Луиза Тичнер - Зеленый огонь
Небо прочертили розовые и золотые полосы, а из листвы темных деревьев на берегу раздалось щебетание первых птиц. Увидав в кроне одного из деревьев белое пятно, Ривен улыбнулась: Сэл следовала за ней повсюду.
Пиллаун уселась на ветку ивы, склоненную к воде, и неодобрительно покосилась на свою хозяйку:
— Моя бабушка любила повторять: «Если малиновка хочет сойти за королька, ей нужно прятать свою яркую грудку».
— Хорошо, хорошо. Я вернусь до того, как мое отсутствие будет замечено.
— Тебе лучше было бы вовсе этого не делать. Что будет, если король увидит, как ты ткешь из воды? Он иногда приходит к реке, когда его мучит бессонница.
— И часто это случается? — поинтересовалась Ривен, крайне заинтригованная.
— Достаточно часто. Что-то не дает ему покоя, этому бедняге.
— Прекрасно. Он этого заслуживает. Поделом ему.
Сэл подняла вверх голову:
— Вчера вечером ты впервые видела вместе сына и мать. Тебе не кажется, что они прекрасно смотрятся вместе?
Ривен задумчиво водила пальцами по воде.
— У меня уже сложилось определенное мнение о королеве-матери. И мне она по душе. Это замечательная женщина, несмотря на то, что она ленива и избалована. Броун никогда не сможет мне понравиться, независимо от того, как бы красиво он ни смотрелся.
— Ты понравилась ему. Когда ты играла, я наблюдала за его лицом. Его глаза светились.
— Тебя подвело твое воображение.
— Для того чтобы читать по лицам людей, почти не нужно воображения. Например, сейчас ты смущена, — и ласково заквохтав, Сэл вспорхнула на вершину дерева, где уселась на ветку и принялась чистить свое оперение.
Ривен, которая стояла по пояс в воде, нахмурившись посмотрела на птицу:
— Я не человек.
— Пока у тебя нет твоего камня, в тебе достаточно много человеческого. Ты так же слаба и уязвима, как и все остальные.
— Мне кажется, что ты всегда была невысокого мнения о людях.
— Напротив. Принимая во внимание краткость их жизни и тонкость натуры, я восхищаюсь их успехами.
— Это и в самом деле так, как ты говоришь?
— Конечно. Я никогда не лгала на протяжении всей своей жизни, а прожила я очень много, — мягко возразила Сэл. — Поэтому-то я и хочу, чтобы твой камень вернулся к тебе. Он принесет тебе в награду силу и молодость, которые бесконечно притягательны для огромного большинства несчастных людей.
Взволнованная разговором, Ривен раскрыла свой складной нож и углубилась в заросли тростника. Если она собирается пробыть во дворце еще некоторое время, ей потребуется еще свирель. Нужно поскорее сделать еще одну вместо той, которую она делала в такой спешке. Отбирать тростник, однако, оказалось довольно сложно. У Ривен были вполне определенные требования, и ей потребовалось не меньше часа, чтобы отыскать подходящие стебли: ровные и без пятен. К тому времени, как она срезала полдюжины тростинок и связала их вместе, небо посветлело и из-за горизонта выглянуло солнце. Она уже собиралась плыть назад со своей связкой, когда покалывание вдоль позвоночника подсказало ей, что она больше не одна.
Пригнувшись к воде так, что ее длинные волосы как покрывало прикрыли ее голые руки и обвились вокруг талии, она провела кистью свободной руки по речной поверхности, и под ладонью возникло изображение. Это был Броун. Он стоял на берегу возле брошенного платья и пристально всматривался в направлении того места, где скрывалась Ривен. На его губах медленно появлялась улыбка. Быстро расстегнув рубашку, он стащил ее через голову и бросил рядом с ее платьем. Прежде чем войти в воду, он снял с головы золотой венец и небрежно положил его поверх груды одежд.
Сердце Ривен затрепетало как пойманная пташка. Как мог этот самозванец так неосторожно обращаться с украденным сокровищем? На размышления у нее не оставалось времени, так как Броун быстро плыл в ее направлении. Возможность была столь идеальной, что от волнения Ривен едва не потеряла сознания.
Рука короля уже тянулась к ней, когда Ривен быстро нырнула, подняв целый столб брызг, чтобы ослепить короля и сбить с толку. Ускользнув из его жадных объятий, она разрезала воду, словно стрела, сделанная из ртути. Здесь она была в своей стихии. Ни один человек не смог бы угнаться за ней в воде. В тот миг, когда она достигла берега и потянулась к платью, ее взгляд остановился на короне. Силой камня не возьмешь, но, возможно, она отыщет какое-то средство, чтобы…
В спешке Ривен оступилась и поскользнулась в грязи. Падая, она вытянула вперед руки, и ее пальцы непроизвольно сомкнулись на металлическом ободе короны.
— Ой! — воскликнула она, так как в суматохе прикоснулась к красному камню и он обжег ее, словно молния. В следующий миг твердая, как сталь, рука легко прикоснулась к ее плечам, переворачивая на спину. Ривен лежала, тяжело дыша и глядя прямо в глаза Броуну.
— Все в порядке?
Ривен открыла было рот, но потом решила промолчать.
— Дайте мне посмотреть вашу руку, — король взял ее кисть в свою, осторожно распрямил пальцы и внимательно исследовал ярко-красное пятно, пересекающее ладонь.
— Мне очень жаль. Если на этой ладони останется шрам, то только в результате моей небрежности. Больше никогда не стану бросать корону там, где вы могли бы случайно дотронуться до нее, пытаясь взять свое платье. Но… — Броун покачал головой, и капли воды с его светлых волос дождем посыпались на Ривен. — Мне и в голову не могло прийти, что вы так быстро плаваете. Никогда не встречал девушки, которая столь быстро плыла бы по воде и под водой. Вы плаваете как акула.
Ривен смотрела на него с недоумением, широко раскрыв глаза. Неужели он действительно считает, что она дотронулась до короны нечаянно? Каким же глупым или слепым нужно быть!
— Она обожгла меня!
— На ней лежит заклятье. Никто, кроме меня, не может тронуть корону. Хорошо еще, что она не причинила вам большего вреда, — и он одарил ее неожиданной улыбкой, которая смягчила резкую линию его рта и заставила его глаза заискриться. — Я могу устранить боль. У меня есть целебная мазь и я вам ее пришлю.
— Спасибо. — Ривен попыталась высвободить свою руку из его, но его пальцы сжались.
— Не могу допустить, чтобы новому музыканту был нанесен хоть какой-нибудь вред, особенно тому, кто так божественно играет на свирели. Да моя матушка мне голову оторвет!
— Я уверена, что она никогда так не поступит. Вы… вы мне просто льстите.
— Вовсе нет. Просто прошедшей ночью ваша искусная игра увлекла меня. Так же как и ваша красота, — прибавил он, оценивающе разглядывая ее.
При этих словах короля Ривен вспомнила, что она практически раздета, что ее мокрая и тонкая рубашка липнет к телу, становясь практически прозрачной.
