Владимир Корн - Звезда Горна
Вообще у нас с Янианной сложились замечательные отношения, я души в ней не чаял, она тоже отвечала взаимностью. Мы могли часами разговаривать на любые темы, довольно часто прерываясь на поцелуи. Ее интересовали многие вещи, а у меня было, что ей рассказать. Однажды, когда разговор зашел о высокой смертности рожениц от родильной горячки, мне пришлось объяснить Яне, что все дело в инфекции, которая заносится инструментами и руками лиц, принимающих роды. Тема живо заинтересовала Янианну, и я долго объяснял ей о многих вещах из области медицины, еще не познанных в ее мире. Теперь мне было сделать это значительно проще, вечера с Цаннером, больше похожие на допросы, заставили выудить меня из своей памяти такие знания, что я даже сам удивлялся.
Бичом этого этапа развития цивилизация является детская смертность и в подавляющем большинстве случаев это происходит от элементарного несоблюдения правил санитарии и гигиены.
Милая моя девочка была императрицей и поэтому, вместо того чтобы благосклонно выслушивать мои комплименты о красоте ее глаз и грации движений, она буквально выуживала из меня знания, которые могли пригодиться ей. А я абсолютно ничего не имел против этого, я даже рад был поделиться с ней всем, что знаю сам.
Результатами наших разговоров стала ее решимость о создании трех новых департаментов — департамента пропаганды, здравоохранения и образования. Естественно, они носили совсем другие названия, но сущность их от этого не менялось.
И все же однажды дело дошло до такой ссоры между нами, что вспоминая подробности, я понимал, что вряд ли смог бы решиться на такое еще раз.
Все началось с пустяка, о котором даже вспоминать не хочется. Янианна, привыкшая, что ей всегда уступают, настаивала на своем, я уперся как бык, отстаивая свое мнение, и, в конце концов, девушка заявила.
— В таком случае, Артуа, можете идти, я не хочу Вас больше видеть — и отвернулась от меня, всем своим видом показывая способность к примирению.
Но мне, в силу своей довольно гадской натуры, этого показалось мало и захотелось обыграть сцену из рекламы довольно известного банка.
Подойдя к Яне, я осторожно обнял ее сзади и сказал на ухо.
— Обычно в таких случаях разрешают забрать на память самое дорогое.
Девушка, поначалу прильнувшая ко мне, резко обернулась, и в глазах ее за доли секунды я успел прочесть поочередно удивление, испуг, недоумение, обида, и, в конце концов, все сменилось выражением презрения. Вновь повернувшись спиной, она обвела гостиную движением руки и тихо сказала.
— Можете забрать хоть все. —
Господи, никогда в жизни не хотел бы услышать ее голос таким снова, столько в нем было всего. Уже раскаиваясь в содеянном, я сказал.
— Заметьте, Янианна, Вы сами разрешили мне это сделать — после чего дошел к ней, развернул к себе лицом, подхватил под коленки, перебросил через плечо и пошел к направлению к выходу. На мою спину обрушился град ударов кулачками Яны.
— Вы что себе позволяете барон? Немедленно поставьте меня на пол! -
— Извините, Ваше Величество, Вы только сами что разрешили забрать мне самое дорогое для меня, так будьте последовательны. —
Удары стихли, и Яна произнесла совсем другим голосом.
— Артуа, поставь меня, пожалуйста. —
Уже поздно ночью, в постели, она с замиранием сердца слушала мой рассказ.
— …. И когда ранним утром ворота крепости распахнулись, из них начали выходить женщины, неся на плечах своих любимых…. -
Янианна попыталась просунуть мне под бок ладошку и вздохнула.
— Я не смогла бы тебя унести, ты тяжелый. —
— Никто Вам не виноват, Ваше Императорское Величество. Вот выбрали бы себе в любовники, например графа Ронтройла и таких бы проблем у Вас не было, могли бы носить его целыми днями, изредка перебрасывая с плеча на плечо — заявил я.
Граф Ронтройл отличался редкостной миниатюрностью, но никогда не позволял подшучивать над собой, отлично владея шпагой и прилично стреляя из пистолета.
Через несколько мгновений, Яна, о чем-то задумавшаяся, со злорадством в голосе заявила.
— Артуа, ты знал эту историю и решил подшутить надо мной, не так ли? Но ты очень плохо знаешь женщин, а они такие коварные и злопамятные. Так вот, месть моя будет жестокой, беспощадной и неминуемой. —
Ее слова заставили меня всерьез забеспокоиться.
— Янианна, я ведь и так очень рисковал, ведь ты могла сразу покинуть меня, не давая мне времени на объяснения. И что бы я тогда смог сделать? Ты могла отказать мне в доступе во дворец, а письма сжигать не читая. Прости меня, я погорячился, очень тебя прошу. —
— Нет, нет Артуа, теперь уже слишком поздно. Я же сказала, что месть будет неминуема. —
— Яна, но ты же не собираешься привлечь для своей мести какого-нибудь красивого мужчину? -
— Мужчину говоришь? А что, тоже очень неплохая мысль, я подумаю над этим — затем, посмотрев на выражение моего лица, успокоила — нет, мужчина мне не понадобиться, но от этого месть будет не менее ужасной. —
И верно, буквально через несколько дней, когда Коллайн зашел в мой кабинет, я читал указ о присвоении мне ордена Золотого льва и присвоении Золотой шпаги.
— Что с тобой, де Койн — поинтересовался он.
Вместо ответа я протянул ему указ. Коллайн вчитался в него и расхохотался.
— Ничего смешного не вижу — возмутился я, но он продолжал смеяться.
— Ну и чем же ты так рассердил Ее Величество — продолжал веселиться он. Мне пришлось вкратце рассказать предысторию сего награждения, что вызвало новую вспышку смеха. Коллайн знал о моем отношении к подобным вещам, как то о награждении и теперь веселился от души.
— И что теперь будешь делать? — поинтересовался Анри.
— Что, что, придется одевать при посещении дворца и этот орден, и эту гигантскую золотую зубочистку, вот что. В указ написано, что эти знаки отличия необходимо носить на балах, приемах и так далее. Я ведь все правильно понял из прочитанного?
Коллайн еще раз пробежал глазами текст указа.
— Да, все верно. Но при неофициальных визитах одевать орден со шпагой вовсе не обязательно, так что ты смело можешь отправляться на свидание без всего этого. —
Хоть это немного утешает. Да, Янианна отомстила мне в полной мере.
С некоторых пор любимой ее шуткой была та, что она угрожала присвоить мне титул графа. Однажды, случайно заговорив на эту тему и заметив мою реакцию, Яна начала постоянно ее затрагивать.
Мне пришлось рассказать ей исторический анекдот о Екатерине Великой, за одну ночь произведшую солдата до генеральского чина и заявил, что титул графа мне хотелось бы заслужить несколько иным способом. А вообще, так меня и баронство вполне устраивает. Подумав немного, она сказала, что как женщина вполне ее понимает, и весело рассмеялась, увидев мое лицо. Затем с подозрением заявила, что все владетельницы, о которых я рассказываю, на редкость развратные женщины.
