Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца
Арагорн взял Камень и приколол брошь к груди, и все, кто видел его, удивились. Они не замечали раньше, как он высок и как по-королевски величествен: казалось, многие годы труда и забот спали с его плеч.
— За подарки, сделанные мне, благодарю вас, — сказал он. — О Владычица Лориэна, от которой происходят Кэлебриан и Арвен Вечерняя Звезда. Какую большую хвалу я могу воздать?
Владычица склонила голову. Потом повернулась к Боромиру. Ему она дала золотой пояс, Мерри и Пиппину подарила серебряные пояса, каждый с пряжкой в виде золотого цветка. Леголасу она дала лук, такой, какими пользуются галадримы: длиннее и больше, чем луки Чернолесья, с крепкой тетивой, сплетенной из волос эльфов. К нему был и колчан со стрелами.
— Для тебя, маленький садовод и любитель деревьев, — сказала она Сэму, — у меня лишь скромный подарок. — Она вложила ему в руки маленькую шкатулку из гладкого серого дерева, без всяких украшений, кроме единственной серебряной руны на крышке. — Здесь вырезана буква «Г» — первая буква имени Галадриэль, а также первая буква слова «сад» на вашем языке. В этой шкатулке — земля из моего сада и такое благословение, которое только может дать Галадриэль. Мой подарок не поддержит тебя в дороге и не защитит от опасности, но, если ты сохранишь его и вновь увидишь свой дом, тогда, быть может, он вознаградит тебя. Если даже твоя земля будет разорена и пустынна, мало найдется в Средиземье таких цветущих садов, какой расцветет у тебя, если ты разбросаешь эту землю. Тогда ты, может быть, вспомнишь Галадриэль и Лориэн, который видел только зимой. Ибо наши весна и лето прошли, и их уже не увидишь на земле, разве только в воспоминании.
Сэм покраснел до ушей и пробормотал что-то неразборчивое, сжал шкатулку руками и поклонился.
— А какой подарок хочет получить от эльфов гном? — спросила Галадриэль, поворачиваясь к Гимли.
— Никакой, госпожа, — ответил Гимли. — Для меня достаточно было видеть Владычицу галадримов и слышать ее прекрасный голос.
— Слышите, эльфы! — воскликнула Галадриэль. — Пусть никто больше не говорит, что гномы алчны и невежливы! Но все же, Гимли, сын Глоина, ведь и ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь дала. Назови свое желание, прошу тебя! Я не хочу, чтобы ты один остался без подарка.
— Ничего, госпожа Галадриэль, — сказал Гимли, кланяясь низко и заикаясь. — Ничего, разве только… Если мне позволено будет сказать… Я прошу прядь ваших волос, которые превосходят сиянием золото земли, как звезды превосходят драгоценности из подземелий. Я не стал бы просить такой подарок… Но вы сами велели мне назвать мое желание.
Эльфы зашевелились и зашептались в изумлении, Келеборн удивленно взглянул на гнома, но Владычица улыбнулась.
— Говорят, искусство гномов в их руках, а не в языке, — сказала она, — но это неправильно в отношении Гимли. Никто еще не высказывал мне такой дерзкой и в то же время такой вежливой просьбы. И как я могу отказать, если сама приказала ему говорить. Но скажи, что ты сделаешь с моим подарком?
— Буду беречь, как сокровище, госпожа, — ответил тот, — в память о ваших словах, сказанных мне при первой встрече. И если я когда-нибудь вернусь к кузнецам моей родины, я помещу ваш подарок в горный хрусталь, и он станет наследием моего дома, залогом доброй воли между Горами и Лесом до конца дней.
Госпожа распустила длинную прядь, отрезала три золотых волоса и положила их в ладонь Гимли.
— Прими мои слова вместе с подарком, — сказала она. — Я не предсказываю, потому что любые предсказания теперь напрасны: по одну сторону лежит Тьма, по другую — лишь надежда. Но если надежда не обманет, то я скажу тебе, Гимли, сын Глоина: руки твои будут полны золота, но золото не будет властно над тобой.
