих доводов — закрыла рот.
Минивен стоял в соседнем дворе, целёхонький — садись и езжай, но Арина уговорила друзей найти её Audi, за судьбу которого она сильно переживала. Переживала, как оказалось не зря. Настоящим чудом, можно было назвать то, что произошло с машиной. Движение земли повалило много старых деревьев, в том числе те, что стояли рядом с авто, но толстые стволы упали чётко справа и слева, даже не поцарапав кузов — Арина не верила своему счастью — всегда бы так везло!
Она проехала за рулём всего несколько километров и уступила место Эрнсту, устав плутать между крупными ветками деревьев, упавшими на дорогу и трупами сгоревших машин; не смотря на то, что он был человеком совсем не долго, мужчине за рулём Арина доверяла больше чем себе. Всё чаще на пути встречались чёрные остовы автомобилей. Поначалу друзья недоумевали, не в силах соотнести катаклизм и огонь. Им попадались как полностью выгоревшие, так и только начинавшие дымиться машины, а потом они увидели бомжей с факелами. Эти опустившиеся мужики неопределённого возраста, выбегали прям на дорогу, хлебали из горла бутылки палёную водку и запаливали очередной, оставленный хозяином на обочине автомобиль. Да, уродов в Москве хватало всегда. Всегда находились люди, пользующиеся чужой бедой.
