Джезебел Морган - За третьей гранью
А впрочем, чего я психую? Все эти вопросы я более-менее знаю, кое-как отвечу… В конце концов, мы же с Хель не договаривались на какую оценку я сдам её экзамен…
Задумчиво повертела в пальцах лазерную ручку… Ненавижу эту гадость! Если что написал, то написал уже навсегда. Тут просто великолепно оправдывается народная глупость, про то, что начеркал лазером не стереть никакими кислотными ластиками. Разве, что тем же лазером заштриховать аккуратненько… Зато такими ручками очень удобно расписывать под хохлому парты, оставляя высокоинтеллектуальные напартные надписи типа «Здесь была я, а на стуле катапультирующее заклинание, срабатывающее по прочтении. Не садись, улетишь!» Милая ходовая шуточка современной магической молодёжи.
Задумавшись о таких тонких материях, я случайно поймала себя на том, что лёгкими и неуверенными штрихами наношу на испещрённую разнообразными памятками поверхность парты контуры сердечка. Я в лёгком обалдении уставилась на рисунок, не вполне осознавая, как смогла нарисовать этакую гадость. Я скорее бы нарисовала оскаленные черепа с сигаретами в зубах, скрещенные кости или трёхпальцевую комбинацию. Но подумав об этих милых проявлениях моего чёрного юмора, я с внезапной ясностью поняла, что мне они противны. Да что со мной такое?!
Сердито мотнув головой в заранее обречённой на провал попытке прогнать навязчивые мысли, я стала быстро переносить на бумагу мои познания по предложенным вопросам, благо они (познания) не замедлили вспомниться. От усердия я чуть не подпалила свой ответ, но всего лишь прожгла в нём аккуратненькую кругленькую дырочку. Полюбовавшись разрушительным делом рук своих, я перечитала свои записи, не обнаружив в доказательстве ошибки, и приступила было к трансгрессии, но внезапно подняла взгляд на несколько строчек вверх.
Ё! Блин и прочие ругательства! Ну зачем, спрашивается, мне потребовалось излагать ещё и своё не вполне вежливое и приятное для магистров мнение по способам доказательства теоремы Морган?
Старательно заштриховывая свои каракули, я с удивлением обнаружила, что от усердия высунула кончик языка, словно собиралась им себе помогать! Так, вот только Хельгиных вредных привычек мне для полной картины шизофрении не хватало!
Быстро дописав черновик (до того аккуратные и ровные строчки покосились и разъехались) я пошла отвечать. И с удивлением обнаружила, что ноги стали ватными, руки сжимающие листок вспотели и меленько дрожат, а я сама всё ещё сижу на месте. Типичные средства успокоения нервов (пожелание себе любимой ни пуха, ни пера с последующим посылом к чёрту, лешему, водяному и прочей нечисти) результатов не дали, заставив серьёзнее задуматься о происходящих со мной переменах. Впрочем, даже думать долго не пришлось, достаточно было успокоиться и сосредоточится, как всё встало на свои места.
Энтар предупреждал о возможном изменении характера как побочного эффекта. Он говорил, что чем выше уровень мага, накладывающего заклинание, и чем лучше его знания об «объекте», тем качественнее иллюзия. А у мамы оч-чень высокий уровень и великолепное знание всяких тараканов моей «обожаемой» близняшки. Вот и получилась качественная иллюзия, даже характер стал меняться… Куда уж качественнее?..
Но этот мерзавец в разговоре о побочных эффектах упоминал, что процент их возникновения практически равен нулю! Ну он у меня попляшет…
Резко поднявшись, пока не передумала и пока снова не вылезли на тьму Божью вредные привычки сестрички, я подошла к столу комиссии и протянула билет магистру Максу, но прежде чем тот хотя бы сообразил чего от него хотят, листок быстро хапнула мэтресса Лехва. Пробежав его глазами, училка сухо и повелительно кивнула головой (будто я так нуждаюсь в её разрешении!) и бросила короткий требовательный взгляд на сидящую рядом Генриетту. Та встрепенулась и бросила созерцать стену, понимающе заухмылявшись.
Я подошла к доске и нерешительно взяла небольшой кусочек мела, слегка заострённый с одного конца. Надеюсь, мел самый обыкновенный, без магической подлянки. Я начала медленно выводить на антрацитовой доске ровные строчки формул, сопровождая их пояснениями. За спиной стояла напряжённая тишина и азартное сопение. Комиссия почти в полном составе предавалась здоровому послеобеденному сну.
Я, согнувшись в три погибели, дописывала в самом низу доски последние формулы, такие мелкие, что я сама еле могла понять о чём они. Рука устала и не слушалась, и едва я выпрямилась и её опустила, повисла вдоль тела безвольной плетью.
– Q. e. d.(1) – победно выдохнула я, оборачиваясь. И сразу же натолкнулась на холодный колючий взгляд Лехвы. Она судорожно искала к чему можно придраться, но так и не нашла. Зря я что ли так долго зубрила?!
Я покосилась на Генри, ожидая от неё какой-либо подлянки. И не ошиблась. «Детектор лжи» сидела откинувшись на спинку стула. Глаза были плотно прикрыты, ресницы чуть дрожали. Губы упорно сжаты, на лбу выступила испарина. Сканируй-сканируй, деточка, даже если ты действительно такой мастер, как мне расписала Хель, тебе всё равно не пробить мою естественную защиту. Разве что, интуитивно что-нибудь почувствуешь… Но я девушка честная, мне скрывать нечего.
Не теряя времени даром и не дожидаясь вопросов, я быстро затараторила ответы на следующие вопросы. Комиссия благодушно внимала иногда согласно всхрапывая (Макс) или скептически хмыкая (Лехва). Говорила я с довольно хорошей скоростью, сама частично не понимая, произносимые мною слова, изобилующие разнообразными терминами, значения большинства которых я не помнила. Универсальное правило студента: чем больше непонятных слов, тем выше оценка. Главное произносить их надо с непоколебимой уверенностью, тогда учителя просто побоятся признаться, что чего-то не понимают.
– Скажите, Хельга, – противным скрипучим голоском произнесла Лехва. Я насторожилась, ожидая от этой заразы какой-либо подлянки. – У Вас есть сестра – близнец, не так ли?
Я мысленно застонала, сохраняя на лице самое благожелательное и наивное выражение. Неужели, догадалась?
Я кивнула, тяжёлым судорожным вздохом показывая, как мне с этой сестрой плохо, и как бы я много дала, чтобы её не было.
– Она очень на вас похожа? – продолжила мэтресса, не спуская с меня испытующего взора. На лице Генриетты расползалась торжествующая ухмылка. Значит, настроилась на меня и почувствовала моё смятение. Хорошо пока эта … хм… очень нехорошая женщина задаёт такие вопросы, на которые можно давать двусмысленные ответы.
– Ну что Вы! Моя сестра ни капельки на меня не похожа! Нас невозможно перепутать!
