Джон Робертс - Убийство в Тарсисе
— Успокойтесь, — сказал Правитель. — Это же всего лишь торговля. Вождь кочевников первым взял слово и, естественно, заломил неприемлемую цену. Так он заранее обеспечивает себе положение великодушного и разумного политика, когда ему придется выдвинуть какие-нибудь менее абсурдные требования.
— Мой господин, — обратился к нему Мелкар, — я думаю, вы недооцениваете Киагу. Боюсь, он собирается получить все до последней монеты, а в случае отказа — привести в исполнение свои угрозы. Нужно немедленно подготовить город к обороне.
— Я уже отдал необходимые указания, но, надеюсь, обойдется без крови.
Завтра на банкете начинаем прощупывать этих дикарей. У нас есть три дня, чтобы отколоть их от своего Вождя. Этого времени должно хватить.
Правитель Тарсиса обвел банкетный зал довольным взглядом. Пока все шло в соответствии с его планами. Дикари орали, пили, жутко воняли, отвратительно вели себя, но пока что до откровенных потасовок дело не доходило. По периметру зала стояли стражники с дубинками наготове, но Правитель не очень-то надеялся на эту охрану. В Тарсисе было мало своих воинов. Городская стража давно уже превратилась в чисто полицейскую команду — плохо обученную и неэффективную.
Все члены Высшего Совета, сняв маски, веселились и улыбались, словно находясь в кругу самых близких людей. Перед каждым из них сидел один из членов посольства, а за дальними концами стола веселились и пировали приглашенные аристократы Нижнего Совета.
Рядом с Правителем сидели Ялмук и шаман, которого называли Говорящий с Тенями. В его компетенцию входило общение с духами умерших, а также тысячами мелких божков и десятком главных божеств жителей степей. Видимо, шаман был крупной шишкой среди своих соплеменников. Он все время находился рядом с Ялмуком, который то и дело обращался к нему за советом. Правитель Тарсиса понял, что шаман — тот человек, которого надо разрабатывать. Проблема была в том, на что может клюнуть этот шарлатан.
— Почтенный Говорящий с Тенями, — обратился к нему Правитель, — это по воле ваших богов Киага — Меткий Лук возвысился до положения Повелителя Пыльных Равнин?
Из-под завесы амулетов и всякой дребедени на него глянули ничего не говорящие глаза шамана.
— Все духи наших предков пришли ко мне и сказали, что Киага и есть тот, о ком пророчествовали долгие века.
— Понятно. То есть это благодаря тебе он стал Вождем?
— Благодаря воле предков, — ответил шаман, — и благодаря своей силе и своему уму. После долгих лет вражды он сумел объединить многие племена.
— Как это впечатляет, — сказал Правитель и подумал, что дело идет, пожалуй, в нужном направлении. Если этот колдунишка помог Киаге стать Вождем, то он должен считать себя по крайней мере равным ему, если не ставит себя выше.
Наверное, любой недостаток почестей он воспринимает как личную обиду.
— Твой Вождь должен ценить тебя и ставить выше всех остальных соплеменников.
— Мой Вождь слушает, когда я говорю, — спокойно ответил шаман.
— Да, он слушает своего мудреца, — вставил свое слово Ялмук, — но Вождь знает, что его слова и сила покоятся в мечах и луках его верных воинов!
С этими словами он залпом осушил изрядных размеров кубок с вином.
— У Вождя должны быть воины, — продолжил шаман, — но лучшие стрелки и всадники не помогут ему, если не будет он в согласии с богами и духами предков.
— Как скажешь, шаман, — пробурчал Ялмук. Через несколько минут посол встал и пошел вдоль стола, и Правитель мог доверительно поговорить с шаманом один на один.
— Похоже, посол думает, что он выше тебя, — прокомментировал он.
Говорящий с Тенями коснулся кончиками пальцев обода бубна.
— Он — великий Вождь своего племени, уступающий только моему господину, который ценит его больше других.
— Я уверен, что это место должно принадлежать тебе — тому, кто привел Киагу к вершине власти и сделал так, чтобы все племена признали его своим господином.
— Киага — Меткий Лук выбирает и решает так, как считает нужным. Негоже обычному человеку подвергать сомнению или обсуждать его решения.
— Ну конечно же. Но мы здесь, в Тарсисе, умеем ценить заслуги по достоинству.
В этот момент Ялмук вернулся к их столу. Через некоторое время шаман присоединился к группе придворных дам, которые заинтересовались обычаями и обрядами его племени. Правитель Тарсиса получил возможность поговорить с послом один на один.
— Ваш шаман, похоже, высоко себя ценит, — заметил он как бы невзначай.
— А, все эти говоруны с тенями ставят себя выше, чем нужно, — буркнул кочевник, явно с трудом ворочая мозгами и языком от выпитого вина. — Они не работают, у них нет табунов, они не воюют, и при этом они считают, что имеют право жить лучше других да еще и презирать всех остальных.
— Полностью согласен с тобой. Кстати, заметь — в Тарсисе жрецы не лезут в государственные дела. Они занимаются делами божественными, а мы, люди торговые и военные, занимаемся земными проблемами. Я знаю, что ты — вождь великого племени. И как правитель правителя, я понимаю, что тебя задевает то, как много чести выпадает на долю кого-то колдуна, а не достойного человека вроде тебя и твоих воинов.
Ялмук покачал головой:
— Я никогда не оспорю решений своего Вождя. Он не такой, как другие люди.
— Конечно нет. Ты ведь верный слуга своего господина. Поверь, я, как никто другой, знаю цену истинной верности. И я знаю, что такие люди, как ты, никогда не предадут своего Вождя, а вот ваш шаман… боюсь, он не устоит перед соблазном настроить Вождя против тебя. Случись такое, знай — здесь, в Тарсисе, ты всегда найдешь достойный прием и безопасность.
— Я на этот счет не беспокоюсь, — заявил посол, но что-то в его голосе выдавало неуверенность в собственных словах.
К концу банкета Правитель Тарсиса был доволен тем, как он сумел влить яд в свои сладкие речи.
На следующий день члены Высшего Совета собрались в Зале Заседаний, чтобы представить свои доклады Правителю. Первым взял слово Советник Рукх:
— Господин, я принял в своем доме троих дикарей из этого посольства: самого посланника и еще двоих. Одного зовут Гуклак, прозвище другого — Потрясающий Копьем. Посол Ялмук — парень себе на уме, но в целом, боюсь, он достаточно верен своему Вождю. Гуклак — просто фанатик. А вот Потрясающий Копьем — совсем другое дело. Киага победил его в поединке и насильно присоединил его племя к своему. Естественно, парень не забыл такой обиды, да и по единоличной власти тоскует. А кроме того, он туп, тщеславен и жаден до золота. Думаю, нескольких монет будет достаточно, чтобы перекупить его.
— Очень хорошо, — сказал Правитель, оставив при себе сомнения по поводу верности Ялмука своему Вождю. Так же он не стал вслух подвергать сомнению истинность доклада Рукха. Чем бы ни закончились переговоры Советника с его постояльцами-кочевниками, он расскажет все так, как ему нужно. Правитель Тарсиса знал, что может доверять только той информации, которая подтверждена многократно из самых разных источников, включая доклады его собственных осведомителей, внедренных в дома почти каждого из членов Совета.
