Янина Жураковская - Хранители времени
Потом мы шли целых сорок минут, и всё это время умудрённый горьким опытом Идио зорко следил за нами, пресекая любые попытки свернуть с тропинки в чащу и отнимая подозрительные цветы и ягоды. Едва солнце спустилось за деревья, и небо заполыхало всеми оттенками красного, он с видимым облегчением сбросил мешок на землю и объявил привал. Мы слегка удивились, и тогда Идио спокойно объяснил: в лесу темнеет быстро, а искать в непроглядной тьме хладные тела или, того хуже, обглоданные кости ему совсем не хочется…
Дальнейших объяснений не потребовалось.
Скоро на поляне горел маленький костерок, Яна рылась в мешках, удивленно фыркая всякий раз, как ей попадалось что-нибудь вроде фонарика, тефлоновой сковородки или банки говяжьей тушенки "Завтрак туриста", а я ползал по траве, расстилая одеяла. Идио, порыскав в кустах, приволок здоровенного зайца. Споро ободрал с него шкуру (кажется, это называется "свежевать"), выпотрошил и вручил Яне. Та оглядела тушку, обиделась и толкнула целую речь на тему "Почему я? Нечестно!", а мы, как китайские болванчики, согласно кивали головами — пусть говорит, что хочет, лишь бы готовила.
Идио кивал так усердно, что в него швырнули котелком и послали за водой. Я под предлогом "Провожу, а то заблудится", увязался следом. Яна запустила мне в спину чайником.
Скрытый травой родничок, который без труда отыскал Идио, я нашёл бы только в том случае, если бы в него вступил. Миллионы мелких пузырьков поднимались из глубины воды и с шипеньем лопались на поверхности. Природная газировка оказалась ужасно вкусной, но дико холодной, зубы от неё мигом заломило. Мы напились, наполнили котелок и чайник и неторопливо побрели назад.
По дороге Идио рассказал мне пару семейных страшилок, объяснил, как при помощи небольшого количества серы изготовить отличную бомбу-вонючку и наговорил кучу комплиментов… моей замечательной, необыкновенной сестре.
Я поделился рецептами со своей кухни и без труда убедил парня, что быть единственным ребенком в семье не так уж плохо. Примеров из жизни приводить не стал (Яна бы мне казнила), а рассказал свою любимую сказку — триллер с элементами мистики о братоубийстве, инцесте, предательстве, отравлении и государственном перевороте.
— Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ли
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ…
— Вы ещё долго будете кругами ходить?! — прозвенел возмущенный крик.
Вечер уступил место ночи, в лесу сгустились тени, и за каждым кустом притаилось по лохматому чудищу. Но на поляне ярко горел костёр, искры жгучими светляками кружили в воздухе, в котелке аппетитно булькало заячье рагу, и было совсем не страшно.
Страшно стало, когда я посмотрел вверх.
Мириады звёзд переливались на тёмном ночном небе, словно разноцветный бисер, рассыпанный по бархатному покрывалу. Далёкие и холодные, близкие и знакомые, они восходили над лесами и равнинами юной Земли, видели, как возводились величественные пирамиды и дворцы эпохи Возрождения. Они смотрели на костры инквизиции и Москву, сожженную Наполеоном, на утлые лодчонки каменного века и белопарусные фрегаты, бороздившие моря в веке семнадцатом, на крошечные самолетики-этажерки и на первый искусственный спутник Земли.
Рисунок звезд меняется медленно, десяти человеческих жизней не хватит, чтобы это заметить. Их свет идёт до нас миллионы лет и видим мы то, чего давно нет… но стоит ли думать об этом? На звезды надо просто смотреть. Восхищаться. Искать знакомые и радоваться им, как старым друзьям…
Но на этом небе я не смог найти ни одного созвездия из тех, что видел дома летними ночами. Не потому что плохо искал, а потому что их просто не было. Исчезли Лира, Орёл и Лебедь, погас Летний треугольник, на месте с детства знакомого ковшика Большой Медведицы зловеще сияли пять алых звёзд. Чужим, незнакомым был узор небесных огней, и я, наконец, понял: это всё наяву. И замок, и лес, и ключ, что висит у меня на шее.
И неведомо откуда взявшийся гость.
Высокий, седобородый старик в синем плаще и надвинутой на лоб шляпе сидел напротив меня, между Яной и Идио, ворошил угли и что-то насвистывал себе под нос. На поясе у него висел меч, на плече сидел ворон, на пальце сверкало золотое кольцо.
Я обеими руками подхватил падающую челюсть. Ну знаете… ну знаете! Откуда он взялся? С неба свалился? Из-под земли вырос? Ведь только что не было его!
Идио и Яна разом сделали глаза по будильнику, открыли рты и отпрянули в разные стороны. Их дружному исполнению позавидовали бы олимпийские чемпионки по синхронному плаванию.
— Привет вам, путники, — гость поднял голову. Из-под шляпы на меня сверкнул ярко-синий глаз. — Я Один. Бог.
Я мелко-мелко заморгал.
"Не может быть!!!" — вскричал разум.
"Ты и раньше так говорил", — откликнулось подсознание.
"Просто не мог найти логического объяснения. Но телепортация — это научный факт, а богов не бывает!"
"Угу, угу… а как насчёт того, что в замке вы спасли валькирию? Рёбра у нас, между прочим, до сих пор болят".
"Мы спасли обычную девушку! Просто… очень сильную".
"Тупица…"
— Да что вы говорите… — вслух произнёс я, подмигивая сестре. Эй, Ян, а кланяться зачем? Идио? Зачем на колени падать? — Ну, ничего, ничего, у нас всё лечат, и манию величия тоже…
— Прикуси язык, балбес! — Янин локоть больно врезался мне в бок. — Ты хоть понял, кто это?! Простите его, сэр Один, — это уже старику, — слишком много компьютерных игр.
— У тебя совсем крыша обледенела? — вспыхнул я, решительно отметая испуганные вопли подсознания. Ворон возмущенно каркнул и захлопал крыльями. — Крутой чувак, главная шишка в Асгарде, и так запросто — здравствуйте, я ваша тётя?.. И если уж на то пошло, нечего ему здесь делать! Нечего! Он из другого мира! Мистер, испепелять здесь будете, или мне отой… — У старика был один глаз. Левый. И безобразная дыра вместо правого. — …ти?
— Сиди, сиди, я не промахнусь, — Один демонстративно размял пальцы. Впервые в жизни потеряв дар речи, я отчаянно закрутил головой. — Хороший мальчик. Рыженький… Люблю таких!
Только теперь я заметил то, что, наверное, сразу увидела глазастая сестрёнка: золотое кольцо старика слегка светилось в полумраке, а края потрёпанного серого плаща не кончались, а словно бы расплывались в воздухе. Что ж, человеку свойственно ошибаться, syana'dde muertari ex.