А ты, Хранитель Кольца… — повернулась она к Фродо. — Я обращаюсь к тебе последнему, хотя ты занимаешь не последнее место в моих мыслях. Для тебя я приготовила это. — Она протянула ему небольшой хрустальный сосуд. Когда она повернула его, из сосуда брызнули лучи белого света. — В этом сосуде, — сказала она, — заключен свет звезды Эарендил, отраженный в воде моего фонтана. Когда вокруг тебя сомкнется ночь, он будет светить по-прежнему. Он осветит твой путь во Тьму, когда все остальные огни погаснут. Вспоминай Галадриэль и ее зеркало.
Фродо взял сосуд и на мгновение в его свете увидел ее, она предстала пред ним как королева, величественная и прекрасная, но более не грозная. Он поклонился, но не нашел слов для ответа.
Теперь Владычица встала, и Келеборн отвел всех к причалу. Желтый полдень лежал на зеленом лугу, а вода сверкала серебром. Наконец все было готово. Путники разместились в лодках, как прежде. Выкрикивая слова прощания, эльфы Лориэна длинными шестами столкнули лодки в течение, вода подхватила их и понесла. Путешественники сидели молча и неподвижно. На зеленом берегу у самого края лужайки одиноко и молчаливо стояла Владычица Галадриэль. А когда они проплывали мимо, то обернулись и смотрели, как она медленно удаляется от них. Им казалось: Лориэн уплывает вдаль, как яркий корабль, оснащенный мачтами-деревьями, плывущий к забытым берегам, а они беспомощно сидят на краю серой и безлесной земли.
И пока они смотрели, Сильверлоуд влилась в Великую реку, их лодки, повернув, быстро поплыли к югу. Вскоре белая фигура Владычицы стала совсем маленькой. Она сверкала, как окно на дальнем холме в лучах заходящего солнца или как далекое озеро, увиденное с гор, словно кристалл, упавший на лоно земли. А потом Фродо показалось, что она подняла руки в прощальном приветствии и ветер донес звуки ее песни. Теперь она пела на древнем языке эльфов, живших за Морем, и он не понимал слов, но музыка была прекрасна… Но она не утешала его.
И хотя слова песни были непонятны, они остались в его памяти и долго впоследствии он разгадывал их, как мог: в песне говорилось о вещах, малоизвестных в Средиземье:
Аи! Лауриэ лантар ласси суринен,
йени унотимэ вэ рамар алдарон!
Йени вэ линте йулдар аваниэр
ми оромарди лиссэ-мируворева
Андунэ пэлла, Вардо теллумар
ну луини йассэн тинтилар и елени
омарио аиретари-лиринен.
Си ман и йулма нин энквантува?
Ан си Тинталле Варда Ойолоссэо
ве фанйар марйат Эвервайт ортанэ
ар илиэ тиер ундулавэ лумбулэ;
ар синданориэлло кайте морниэ
и фалмалиннар имбэ мэт, ар хисиэ
унтупа Калакирио мири ойалэ.
Си вануа на, Ромелло вануа, Валимар!
Намариэ! Наи хирувалиэ Валимар?
Най элиэ хирува. Намариэ!
«Ах! Как золото, опадают листья на ветру, уходят годы, бессчетные, как ветви деревьев! Долгие годы проходят, как глоток сладкого меда, испитого из чаши в высоких чертогах за Западом, под голубым пологом Варды, где звезды трепещут, слушая песни ее, голос ее, священный и царственный. Кто теперь наполнит чашу для меня? Ибо теперь Варда, королева Звезд, на горе Эвервайт воздела свои руки, как облака, и все тропы погрузились в глубокую тень, в серой темной стране легли меж нами пенистые волны, и в тумане скрылись навечно алмазы Калакирии. Теперь потеряно, потеряно все для тех, кто с Востока, из Валимара! Прощай! Может, ты отыщешь Валимар? Может, именно ты найдешь его. Прощай!»
