Энгус Уэллс - Дикая магия
«А разве он уже не ослушался? - спросил ветер. — Пробуждение его значит кровь. Кровь значит пробуждение. А разве мало пролито крови? Вспомни Кандахар, глупец. Вспомни о восстании повелителя Файна, о войне, которую ведет тиран; вспомни о своем собственном брате, о Тобиасе ден Каринфе, домме Секки. Ведь он строит флот и намерен вступить в войну против Кандахара. Сколько крови еще прольется, когда он осуществит свою мечту?»
«Но она пока не осуществлена».
«Ну и что? Возможно, ты прав. Но так же возможно, что военные суда уже отходят от Эрина, а Узкое море красно от крови».
«Прежде Тобиасу надо убедить других доммов. А в Куан-на'Форе Джехенне, стремившаяся к войне, потерпела поражение».
«Невелика победа — одна маленькая схватка в великой битве. Зато ты вот в плену, и, как агнца, тебя везут к твоей судьбе, а Рхыфамун скачет и скачет вперед».
«Нет! — воскликнул Каландрилл.
Кляп превратил его возглас в стон. Джессерит, скакавший впереди, угрожающе посмотрел на него, а тот, что ехал сзади, грубо ударил по плечу. Гнедой дернулся, и Каландриллу пришлось сделать огромное усилие, чтобы удержать его коленями и связанными руками. Еще немного, и испытания его закончатся прямо здесь. Каландрилл усиленно заморгал, сообразив, что задремал в седле. Ночь отступила, ветер улегся, небо на востоке посветлело. Каландрилл не был уверен, на самом ли деле он слышал беззвучный голос или ему это лишь почудилось.
— Я не должен терять надежду, — убеждал он себя. — Это последнее, что у меня осталось. Надежда и вера в Молодых богов.
Он беззвучно молил Деру и всех Молодых богов о том, чтобы пленение было частью божественного умысла или, в худшем случае, чтобы даровали они спасение ему и его товарищам, а Ценнайру он уже причислял к своим друзьям.
Больше он ничего не мог поделать, по крайней мере сейчас. Оставалось только смотреть на дорогу, бежавшую вперед в чистом утреннем свете. Ветер — веселый бодрый эфир — больше не ставил под сомнение его слова.
Каландрилл все еще находился под впечатлением сна и не сразу заметил перемену в обстановке. В твердом, сухом запахе вечного камня появился привкус жизни. Он взглянул вперед и далеко за возглавлявшим процессию всадником увидел край Кесс-Имбруна.
Он и манил его, и страшил. Там кончается ущелье, но там же будет решена и их судьба. Каландрилл попытался взять себя в руки. Дагган-Вхе, извиваясь, пересекал выступ крутой скалы и терялся меж отвесных скал глубокой лощины, похожей на ту, с которой началось их путешествие по Кесс-Имбруну. Мерин ускорил шаг, не желая отставать от впереди идущего. Ему, как и наезднику, не терпелось выбраться из расселины и вновь оказаться на долгожданной равнине.
Они пересекли выступ скалы, взобрались по резко уходящей вверх тропинке и какое-то время ехали по расселине, наполнявшейся рассветом. Потом миновали небольшую площадку и стали подниматься по резко уходившей вверх дороге. В расселине, освещенной ранним солнцем, дорога расширилась и стала гладкой. Добравшись до края лощины, тропа вновь побежала вверх. В небесной голубизне появились оттенки розового.
Тэмчен, возглавлявший колонну, что-то выкрикнул. Один из всадников ответил и перевалил через гребень, исчезнув из виду. Подбодрившись, всадники пустили коней в легкий галоп. Громкий перестук копыт по камню наполнял лощину. Кавалькада выехала на Джессеринскую равнину.
