Константин Бояндин - Ступени из пепла
Набрать кодовый номер? Негде. Правда…
Ну да, есть терминал связи. Всё здорово, если бы одно обстоятельство: до него метра три. Таких длинных рук у меня нет. И нет ничего, чтобы дотянуться до сенсора. И бесполезно звать на помощь — что делать потом? Как объяснить, что я тут забыла?
Вот ведь влипла. Все рассуждения промелькнули передо мной за несколько секунд. Всё, что есть — то, что на мне, то, что лежит за бомбой, стул, на который я опираюсь!
Вот оно! Можно попытаться воспользоваться стулом — нажать на сенсор. Мне бы дотянуться два раза. Включить управление голосом. Если только никто не стоит за дверью, смогу выкрутиться.
Осторожно подтянулась, стараясь не двигаться по горизонтали. Пальцы едва не соскользнули. Спокойно, Май. Сжалась в тесном пространстве, не ослабляя нажим на панель. Так. Теперь встать на неё коленями. Повернуться. Упереться пальцами ног и, наконец, дотянуться до стула. Силёнок может не хватить, чтобы поднять его и два раза нажать на сенсор. Но ничего более мне не сделать.
Размечталась. Не то чтобы осторожно нажать ножкой стула — я его и сдвинуть-то не смогла. Вот так, Май. Был бы стандартный пластиковый стул, почти невесомый — была бы надежда. А этот массивный, дубовый, роскошный — вспоминаем физику. Слишком короток рычаг, слишком мало сил. Одна попытка — тщетно. Ещё одна… Ещё…
Стул покачнулся и упал.
Всё.
Ещё немного времени я смогу так провисеть. Обратно мне не забраться, это точно. Что ещё есть?
Пояс. Слишком мягкий. Даже не долетел.
Клипсы. Бросила одну. Мимо. Бросила вторую. Попала!
Меню на экране. Что ещё можно кинуть?
Диадема. Мимо. Я стиснула зубы, сняла ожерелье. Если смогу порвать, будет много мелких снарядов. Лишь бы удержаться.
Смогла. Натянутая нить хлестнула по лицу. Когда я осознала, что сумела удержаться, из рассечённой губы шла кровь, а во рту было два кусочка янтаря. Остальные раскатились по всему полу.
Попала первым же. Хорошо, что цель крупная — видимо, чтобы даже трясущимися руками можно было выбрать нужный пункт с первого раза.
Позволила себе отдышаться. Ноги ныли нестерпимо — нет у меня привычки висеть вот так, вверх ногами, в распоре.
Продиктовала номер, успела перепугаться, что забыла последовательность огоньков. Нет, не забыла. Всё так же неизвестный голос велел повторить семь цифр и отключился.
Ну же…
Я дважды продиктовала номер.
Связь прервалась. Позади и вверху тихо щёлкнуло.
Упав на пол, я едва не свернула шею. Попытавшись подняться — едва не свернула вторично, подвернув ногу на кусочке янтаря.
Посидела на полу, отдышалась. Ну и разгром я тут устроила… Ладно. Ради чего я рисковала жизнью?
Огоньки не горели. Проклятье, надо успеть подлечить губу — скоро выступать. Потом гляну. Надеюсь, новых бомб там нет?
Новых не было.
Какое счастье.
* * *Я бросила свёрток под кровать, всё ещё ошарашенная. Справилась!
Всё, хватит с меня! Я пинком отправила разряженную мину (вырвала с мясом все проводки) под кровать. Потом разберусь, что там за клад. Иначе, если придёт обслуга и увидит всё это — открытую панель, капли крови, разбросанный янтарь и прочее…
Уборкой придётся заняться после выступления. А сейчас — в душ!
6. Выступление
Если верить инструкции, стиральный комплекс может действовать и без моей помощи. Правда, собираться пришлось в жуткой спешке. Надеюсь, мой запрет на проведение уборки всё ещё в силе — не очень хочется, чтобы кто-нибудь заметил мину-ловушку и свёрток под кроватью.
Ф-ф-фу, едва успела!
В сто пятой, «предбаннике», было уже людно. При моём появлении произошла некоторая, к счастью, короткая, суматоха. Майстан (припомнила я почти сразу), главный администратор, тут же подошёл ко мне, вежливо поклонился. Я ответила, как положено. На этом формальности были закончены — и хорошо. Устала я от поклонов и церемоний за сегодня. Вообще казалось, что из дому я вышла дня три тому назад.
Имя я могла бы и не вспоминать. У нас, оказывается, часть традиций Южного Союза уже соблюдается. Например, ответственные стали носить опознавательные значки — кто такой, за что тут отвечает и так далее. Я представила, как должен был бы выглядеть мой значок, и едва не прыснула со смеху.
— Рад вас видеть в прекрасном расположении духа, — улыбнулся Майстан (точно, ему уже сообщили про нововведения в поддержании чистоты у меня в апартаментах). — Вот текст вашей речи. Всё, как было согласовано. Если захотите что-то добавить, будем признательны.
Да знаю я, знаю. Вот оно, доказательство того, что я марионетка: говорить то, что якобы велела сказать Её Светлость. А на деле — Министр внутренних дел Южного Союза, в который графство формально входит как автономия.
— Если можно, — указала я на свою губу. Кровь удалось остановить, но скудного запаса средств первой помощи на большее не хватило.
— Ох, какое несчастье, — Майстан дал знак и ко мне тут же подошли двое — один в бело-зелёном халате, врач. Смутно помню лицо, значка не вижу. Должно быть, под халатом.
— Не извольте беспокоиться, тахе, — он присел передо мной и раскрыл небольшой чемоданчик, который ему подал напарник. — Будет немного жечь. Закройте глаза, ненадолго…
Я послушалась. Приятный запах… мазь? Мне осторожно нанесли её на ранку. Больно не было, было страшно щекотно. Чего мне стоило усидеть на месте!
А потом действительно стало жечь. И ещё как. Мне потом сказали, что у меня было настолько спокойное выражение лица, что врачи даже подумали — не перепутали ли мазь. Нет, не перепутали. Минуты через три страдания окончились, я открыла глаза.
— Нет-нет, не надо облизывать, — всполошился врач, протягивая салфетку. — Не болит?
Я заглянула в зеркало, по правую руку; по традиции — латунное. Нет, всё в порядке, ранка зажила. Готова к представлению.
— Не болит, — встала я. — Мне уже пора?
— Нет ещё, тахе, — Майстан указал за спину. Да, чей-то голос всё ещё раскатывался над площадью — не помню, кто это, усилители немного искажают звук. Ну, ладно.
Я присела в кресло, чтобы не смущать остальных, прикрыла глаза. Впрочем, в Университете ко мне относятся намного проще. Почти как ко всем остальным.
Странно, но это приятно.
* * *Как много людей пришло на церемонию открытия выпускного праздника!
Конечно, студентов в Университете намного больше. Но привилегия посещать праздники появляется только с шестого курса. Остальным придётся довольствоваться либо пересказами, либо просмотром записей — если будет, где смотреть. С ума сойти… восемь лет в школе, ещё восемь — в Университете… и не помню ни единого дня! Как такое может быть?
