Тимур Литовченко - Воины преисподней
— Так почему он обращается с ним, как с подданным? Зачем вытворять такие глупости, скажи на милость?!
— Так ведь приволокли татары под Киев дружину владимирцев, — нашёл наконец объяснение Карсидар. — Бату хотел добиться раскола наших княжеств… вот и Тангкут добивается того же. Смотри, Данила Романович, всё выходит не так уж глупо. Стоило Тангкуту прислать к таврийскому князю посла, а ты уж и голову ломаешь над тем, почему он так поступил. Значит, не доверяешь ему и… — Тут Карсидара осенило, и он заговорил возбуждённо:
— Ну да, так оно и есть! Мы только что о чём говорили? О переброске королевских ратников на юг! Но если мы введём дополнительные войска в Таврию, князь Василь сразу решит, что ты не доверяешь ему, боишься, как бы он к татарам назад не переметнулся и…
— А если не ввести войска, получится, что я оставляю его без прикрытия и бросаю один на один с татарвой, — король грустно усмехнулся. — Только тут ты ошибаешься. У Василя тоже своя голова на плечах есть, а ты, видать, плохо выспался с дороги, что не учёл этого.
— Ну и что князь Василь? — спросил Карсидар, рассматривая носки своих сапогов.
— Что? Да войска просит супротив татар оборониться, чего ж ещё от него ждать! — вздохнул Данила Романович. — Трусоват он немного, сам знаешь, поэтому первым из половецких ханов принял мою сторону, когда Бату степь подмял. Поэтому Тангкут и отрядил к нему посла теперь. Запугать решил — авось Василь свет Шугракович на его бок переметнётся.
— Так и я о том речь веду, — попытался возразить Карсидар.
— О том, да не совсем, — теперь король глядел на него в упор. — Расколоть Русь — да, может быть. Запугать половца — не возражаю. Но давай думать дальше. Татары далеко, а я близко, так? Так. Тангкут даёт половцам войско супротив меня? Наоборот, требует их отряды для себя. И вдобавок вызывает Василя в свой Сарай. А мы все понимаем, что там нашему Василю Шуграковичу и конец. Скажи, Давид, положа руку на сердце, чью бы сторону ты принял на месте половца?
— Твою, государь, — сказал Карсидар, приложив руку к сердцу и слегка поклонившись.
— И я так думаю, — вздохнул Данила Романович. — Более того, Василь поступил в точности так, как думаем мы оба. То есть схватил посла и препроводил его ко мне, а свиту посадил на кол. Но скажи, любезный мой Давид, кто же в этом случае есть великий хан Тангкут? — и, поскольку Карсидар молчал, докончил за него:
— Так вот, великий хан Тангкут есть полный олух. Или… — король многозначительно поднял палец к потолку, — или олухи мы с тобой, поскольку ничего не понимаем. Поэтому, Давид, я бы попросил тебя лично допросить посла. Сделай это так, как умеешь делать один ты.
И король ухмыльнулся.
— Если честно, я бы тоже хотел посмотреть на него, — ответил Карсидар, ловко обходя закамуфлированную просьбу о применении колдовства, которое русичи всячески осуждали.
— Что ж, тогда айда в поруб. Допросишь татарина, а после я созову совет. Будем решать, что делать.
Когда они приблизились к порубу, где содержался пленённый посол, уже окончательно рассвело.
— Видать, для татарина эти стены более неприступны, чем были для вас с Андреем, — пошутил король, намекая на тот случай, когда Карсидар и Читрадрива перенеслись из поруба на Бабин Торжок в день его появления в Киеве. Карсидар лишь вежливо улыбнулся и кивнул.
Несмотря на мороз, Данила Романович решил подождать его на дворе. Впрочем, Карсидар провёл внутри не более получаса. Под конец его пребывания из поруба донёсся приглушённый крик, чему король немного удивился. Вслед за тем дверь распахнулась, из неё широко шагая вышел сияющий Карсидар. В ответ на вопросительный взгляд Данилы Романовича он коротко сказал:
— Всё просто, государь. Колдовство.
— Колдовство?! — изумлённо повторил король.
Карсидар многозначительно хмыкнул и достал из-за пазухи кусочек кожи с вытисненными на нём причудливыми значками и дырочками по углам.
— Именно. Насколько я понял, Тангкут решил, что клин вышибают клином, и раз на твоей стороне действует «великий колдун Хорсадар», или просто «Харса-колдун», то есть я, значит, в ответ тоже надо нанять колдуна. Этот амулет висел на шее у посла. Я сразу понял, что татарин на что-то рассчитывает, и пока толмач спрашивал его, я всё пытался выяснить, на что именно. Наконец он начал мысленно произносить заклинания, сосредоточившись на предмете, висевшем на шее. Я схватил старика за грудки, разорвал шнурок — и вот! Слыхал, как он завопил с перепугу?
— Ну и как? — осведомился Данила Романович, не сводя глаз с кусочка кожи. — Эта штука действительно колдовская?
Карсидар вздохнул и в который уже раз принялся настойчиво объяснять, что не знаком с колдовством.
— А как же ты делаешь… эти свои штуки? — скептически произнёс король. Карсидар вновь вздохнул:
— Поверь, государь, я не лукавлю. Просто делаю — и всё. Это трудно объяснить. Люди думают, что колдовство — это какие-то загадочные действия. Та же ворожба… — Он вспомнил, как Милка ворожила в девичестве на жениха. — То есть дунул, плюнул, пробормотал заклинание, духов каких-то вызвал… Вот что такое колдовство. Татарин тоже надеялся на амулет, а спас он его? То-то же! А я обхожусь без всяких там заклинаний, колдовских амулетов и прочего. Не знаю, понял ли ты… — Карсидар беспомощно развёл руками. — Только моё колдовство у меня в крови. А кусочек кожи так и останется кусочком кожи, что ты с ним ни делай.
— Между прочим, в твой перстенёк вправлен довольно странный камень, — Данила Романович покосился на обручальное кольцо на пальце Карсидара. — Я не знаю наверняка, помогает ли он тебе. Однако подозреваю. Тем более, что у Андрея был похожий камешек, только побольше.
Карсидар поморщился. Затем снял с пальца обручальное кольцо, протянул его королю и сказал:
— Если не веришь мне, проверь: я могу обходиться и без камня. Всё моё колдовство осталось при мне.
— Ладно, я тебе верю, — Данила Романович вернул кольцо, и Карсидар понял, что король действительно поверил ему, а вопрос о том, является ли голубой камешек колдовским, благополучно оставлен в стороне. — Так что татарин?
— Посол верил в охранную силу этого амулета. И чрезвычайно на него рассчитывал. Насколько я понял, амулет не только должен был беречь его от опасности, но и воздействовать на половцев. Посол думал, что этот кусочек кожи поможет ему склонить князя Василя на сторону татар.
— Но ведь не помог же! — воскликнул Данила Романович. — Тем не менее, он продолжал надеяться?
— А что ему ещё оставалось! — фыркнул Карсидар. — Он предполагал, что столкнётся с «урусским колдуном»… только не знал, что «колдун» — это я, сидящий рядом с ним. Поэтому, когда я сорвал со старика амулет, он жутко перепугался.