Каландрилл огляделся. С обеих сторон возвышались рукотворные стены, построенные из огромных, песочного цвета камней, не скрепленных известковым раствором. Высотой они были в пять поставленных друг на Друга во весь рост человек. О толщине их можно было только догадываться. Они охватывали дорогу как воронка, которую не миновать по дороге из Кесс-Имбруна. Смерть для всякого, ступившего на Кровавый путь. Дорога вела к массивным обитым железом воротам, над которыми возвышалась башня из желтого кирпича с узкими амбразурами. За воротами зияла темнота. Подле ворот их дожидался Тэмчен, казавшийся карликом на фоне внушительного сооружения.
Всадники подъехали ближе, и по спине у Каландрилла побежали мурашки. Место это окутывала странная аура чего-то неестественного, запретного, мощного и угрожающего, словно здесь обитали привидения или совсем недавно было пролито много крови. Мерин Каландрилла попятился. Позади тихо заржал жеребец Брахта. Каландрилл обернулся. Вороной кернийца упирался, уши его были прижаты, глаза дико вращались. Его боязнь передалась и Катиному мерину. Маленькие лошадки джессеритов тоже заволновались. Наездники что-то раздраженно бормотали, натягивая удила.
С трудом успокоив лошадей, они тронулись вперед. По мере приближения к воротам страх и дурное предчувствие все более овладевали Каландриллом. В легком ветерке ему чудился трупный запах. Как бы то ни было, в одном он не сомневался: форт внушал ему чувство ужаса, слепого страха.
Когда Каландрилл въехал в створ ворот, во рту у него пересохло. Даже джессериты были напуганы. Они нервно перебирали пальцами на эфесах мечей, клали на себя знамения и, позвякивая металлической сеткой, посматривали по сторонам. Лишь Тэмчен оставался бесстрастен, но, скорее, благодаря прирожденной скрытности и угрюмой решимости не выказать признаков страха. Рубанув рукой воздух, он резко выкрикнул приказ, подгоняя воинов войти в тень тоннеля, начинавшегося у укрепленных ворот.
Дальний конец его терялся в зыбком полумраке. Там ворота были закрыты. По обеим сторонам тоннеля шли тяжелые двери, над головой — отверстия, через которые незваного гостя забрасывали камнями. Вдруг одна из дверей распахнулась, и слабый долгожданный свет упал в тоннель. Тэмчен въехал в дверь.
Здесь начинался небольшой крепостной дворик. С трех сторон стояли воины в доспехах, с саблями и пиками, готовые к любой неожиданной выходке гостей. Со стен в них целились лучники. Тэмчен соскочил с коня и приветствовал человека в доспехах с желтыми и серебряными символами. Тот, отсалютовав, отбросил с лица вуаль, чтобы получше рассмотреть узников.
Лицо его мало чем отличалось от лица Тэмчена, правда, его подбородок украшала жесткая треугольная бородка, и выглядел он старше. В остальном же их можно было принять за братьев. Старший явно занимал более высокое положение, ибо именно по его приказу узников сняли с лошадей и поставили перед ним, а затем развязали, оставив связанными только кисти и не вытащив кляп изо рта.
Тэмчен, указывая по очереди на каждого, называл их имена. Его собеседник коротко кивал. Затем, обменявшись несколькими словами с Тэмченом, он резко развернулся на каблуках и скрылся на внутренней лестнице. Тэмчен отдал приказание, и четверых узников, зажатых с двух сторон, повели туда же. Тэмчен шел впереди. Крутая лестница вывела их в коридор под низкой крышей. Освещался он светом, падавшим через амбразуры вдоль стен. Здесь всепоглощающее чувство страха несколько улеглось. У Каландрилла словно сняли камень с плеч. Вдоль стен на равном расстоянии друг от друга были начертаны иероглифы и висели курильницы. Резкий запах от их дымка наполнял неподвижный сухой воздух. Джессериты подвели их к двери из черного дерева. Тэмчен и его спутники остановились и сняли шлемы, и предводитель осторожно, с явным почтением, постучал.
