Андрей Буторин - Кошмары города кошек. Кошмар первый: Реквием города кошек
— Ничего себе — связь! — воскликнула Вера Михайловна. — Плодородие, деторождение — и самоубийства!
— А еще что там — радость и веселье? — подхватил слова жены Игорь Аркадьевич. — Да уж…
— Ну-у… — развел руками Александр Михайлович. За что, дескать, купил… Впрочем, он тут же наморщил лоб, потер его широченной ладонью и пробасил: — А ведь была у них и еще одна богиня с кошачьей головой… — Мужчина поднял глаза к потолку, подвигал бровями, словно вчитывался в невидимые остальным письмена на побелке, и сказал, вновь обведя взглядом присутствующих: — Сохмет — «Могучая». Грозная, не знающая жалости и сострадания богиня, карающая людей за их грехи. Страшен гнев Сохмет: он приносит засуху, эпидемии, мор, войны…
Александр Михайлович внезапно вскочил и, бормотнув: «Сейчас!», быстро вышел из кухни. Вскоре он вернулся, держа в руках раскрытую потрепанную книгу. Остановился возле стола и торжественным голосом зачитал:
— «Богиня Сохмет — в египетской мифологии богиня войны и палящего солнца. Священное животное Сохмет — львица. Изображалась в виде женщины с головой львицы или кошки. Вместе с Уто и Иехбет, Сохмет охраняла фараона. Находясь рядом с ним во время битвы, она повергает врагов к его ногам. Ее вид наводит ужас на противника, а пламя ее дыхания уничтожает все. Обладая магической силой, Сохмет может убить человека, напустить на него болезнь. Вместе с тем Сохмет — богиня-целительница. Она покровительствовала врачам, считавшимся жрецами. Сохмет очень рано была отождествлена с Тефнут и Хатор, отождествлялась также с богинями Баст, Уто, Мут и со многими другими богинями-кошками».
— Вот это уже ближе, — хмуро произнес Игорь Аркадьевич. — Только это все мифы, легенды. А у нас — факты. И я пока не представляю, как нам все это может помочь на практике.
— Вот именно, что легенды, — захлопнул книгу Александр Михайлович и опять сел за стол. — И версия юноши, — кивнул он на Сергея, — не более, чем версия. Объясняющая, кстати, далеко не все.
— А что еще? — надулся Серега.
— Например, полярные сияния. Их так называемую цветомузыку. Если ваш друг… как его, Слава?.. вообще не ошибся.
— Не ошибся, — буркнул Сергей.
— А про сияния тоже все логично, — сказал вдруг Артем. — Вот вы прочитали сейчас: богиня войны и палящего солнца. А ведь полярные сияния — последствия вспышек на Солнце!..
— То есть, ты хочешь сказать, — хмыкнул великан, прихлебывая горячий чай, который успела разлить по чашкам супруга, — что Сохмет сама убивает, сама же и отпевает?
— А почему бы и нет? Если убивает она, например, вынужденно… — Артем замолчал, уткнувшись взглядом в клеенку на столе. Он и сам понял, что ляпнул какую-то кощунственную несуразицу.
Замолчали и все остальные. Полный тревогами и переживаниями день вкупе с поздним часом давали о себе знать. Ирина так и вообще начала позевывать.
— Ну, вот что, — хлопнул по столу Александр Михайлович. — Вы меня, конечно, извините, не подумайте, что я вас прогоняю, но мне так думается, что ни до чего путного мы сейчас не додумаемся. Давайте-ка так договоримся… Завтра вечером все свободны?
— Я не знаю, — опустил голову Игорь Аркадьевич. — Как там с Тамарой, что там с Мишкой… когда…
Все его поняли, но прокомментировала лишь супруга:
— Если что, с Тамарой и я побуду. А насчет Мишки… Такие дела решаются днем, а не вечером. Так что вечером ты будешь свободен. Тут дела тоже срочные. Сереженьки ведь касаются! И девочки, — посмотрела она на Ирину, — Ирочки.
Больше ни у кого возражений и «самоотводов» не нашлось. Тогда Александр Михайлович поднялся из-за стола, потер огромные ладони и сказал:
— В таком случае, завтра вечером, как освободитесь, милости прошу! И подумайте за это время как следует, поанализируйте, пофантазируйте даже. Любые версии будут внимательно выслушаны. А вы, Игорь Аркадьевич, попытайтесь все же спросить насчет кольца.
— Хорошо, — коротко кивнул Серегин отец, вышел из-за стола и направился в прихожую. Вера Михайловна прошла следом. Александр Михайлович тоже вышел из кухни и стал одеваться, чтобы проводить Артема.
— Да вы не беспокойтесь, — сказал ему Игорь Аркадьевич, — мы проводим Артема.
— Ну уж нет, — помотал головой великан, надевая плащ. — Я обещал его маме. А обещания, знаете ли, я привык выполнять.
— Хорошо, — пожал плечами отец Сергея. — Мы тогда пойдем. Сергей, ты готов?
— Ага, — откликнулся парень, хлопнул по протянутой ладони Артема, кивнул зевающей Ирине и зашагал к двери.
Артем быстро набросил курточку, хотел пожать Ире руку — очень уж хотелось ему коснуться девушки, — но постеснялся и тоже лишь кивнул. Попрощался с Валентиной Ивановной и следом за Александром Михайловичем вышел на лестничную площадку. Как раз в это время внизу хлопнула дверь подъезда — это вышли из него Сергей с родителями.
Когда Артем с Александром Михайловичем оказались на улице, та была уже пустынной. Черное небо затянуло облаками, и бледное пятнышко луны, едва пробивавшееся сквозь них, не давало света, а казалось ослепшим бельмом.
Артем бросил взгляд на темный сквер — скорее всего, Серега с мамой и отцом пошли домой через него, — но разглядеть в ночной тьме никого не смог.
— Нам куда? — спросил Александр Михайлович.
— Да тут недалеко, — на всякий случай попытался избавиться от провожатого Артем. — Пару кварталов по проспекту. Там светло и люди ходят. Возвращайтесь домой, я сам. Я ж не маленький, в конце-то концов!
— Дружище, — склонился над парнем гигант. — Я ведь прекрасно вижу, что ты не маленький. Хотя… — хмыкнул он и распрямился во весь рост, отчего Артем стал ему по грудь, — это все относительно. Но дело тут в другом, — снова согнулся великан. — Понимаешь, я обещал! О-бе-щал!.. А обещания свои я всегда выполняю. Даже если ты попытаешься от меня сбежать, я тебя все равно догоню, поймаю и понесу подмышкой.
— Не собираюсь я никуда сбегать, — буркнул Артем. — Вот еще! Глупо просто. И… неприятно.
— Стыдно?.. — хмыкнул Александр Михайлович. — Перед Иркой? Я смотрю, там у вас что-то… — Он покрутил в воздухе пальцами, словно вворачивал лампочку.
Артем очень обрадовался, что на улице темно. Щеки его запылали, это он чувствовал наверняка.
— Вот еще!.. — начал он было оправдываться, а потом вдруг подумал, что ведь и впрямь уже не маленький и с вызовом бросил ухмыляющемуся мужчине: — Ну, а если да? Вы против меня что-то имеете?
— Ого! Ерепенистый! — деланно удивился Александр Михайлович. — Люблю таких. — Впрочем, он тут же стал серьезным и усталым голосом сказал: — Ладно, извини. Дружите, любите, я против ничего не имею. Глупостей только не наделайте. Хотя… — махнул он рукой, — тут учи — не учи… Все, проехали. Пошли давай.
