Олег Авраменко - Адепт Источника
— Это очень запутанная история… — начал я, но мои слова потонули в очередном раскате грома, таком сильном, что весь дом содрогнулся.
Пенелопа спохватилась и дала команду механизмам задвинуть на окнах ставни.
— Сейчас не время для разговоров, — сказал я. — Тем более, таких серьезных.
— И то правда, — отозвался Брендон. — Мы и так чуть не опоздали.
— А что вас задержало? — поинтересовалась Пенелопа.
— К нам заявился один из пациентов Брендона, — объяснила Бренда, развязывая поясок халата. — Очень занудный тип, хронический ипохондрик. Никак не могли от него отделаться.
Халат соскользнул с плеч сестры и упал к ее ногам. Она осталась в купальнике, который, судя по всему, был пошит в условиях жесточайшей экономии материалов.
Брендон неторопливо скинул свой халат и аккуратно повесил его на спинку ближайшего стула.
— Пенни, Артур, — сказала Бренда. — Что вы медлите. Вот-вот начнется ливень.
— Да, да, конечно, — произнесла Пенелопа, бросила на меня смущенный взгляд и скрылась в соседней комнате. Наверное, постеснялась раздеваться в моем присутствии. В присутствии своего папочки…
Посмотрев ей вслед, я скинул мантию, снял пояс со шпагой, разулся и стал расстегивать пуговицы рубашки. Меня охватило приятное предгрозовое возбуждение, которое я не испытывал уже много-много лет.
— Ты очень любишь грозу в Сумерках? — спросила Бренда, видя мою почти детскую радость.
— Обожаю! — с жаром ответил я. — За двадцать лет я так соскучился по горячим ливням, и у меня скопилось множество несмытых грехов. Теперь я собираюсь наверстать упущенное.
— Однако! — произнес Брендон. — Ты выражаешься, как истинный Сумеречный.
— А я и есть Сумеречный. Наполовину — как и ты, кстати.
Брендон усмехнулся и покачал головой.
— Все-таки не зря тебя называют сыном Света, предпочитающим Сумерки.
Я улыбнулся ему в ответ.
— Что делать. Ведь сердцу не прикажешь.
В холл вернулась Пенелопа, одетая гораздо скромнее, чем Бренда (вернее, не до такой степени раздетая), и мы вчетвером выбежали из дома.
Снаружи было жарко и душно. Мощные порывы ветра вовсю раскачивали деревья, срывая с них оранжевую листву. Тяжелые капли горячего дождя приятно обжигали мою кожу. По всему небу плясали голубые молнии под аккомпанемент непрестанно повторявшегося крещендо громовых раскатов. Это было жутко и восхитительно. Если я и верил в апокалипсис, то именно таким мне представлялось начало конца света.
— Сейчас! — крикнула Бренда, остановившись посреди поляны и воздев руки к небу. — Сейчас грянет!
Пенелопа подошла ко мне вплотную и спросила — не громко, но так, чтобы я мог расслышать:
— Артур, что ты думаешь делать дальше?
— Ну…
— Пожалуйста! Скажи!
Я вздохнул.
— Ладно. Перво-наперво я собираюсь побывать в Хаосе и потолковать с его Хранителем.
— Зачем?
— Возможно, он знает, где искать Диану.
— С ним уже говорили об это. И не раз.
— Но не я. Я уж вытрясу из него все, что ему известно.
— Тогда я с тобой, — заявила Пенелопа.
— Нет! — воскликнул я. — Это опасно!
— Вот поэтому я отправляюсь с тобой.
— Ты не можешь… — попытался возразить я, но она решительно перебила меня:
— Могу и должна! Я не отпущу тебя, Артур. Я последую за тобой, куда бы ты ни…
— Пенелопа, будь рассудительной девочкой.
— А я не хочу быть рассудительной, я хочу быть с тобой. Я росла без отца и матери, я так ждала вас, так надеялась, что хоть один из вас вернется, и теперь… — Гром загремел так сильно, что Пенелопа уже кричала, чтобы быть услышанной. — Теперь у меня есть ты, и я не позволю тебе снова исчезнуть. Я не хочу потерять тебя, отец. Не хочу! Слышишь — не хочу!
Мне на глаза навернулись слезы.
— Пенни… Позволь мне так тебя называть.
Она улыбнулась и кивнула. Я не расслышал ее слов, но по губам прочитал:
— Конечно, папа.
Тогда я крепко обнял ее и поцеловал.
— Пенни, доченька! Я так рад, что ты у меня есть.
— Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, — пришел ко мне мысленный ответ Пенелопы.
Последний барьер между нами рухнул.
И в этот самый момент небеса будто раскололись на мелкие части, низвергнув на нас поток горячей воды. Это была лучшая из сумеречных гроз на моей памяти.
4
Во сне ко мне пришло озарение. Я проснулся и сел в постели, протирая глаза. Наконец-то я понял, почему первым делом пришел сюда. Мой подсознательный порыв наведаться в Сумерки Дианы, помимо чисто сентиментальных мотивов, имел вполне рациональное объяснение. Мне следовало бы догадаться об этом значительно раньше.
До конца сиесты оставалось еще больше часа. Я облачился в новую одежду, подаренную мне Брендоном (он и Бренда подолгу гостили у Пенелопы и имели в ее доме собственные гардеробы), умылся, причесался и покинул свою комнату. Миновав дверь, за которой спала моя сестра, я вошел в соседнюю и очутился в просторном кабинете с книжными шкафами, несколькими мягкими креслами, письменным столом и персональным компьютером в углу. Он-то и был мне нужен — старый добрый компьютер Дианы. Тот самый хорошо знакомый мне компьютер, не претерпевший за время моего отсутствия никакой модернизации, даже клавиатура осталась прежняя. Должно быть, Пенелопа хранила его в память о матери, регулярно очищая его от пыли и время от времени производя профилактический ремонт.
Понадеявшись, что компьютер в рабочем состоянии, я устроился в удобном вращающемся кресле и включил питание. Компьютер заработал и начал загружаться. В первый момент я обрадовался, но спустя пару секунд огорченно вздохнул. Судя по информационным сообщениям на экране дисплея, на компьютере была установлена другая операционная система — а это не сулило ничего хорошего.
«Пенни, девочка, — раздраженно подумал я. — Спору нет: в хитросплетениях программного обеспечения Дианы сам черт ногу сломает, но ведь в компьютере это самое главное, а все остальное — просто груда железа. И уж если ты решила хранить его в память о матери, то прежде всего тебе следовало бы позаботиться о сохранности системы.»
По окончании загрузки прозвучала жизнерадостная мелодия, и на экране вместо стандартного приглашения появилась красочная заставка с текстом:
ПРИВЕТ, ПЕННИ! Я К ТВОИМ УСЛУГАМ.
НАДЕЮСЬ, ТЫ НЕ ЗАБЫЛА НАШ ПАРОЛЬ?
Поскольку пароля я не знал, то поступил так, как поступили бы девяносто девять из ста человек на моем месте, — просто нажал клавишу ввода.
Появившаяся вслед за этим картинка была не такая красочная, как предыдущая, мелодия напоминала похоронный марш, а текст был более сух и официален:
