Андрей Петерсон - Перстень некроманта
Осси посмотрела вниз, чтобы оценить широту жеста. А посмотреть было на что.
В лучах недавно взошедшего солнца зрелище было просто феерическим.
Ослепительно сверкающая крипта, достигающая в высоту примерно три человеческих роста, заливала все окрест призрачным светом, будто исходящим из нее самой. От этого создавалось впечатление, что весь свет мира рождается там, внизу, на дне, а лишь затем выплескивается наружу и, отражаясь от солнца, растекается во все стороны.
Очень тяжелая на вид и не обремененная никакими украшениями или надписями крыша крипты парила в воздухе, казалось, сама по себе, лишь слегка опираясь по углам на четыре узкие колонны, растущие из массивного основания.
Отсюда — с края котлована — все строение казалось целостным и выточенным из единого куска камня. Оно было необычайно изящно своей лаконичностью, граничащей с аскетизмом, — эдакая простота, возведенная в абсолют и воплощенная в камне. В скользящих по поверхности лучах восходящего солнца схрон казался призрачным отражением, мороком, по какому-то невероятному недоразумению попавшим в наш мир.
Внутри на круглом невысоком постаменте лежала фигура ангела с подломленными крыльями, из последних сил пытающегося приподняться, опираясь на сломанный меч.
— Сказать, чтобы вы были осторожны, мне кажется, — обидеть вас, — Денсо Эрдалл смотрел на Осси пристально, не мигая. — Не мне учить вас вашему ремеслу. Поэтому я скажу вам просто: ступайте и выполните свою часть договора. И да не оставит вас Странник.
Магистр осенил себя знамением. Все остальные повторили за ним и, прощаясь, склонили перед Осси головы.
Осси почему-то стало смешно, и, чтобы не показаться неучтивой и скрыть столь неуместную улыбку, она просто сиганула с края вниз. Соскользнув по осыпи, она уже через мгновение оказалась внизу, у самого подножия крипты…
И было это уже очень давно.
Адепты Ордена во главе со своими бонзами умыли руки и теперь наблюдали за ней, оставаясь за ограничительной линией из охранных посохов. Кто с интересом, а кто и с усмешкой, вяло переговариваясь между собой.
Время шло, ряды любопытствующих потихонечку таяли под силой немилосердно палящего солнца, а больше ничего не происходило.
Замкнув, наверное, уже двадцатый круг вокруг основания, Осси остановилась и вытерла лоб:
— Тут ничего нет. Давай посмотрим наверху.
«Давай, — тотчас отозвалась Хода. — Страсть как люблю древние памятники».
— Да уж, древнее некуда, — вздохнула Осси, подпрыгнула, уцепилась за верхний край плиты и, легко подтянувшись, скользнула наверх.
Под крышей было не так жарко, но так же нерезультативно.
Пристально и не единожды осмотрев пол крипты и колонны, составляющие с полом единое и неделимое целое, и не обнаружив ни выключателей, ни подвижных блоков, ни подозрительных углублений, ни даже надписей «нажимать здесь», Осси обратилась к скульптуре.
То, что еще издали поражало воображение и казалось почти живым, вблизи рождало ощущения совсем уже нехорошие. Осси, несмотря на жару, почувствовала легкий озноб от одной только мысли, что длительное время была повернута к этому спиной. Сказать «как будто сейчас оживет» — это все равно что не сказать ничего: от фигуры, раза в три превышающей нормальные человеческие размеры, волнами исходили мощь и ярость. Пока еще сдерживаемые. Именно «сдерживаемые» — такое чувство возникло у Осси, когда она смотрела на вздувшиеся вены на каменных руках, напряженные мышцы ног и пытающиеся расправиться сломанные крылья. Для движения, прерванного более пяти тысяч лет назад, не хватало самой малости.
«Расслабься».
Осси встряхнула гривой своих волос, прогоняя наваждение и выбрасывая из головы глупые мысли.
«Все спокойно. Ни единого следа магии. Это просто старый памятник».
— Тебе напомнить, что этот старый памятник устроил тут пять дней назад?
«Устроил — не устроил… Сейчас это просто камень. Запал был, да весь вышел. Не волнуйся, ищи лучше вход».
— Как скажешь, дорогая! Любой каприз!
Теперь, когда после короткого сеанса психотерапии с эмоциями было покончено, Осси принялась спокойно разглядывать лежащую фигуру. Фигура же, в свою очередь, спокойно лежала, как делала уже много сотен лет, и никого разглядывать не собиралась.
Да и нечем ей было, собственно говоря, разглядывать, потому как первое (и единственное), что сделали маги, это вынули из глазниц два необычных камня, дабы хоть как-то обезопасить себя от повторения огненного шторма, уже унесшего одну жизнь. Один из этих камней сейчас находился у Осси и вместе с некоторой суммой, переведенной на ее счет, составлял аванс за выполнение работы. Невозвратный, кстати говоря.
Еще при Ашпере III Странствующем Лига получила привилегию, по которой все авансы, выданные на исполнение заказов, считались невозвратными при любом исходе работы. Все расходные материалы, равно как и предоставленное оборудование, также переходили в собственность адептов Лиги, независимо от результата. Недовольное дворянство, составлявшее тогда значительную часть работодателей вновь основанной Лиги, по своему обыкновению побурчало немного и даже попробовало пару раз «забыть» про монаршую волю. Но даром что основателя Лиги Изыскателей, помешанного на поисках всевозможных древностей и артефактов, в народе чаще называли Пеньковым, чем Странствующим… Пара десятков веревок, накинутых на шеи особо несогласных, и небольшое перераспределение налогов среди сословий, причем отнюдь не в пользу потенциальных заказчиков, — очень серьезный стимул повышения лояльности в народных массах…
И хотя с той поры прошло уже немало времени, да и сам Ашпер III уже перешел в разряд «древностей», зная крутой норов адептов Лиги и их незаурядные магические способности, отношения с Лигой старались понапрасну не портить даже очень сильные мира сего. В том числе и благостный Орден.
Так что смарагд, лежащий в кармане комбинезона, интесса по праву считала своим, и от нее одной только зависело, как им распорядиться в будущем. Где и у кого сейчас находился второй камень, было неизвестно, но, как бы то ни было, обе глазницы статуи были пусты.
Осси влезла на пьедестал. Внимательно осматривая статую, обошла ее по кругу, касаясь рукой и пытаясь кончиками пальцев нащупать разгадку входа. Пальцы нащупывали камень. Один только камень и ничего кроме камня. Гладкий, ровный, без трещин и неровностей. Без ничего…
Впрочем, иного и не ожидалось. С самого начала непохоже было, что плавные линии скульптуры, перетекающие одна в другую без малейшего излома, могли таить в себе разгадку. Дело явно было в чем-то другом.
