Глен Кук - Огонь в его ладонях. Без пощады
В большинстве случаев предложенные им условия были довольно либеральными. Он мог позволить себе дарить вещи, которыми не владел, и раздавать обещания, которые не намеревался выполнять. Закон не простирал свою руку над неверными. Для него по-настоящему имел значение лишь тот пункт договора, который разрешал миссионерам нести Свет веры в пока еще не оккупированные им земли.
— Ты заметил? — спросил он Эль Кадера чуть ли не со смехом. — Некоторые из них были готовы целовать мне руку.
— Да, повелитель. Но они так же готовы ее укусить, едва вы отвернетесь. Повелитель, здесь есть один человек, который тайно обратился ко мне. Он хочет поговорить с вами от своего имени. Мне кажется, что это может принести нам пользу.
— Кто он?
— Грейфеллз. Итаскиец.
— Что он хочет?
— Здесь замешана политика. Грейфеллз утверждает, что по просьбе Нассефа он заключил соглашение с Каримом. Поэтому Карима и убили, говорит он. Похоже, что все это правда. Все, что нам известно о передвижениях Грейфеллза, Карима и бин Юсифа, только подтверждает его слова.
— В таком случае приведи его ко мне. Это может оказаться интересным.
Теперь он страшно жалел о том, что оставил Мауфакка в Ипопотаме. Ученику как никогда требовался надежный человек, с которым можно было бы тайно обсудить свои соображения.
Итак, появился след еще одной интриги Нассефа. А участие в ней Грейфеллза говорило о ее содержании. Неудивительно, что Нассеф так заторопился в Алтею после смерти Карима. Необходимо было завершить начатое. Кроме того, там находился бин Юсиф, преграждающий ему путь к Трону Павлина…
— Нассеф, Нассеф, — пробормотал он, — ты умер, но ты по-прежнему плетешь свои интриги.
Почему Эль Кадер вдруг заговорил об этом? Разве он не один из ближайших подручных Нассефа? Нет сомнения в том, что он теперь решил взять нити заговора в свои руки.
Грейфеллз оказался худощавым, жилистым человеком с бегающим взглядом и преждевременно поседевшей шевелюрой. В нем присутствовало что-то лисье. Казалось, что он все время виляет.
— Милорд Ученик, — произнес он, почтительно кланяясь.
— Скажи ему, чтобы он сразу переходил к делу, — сказал Эль Мюрид, обращаясь к переводчику. — Я не играю в мирские игры. Если он попытается начать игру, я вышвырну его отсюда.
Грейфеллз выслушал эти слова с подчеркнутым равнодушием. Как только переводчик замолчал, герцог кивнул в сторону двери и сказал:
— Я должен проявлять осторожность. У меня есть сильные враги.
— Может быть, вы приведете доводы, почему я не должен вас им выдать? — спросил Эль Мюрид.
Грейфеллз поделился с ним сведениями, которые ранее донес до него Эль Кадер. В его рассказе присутствовали лишь дополнительные детали. Герцог признался в своем намерении узурпировать трон Итаскии.
Эль Мюрид испытывал сильнейшее отвращение. Если когда-нибудь смертная женщина имела ребенка от Властелина Зла, то это наверняка была мать этого человека.
— Все это для меня новость, герцог. Мой родственник подобно вам вынашивал свои честолюбивые планы.
Герцог побледнел, а Эль Мюрид усмехнулся. Хитроумный Нассеф! Значит, ты не был до конца откровенен с герцогом.
— Я командую союзной армией, милорд. Только я решаю, где и когда она вступает в бой, — поспешно и заметно нервничая, произнес Грейфеллз, пытаясь хотя бы немного спасти положение.
— В таком случае вы совсем недавно приняли весьма скверное решение, — едва не расхохотался Эль Мюрид.
— В этот раз решал не я. Но политическая ситуация заставила меня согласиться.
— От вашей армии мало что осталось.
— Потери могут быть возмещены. Мы можем собрать еще дюжину таких армий. И эта работа уже идет. — Герцог почти восстановил пошатнувшуюся невозмутимость. — Мы, итаскийцы, дважды не наступаем на одни и те же грабли.
— Возможно, что это действительно так, — произнес негромко Эль Мюрид, снимая руку, прикрывающую его амулет. Живой камень пылал ярким пламенем. Волшебный огонь отражался в глазах герцога. — Но на пути вам могут встретиться и другие грабли. Однако вернемся к делу. Пока в вашем предложении я не вижу никакой для себя пользы. Если когда-нибудь я ее замечу, то найду способ вступить с вами в контакт.
— Ваша польза в тех людях, которых вы не потеряете, — сказал Грейфеллз. Теперь он был явно раздражен. — Вы в мирной обстановке сможете переварить то, что уже проглотили. У вас появится время покончить с Алтеей, Кавелином и Хэлин-Деймиелем. И вам не надо будет беспокоиться о роялистах, бежавших на мою территорию.
Этот человек действительно вызывает отвращение. Его территорию.
— Схватите бин Юсифа. Доставьте его мне, и вы получите все, что желаете, — солгал Эль Мюрид. Он не чувствовал за собой никакой вины, обманывая это жалкое орудие самого Великого Обманщика. — Дайте мне то, что я больше всего хочу получить, и мы обсудим все остальные вопросы. А пока вы впустую теряете время.
Грейфеллз не сводил глаз с Ученика и его знаменитого амулета. Он понимал, что словами убедить Эль Мюрида не удастся.
— В таком случае я удаляюсь к себе, пока меня не хватились, — отвесив поклон, сказал герцог.
Выждав примерно минуту, Эль Мюрид спросил:
— Что скажешь на это, Эль Кадер?
— Он был очень откровенен, повелитель, — ответил военачальник, выходя из-за висящего на стене ковра.
— Может ли он принести нам какую-нибудь пользу?
— Сомневаюсь. Он немедленно нас предаст.
— Пусть твои шпионы не сводят с него глаз. Сам же его просто не замечай.
— Как прикажете, повелитель.
Всю следующую неделю Эль Мюрид заключал договоры, гарантирующие ему мир со всеми, кроме Итаскии, Ива Сколовды, Двара и Прост-Каменца. В каждом договоре содержался пункт о том, что оба его участника обязуются не предоставлять права прохода через свою территорию силам, враждебным высоким договаривающимся сторонам. Северянам будет трудно добраться до Эль Мюрида, не напав предварительно на своих бывших союзников.
Ученик не сомневался в том, что этот пункт, так же как и пункт о свободном передвижении миссионеров, будет нарушаться достаточно часто для того, чтобы создать casus belli и позволить ему возобновить военные действия.
Эль Мюрид не желал установления прочного мира за пределами королевства. Своими действиями он просто выигрывал время для будущих захватов. Договоры не могли ввести Ученика в заблуждение. Все остальные участники переговоров также стремились к передышке лишь для того, чтобы укрепить свою оборону.
Самой большой загадкой для него оставалась откровенная враждебность Итаскии; Почему они настроены так воинственно, хотя прямой угрозы их территории и людям нет? Какую выгоду сулит им война?
