Ник Винсент - Молоты Ульрика
Освещаемый резким лунным светом, он выглядел столь же запущенным, каким я его запомнил. Старая маленькая таверна с фасадом, покрашенным черной краской, треснувшие стекла в окнах, устойчивый запах вареной капусты, доносящийся из дешевой харчевни наверху Казалось, что таверна закрыта, но я знал, что это не так Подобные заведения никогда не закрываются, если хозяин или завсегдатай обязаны вам чем-либо. За прошедшие годы я провел здесь несколько славных вечеров, получил несколько полезных предупреждений, принял участие в двух схватках. Я надеялся, что нынче ночью последнее не повторится.
Я постучал в дверь, и через несколько секунд в ней приоткрылась щель.
— Кто там?
— Я ищу Альфрика Полуносого.
— Кому он понадобился?
— Скажите… — я задумался. — Скажите ему, что пришел человек, который был Дитером Броссманом.
Дверь закрылась. Я мог представить себе разговор, происходящий сейчас за дверью. Через долгую минуту она растворилась, и показался низкорослый человек, стриженный под горшок: «Заходи».
Я зашел. С этими долгополыми рясами и одеяниями легко можно проделать старинный трюк, известный всем высокородным дамам. Каждому жрецу полезно знать его секрет. Если идти тихо, спокойно и маленькими шажками, со стороны может показаться, если только вы все делаете по уму, что вы вовсе и не идете, а скользите Вкупе с черными рясами жрецов Морра это выглядит довольно жутко. Так что посетители примолкли, когда я вошел, и тишина ложилась на столы подобно покрывалу холодной росы, когда я шел через комнату. Внутри и было-то человек десять — от дешевых хулиганов, хлеставших дешевое пиво, до более респектабельной публики, потреблявшей вино или абсент.
Человек в черной плоской бретонской шапке, сидевший у бара, кивнул мне и приветственно поднял стакан. Его лицо покрывала причудливая сеть трещин и морщин, следов возраста и тяжелой жизни, а глаза были налиты кровью. Я встречал его в былые дни, но не мог припомнить имени. Возможно, у него их было много.
Из отдельной кабинки в дальнем конце комнаты доносились звуки. Никто не смотрел в ту сторону, поэтому я понял, что это именно то место, куда надо мне. Я заскользил туда. Туша Альфрика втиснулась в закуток вместе с одним из его помощников и толстым человеком в богатой одежде, сидящим напротив гнома. Стол со стороны Альфрика был заставлен пустыми кружками, там и тут блестели золотые монеты. Гном взглянул на меня. В его бороде скопилось больше седины, чем я помнил, шрамы вокруг его носа горели огнем — верный признак того, что гном крепко выпил. Но было бы глупо с моей стороны предположить, что гном пьян или неосмотрителен.
— Добрый вечер, брат, — сказал он. — Садись. Как я могу послужить Храму Морра сегодня вечером? Я не сел — вместо этого я начал:
— Альфрик Полуносый из рода Разбивающих Наковальни, я здесь, чтобы восстановить равновесие чести между нашими семьями.
— Да? — Альфрик не выглядел заинтересованным. Я заметил, что толстяк вспотел. Он не был купцом — по крайней мере, не был хорошим купцом. Для рискованных сделок ему не хватало куража. Без задней мысли я начал прикидывать, кем он был и что довело его до того состояния, когда люди обращаются за помощью к Альфрику после второго колокола ночи. Он выглядел обеспокоенным, но это были его заботы. И у меня есть дела, с которыми я должен разобраться.
— Пять лет назад я… ладно, пропустим формальности. Ты должен мне услугу с тех пор, как я сжег того лавочника, которого пристрелил твой внук. Давай сочтемся.
