Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)
- Люцифера, ты не хочешь.
- Ты мне друг или кто?! Я спросила - я хочу узнать. Я – твоя императрица! Ты обязан ответить, и таков мой приказ.
Он с трудом взял себя в руки. Она как всегда слишком настырна. И вряд ли даже понимает, что творит.
- … или кто.
Люция непонимающе нахмурилась и подошла ближе.
- Ты спросила, друг я тебе или кто. Я – «или кто».
***
Кирана молча стояла посреди генеральского кабинета и смотрела в окно. В бирюзовом весеннем небе учился летать будущий император – четырехкрылый мальчишка Нойко. Нелепо хлопал большими крыльями и отчаянно верещал. Охотница от скуки считала, сколько раз он терял равновесие и камнем падал вниз, а следом за ним ныряла Изабель. Подхватывала, поднимала еще выше, и все повторялось. За время, что Кирана наблюдала, счет перевалил за пятый десяток.
Алиса тем временем что-то писала, царапая бумагу пером.
- Ты прочла? – наконец, не выдержала она и постучала ногтем по документу на краю стола.
Кирана вздрогнула и перевела взгляд на бумаги.
- Я знаю, что там, - тоскливо ответила она и откашлялась. – Вы назначаете меня на должность главы Охотниц. Слухи быстро разлетаются, - и пожала плечами.
- А ты прочти внимательнее. Иначе какой ты командир, раз веришь одним лишь слухам, - с усмешкой глянула на охотницу Алиса.
- Да, мой генерал, - выдохнула Кирана и взяла бумаги. Честно прочитала, но ничего нового не нашла. Такой документ она уже подписывала после отставки Лиона.
- Третий пункт, - генерал махнула пером, призывая прочесть еще внимательнее.
И Охотница покорно прочла. Дважды.
- Этого пункта ведь не было раньше, - осенило ее и она удивленно подняла на Алису глаза.
- Теперь есть. Или не устраивает? – лукавый прищур ящерицы означал, что она довольна своей работой.
- Еще как устраивает, - искренне улыбнулась Кирана. – Теперь я подчиняюсь только императорской семье. Как когда-то самые первые охотницы-кошки.
- Мир? – Алиса встала из своего черного кресла и протянула главе охотниц руку. – Я больше не имею над тобой власти. И надеюсь на твое содействие.
- Мир, - Кирана мигом подписала документ и пожала генералу руку. – Можете на меня рассчитывать.
***
Морские волны шумно лизали ступени, ведущие в храм. Небо баюкало заходящее солнце, тянущее рыжие лучи к кошачьему храму. А кошка выглядывала из-за спины кота и любовалась миром. Лодыжка противно ныла, но в объятьях Хайме было совершенно спокойно и так легко. Как раньше. Как всегда.
- Ты что, плачешь? – окликнул он ее и дернул плечом, пытаясь разглядеть лицо. – Старые кошки не плачут.
- Я и не плачу, - мурлыкнула она, зарываясь носом в ворот кимоно. Терпкий запах горького шоколада успокаивал, как ничто на свете. – Но очень боюсь.
- Чего же ты боишься, глупая кошка?
- Прошло двадцать лет, вдруг они ушли из этого храма? Вдруг их там больше нет?
- Вдруг ты напрасно покупала марципан для Торы? – рассмеялся Хайме и подхватил кошку поудобнее.
- Я так виновата перед ними, - кошка потрясла свертком с подарками для сыновей и дочери.
- А я – перед тобой. Но ведь ты простила меня, - он неуклюже чмокнул Химари в висок. – Да и какое это имеет значение? Простят, не простят, главное, что они снова будут с тобой. Живые, здоровые. Разве я не прав?
- Прав, - пробурчала она ему в плечо. – Но я все равно боюсь.
- Уже почти пришли. Прекращай давай трястись, как кошка на морозе, и выбрось из головы всю эту ерунду, - почти огрызнулся он, поднимаясь на последнюю ступеньку.
Кошка не успела ответить совершенно ничего, как до ее ушей долетело нестройное:
- Мам?!
Эпилог
Ева остановила пегаса у самой кромки скалы и опустила поводья. Внутри нее все трепетало, сердце билось в счастливом ожидании. Позади был целый Лепрозорий, империя, полная удивительных существ, изумительных воспоминаний. А впереди открывался лазурный океан и небо, впитавшее бирюзу. Мир ждал ее, раскрыв объятья. Манил, звал, предлагал окунуться в него, отдаться ему, позволить провести себя по его тайнам и секретам. Паучиха жадно вдохнула соленый воздух и зажмурилась, подставив лицо солнцу.
Рядом с пегасом приземлился Самсавеил. В белой парадной форме ,сшитой из плотного полотна паутины, он казался излишне нарядным. Протянул Еве руку, и она крепко сжала его ладонь в своей.
— Четыре года прошло, — улыбнулся он, укрыв паучиху от солнца крыльями. — Ты действительно думаешь, что готова улететь со мной? Я могу подождать еще. Столько, сколько ты пожелаешь.
— Я готова, — вздохнула она.
— И не жалеешь? Может, ты никогда и не вернешься сюда. Ты готова к этому? — с тревогой переспросил он, заглянув ей в глаза. Она глянула в ответ, сверкнув лиловыми зрачками, и кивнула.
— Я со всеми попрощалась.
— И они не пытались тебя остановить? — усмехнулся Сэм, потрепав пегаса по белоснежной гриве.
- Нет. Пожелали удачи и очень просили вернуться, - Ева прищурилась, пожевала губами, пытаясь вспомнить каждое сказанное ей на прощанье слово. Она не ожидала, что получит столько любви от старых друзей.
— Ты взяла у кошки то, что я просил? — осторожно прервал ее думы Сэм.
— Да, — закивала она, наклоняясь к седельным сумкам.
— Тогда о чем ты так грустишь, раз они сказали тебе добрые слова в дорогу? О чем ты так тоскуешь? — тихо спросил он, наблюдая за паучихой.
— Я не тоскую, — отозвалась она, вытаскивая два яблока — для себя и него. — Я просто думаю о том, что на самом деле они мне дали. О том, чему научил меня Лепрозорий.
— И о чем именно твои мысли? — усмехнулся ангел, забирая свое яблоко.
— О том, как рожденная ползать может летать, — усмехнулась она,ерзая в седле. — О том, что потерявшая все может обрести свободу и счастье. О том, что падший ангел может изменить тысячи жизней. Я думаю о том, что всем нам нужна Люцифера. Все мы должны были понять, что можем быть счастливыми.
Ева улыбнулась и надкусила яблоко до косточек. И они замерцали лиловыми семенами. Паучиха укусила еще, упиваясь соком. Яблоки из кошкиного сада были самыми вкусными, их нельзя было описать — не сладкие, не горькие, некислые, но и не пресные. Они были совсем другие, но даже от крохотного кусочка мысли становились такими ясными, внутри разгорался теплый и нежный огонь.
— Нам пора, — Самсавеил надкусил свое яблоко и усмехнулся.
Ева кивнула, подтянув одной рукой поводья. Глянула напоследок на империю — остров Лепрозория в синем океане.
— Даже если этот мир так ужасен, каким ты его видишь. Даже если он —цирк Бога, я все равно люблю его. Я благодарна ему за то, что он приютил мою душу и дал мне прожить тысячи жизней, — тепло прошептала она, словно это место могло ее слышать.
