Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
выворачивать ее наизнанку. Вокруг лезвия свернулся шар из плоти, разделенный
лезвием пополам. Полная рука плоти могла сплавить тело в
шар, и самое плохое при этом то, что это не убило бы бессмертного. Это
остановило бы его, но для смерти нужно располосовать тело. Я была рада, что она умерла прежде.
— Со мной все в порядке. Проверь Баринтуса, — сказала я.
Дойл поколебался, а затем сделал то, что я попросила. Рис проверил
пульс у Пэттерсона. Перед этим он отбросил ногой пистолет из его рук, но
когда он повернулся и увидел, что я смотрю на него, он покачал головой.
Пэттерсон был мертв.
Я услышала сирены. Соседи позвонили из-за выстрелов. Все в таких
случаях в Лос-Анджелесе вызывали полицию.
Дойл помог Баринтусу сесть. Тот вздрогнул и сказал:
— Я забыл, что меня можно подстрелить.
— Это не смертельно, — сказал Дойл.
— Но больно.
— Насколько я помню лекцию, которую ты мне прочел, море нельзя
повредить, — сказала я.
Он улыбнулся.
— Если бы я не сказал тебе это, ты позволила бы мне поехать?
Я подумала и ответила:
— Не знаю.
Он кивнул.
— В это время я прикрывал тебя, — сказал он.
Кабодуа слетела с балкона, ее черный как вороново крыло плащ, сейчас
был больше всего похож на крылья. Она встала на колени передо мной.
— Насколько тяжелое ранение?
— Не знаю, — сказала я. — Джулиан?
— Он будет жить, и он поправится, но ему больно. Сейчас с ним Усна. — Она
проверила импровизированную повязку. Дойл перевязывал Баринтуса, а
Рис убрал свой пистолет подальше и переложил в более доступное место
лицензию частного детектива, чтобы быстрее достать ее, когда
полицейские войдут в дверь.
Они не стреляли в нас и не арестовали нас. Помогло то, что у нас были
раненные, и что я была Принцессой Мередит Ник-Эссус. Время от времени
очень помогает быть знаменитостью.
Глава 47
Мне на руку наложили швы, они были из тех, что растворяются по мере
заживления раны, потому что другие просто врастут в тело прежде, чем
доктор успеет их снять. Не думаю, что смогу залечиться быстро, но я была
рада, что доктор знал достаточно о фейри, чтобы принять подобные меры
предосторожности.
Люси была настолько взбешенной, какой я ее еще никогда не видела.
— Тебя могли убить!
— Он работал в полиции, Люси. Я боялась, что если бы мы вызвали тебя, то
твои парни были бы на его стороне.
— Никто из наших людей не стал бы говорить с маньяком-подонком.
— Я не могла рисковать Джулианом, тем более, что это была моя ошибка, что они захватили его.
— Как это твоя ошибка? — Спросила она.
— Я была приманкой, и мы защищали себя и наших крошек-фей, наших
фейри, но мы не подумали, что нужно охранять Джулиана и других.
— Почему они захватили его?
— Он приезжал к нам, чтобы избавиться от голода кожи.
— Это ты так секс называешь?
— Нет, это именно то, на что это похоже. Он приезжал, чтобы его обняли, но
он вернулся домой целомудренным. Он спал с другими мужчинами ночью, и
видимо плохие парни видели, что он уехал утром. Они думали, что он
был еще одним возлюбленным.
— А разве тебе уже не достаточно?
Я кивнула.
— В некоторые дни даже слишком много.
— Они не знали, что Джулиан гей?
— Дойл сказал, что, когда кто-то гетеросексуал, то он и думает сначала
именно так.
Она кивнула, как будто это имело для нее смысл.
— Ты знаешь, лейтенант Петерсон требует от нас, чтобы мы кого-нибудь
арестовали.
— По какому обвинению? Криминалисты могут изучить образцы крови, но
это она напала на меня. Если бы Дойл не использовал нож, то все
закончилось бы гораздо хуже. — Я показала на свою перевязанную руку.
— И я видела Баринтуса внизу в прихожей. Врачи говорят, что он будет
жить, но если бы он был человеком, то не выжил бы.
— Трудно убить бывшего бога, — сказала я.
Она погладила меня по плечу.
— Ты же знаешь, что мы действительно делаем свою работу, Мерри. И мы
поддержали бы тебя в этой ситуации.
— Боссу твоего босса мое присутствие не понравилось даже на месте
преступления из-за страха, что я могу ранить особо усердных репортеров.
Ты действительно думаешь, что он согласился бы допустить меня к
спасению Джулиана?
Она огляделась, потом наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Буду отрицать, если спросят публично, но нет. Они никогда не позволили
бы тебе войти туда.
— Я не могла позволить своему другу умереть, потому что мы проморгали
опасность и не поместили своих друзей под охрану.