— Так делаю я, так можешь и ты. — Альфрик приложился к кружке. — Ты всегда был нетерпелив. Всегда хотел, чтобы выходило по-твоему. Имя, покрой одежды — все ли это, что изменилось с момента исчезновения твоей семьи? — Я промолчал. — Ты так и не нашел их, да? Ну, если понадобится помощь, ты знаешь, где ее искать.
Я знал, что он пытается уязвить меня своими речами, чтобы показать, как он раздражен вмешательством в его дела. Так что я не стал отвечать на это, а только сказал:
— Храм подвергся нападению сегодня ночью. Кто-то оживил труп и направил его против нас. Похоже, он был послан убивать людей, а не разрушать, но все равно разворочено там много. И отец Циммерман погиб.
Это был уже второй раз, когда я произносил эти слова, но в первый раз я осознал их. Внезапно я почувствовал себя очень усталым. Рядом с купцом было свободное место, и я плюхнулся на скамью.
Альфрик смотрел на меня глазами, блестящими в дрожащем свете лампы как мокрые булыжники.
— Похоже на дело рук некроманта.
— И я так думаю. — Пауза. — Есть кто-то… из названных в городе?
— Я ни об одном не слышал. Значит, скорее всего, никого нет. — Он прервался, чтобы сделать очередной глоток. Его словам я верил: «уши» и «глаза» Альфрика были в Мидденхейме повсюду. Гномы построили этот город, и их туннели до сих пор проникали в каждый его уголок, подобно ходам древоточца в трухлявом дереве. Альфрик и его соглядатаи знали каждый поворот в этих катакомбах; подслушивая и подглядывая, они знали почти обо всем, что происходит в городе. Разрешите представить, лучший осведомитель и самый большой шантажист Мидденхейма — Альфрик Полуносый.
— Тогда кто это мог быть? Может быть, ты знаешь кого-то, у кого есть зуб на храм? — спросил я Альфрика. Альфрик погонял пиво по рту и сглотнул.
— Заткнись. Я думаю о некромантах. — Он медленно набрал полный рот пива и задумчиво его смаковал.
«Некромантия, — думал я. — Если это был некромант, то не надо выяснять, был ли у него зуб на храм. Некроманты и жрецы Морра взаимно ненавидят друг друга лютой ненавистью. И те и другие связаны со смертью, вот только мы видим в ней переход, ступень в долгом процессе, а они рассматривают ее в качестве своего орудия. Мы освобождаем души, они порабощают их темной нечестивой магией. Конечно, они не могут спокойно уживаться с нами. Конечно, любой честолюбивый некромант захочет уничтожить могущество местного храма Морра, и если это потребует смерти жрецов — что ж, как и в нашем случае, трупы — неотъемлемая часть этого занятия. Правда, было что-то загадочное в том, как двигалась девушка, в том, как она искала Циммермана… я, казалось, нащупал путеводную ниточку, но не мог понять, куда она ведет».
Голос Альфрика прервал мои размышления.
— Один из ваших мертвецов, да? Труп из храма?
— Да, и там еще кое-что было…
— Я узнаю, как это произошло, брат, — он выделил последнее слово. — Этот ваш новый жрец, тот, что из Талабхейма…
— Гильберт.
— Гильберт. Он небрежен в работе. Он не делает благословения так, как положено. Слишком спешит. Как ты. Приглядись к нему как-нибудь на Скале Вздохов. Помашет руками, побормочет, и этого достаточно, чтобы обмануть скорбящих родичей. Но попомни мои слова: эти тела падают со скалы без благословения. Слишком беспечно. И опасно, если поблизости есть некромант: недоотпетый мертвец, готовый к оживлению. Значит так, если в городе объявился некромант — а я не говорю, что так оно и есть, заметь это — тебе следует быть осторожным. Некроманты — мерзость. Один из моих предков раз повздорил с некромантом. Быстрые они. Так он мне рассказывал, что коли уж начал он в твою сторону колдовать, считай до пяти. До шести тебе не дойти. На счет шесть ты уже мертв.
