Антон Кильдяшев - Дворяне и ведьмы (СИ)
- Думаю вот, спрашивал ли ты у неё как вылечить плотоедь?
- Нет. Её нельзя вылечить.
- Вот-вот. А вдруг ведьма может? Надо наведаться к ней сегодня ночью и всё вызнать. - Улыбнулся Настас.
С минуту Руслан непонимающе глядел на брата.
Нет, он не был глупым. Безусловно, его с таким можно было спутать, но то, что на первый взгляд казалось тупостью было лишь длинными немыми вопросами. Руслан смотрел на собеседника и спрашивал без слов: "ты в своём уме?"
- ...ты хочешь купить у неё яда. - Произнёс он.
- Мы хотим, чтобы он дольше жил. Яды же, напротив, жизнь укорачивают.
- Каждое лекарство - яд. - Неожиданно вступилась за младшего брата Биша. - Керил так говорит. Да и если подумать, отрубание конечности обычно ведёт к смерти, то есть это яд, который, однако, есть и лекарство.
- Сначала спросим у ведьмы, сестрица. Сдаётся мне, никогда прежде потеря рук и ног никого не спасала.
- Мы будем первыми. - И, подумав, поправилась: - Я буду первой. Мне уже не терпится испытать.
- Вы же шутите, верно? - Подал голос Руслан. - Скажите, что я сплю.
- Не шутим. Сестрица не умеет шутить. - Ответил Настас. - А тебе, братец, нечего волноваться. Повторю, что я хочу, чтобы отец жил дольше, а не убить его.
- А стоило бы. - Неожиданно сказал младший брат. - Плотоедь убивает болью. Задушить его подушкой было бы милосердно.
Биша и Настас переглянулись.
- Нельзя. - Отрезала сестрица. - Нас бросят в темницу.
- Если сунешься к нему с пилой, тоже бросят.
- Нет. Я ведь его буду спасать, а не убивать.
"Как жаль, что она серьёзно", - подумал Настас. Они с ней неплохо ладили, пока она не сошла с ума.
- Я пойду к ней сегодня ночью. - Заключил он. - Прикройте меня, если что. И прогоните уже, наконец, Керила.
- Это неправильно. - Запротестовал Руслан. - Его время пришло. Ему уже пора умирать.
- Это мы решим, когда он умрёт. Отец нам должен, очень много должен за все те годы унижений. Разве ты хочешь, братец, просить милостыню или возделывать поле? Может, хочешь продать свой меч? О, постой, но у тебя же не будет меча - он отцов. А для поля ты слишком высокого рода. Так что, милостыни хочешь? В храм пойдёшь подносить жрецам благовония?
- Его не возьмут. Он же будет изгоем. - Задумалась Биша. - Впрочем, можно пойти на Запад. Конным лордам наплевать на законы Краса.
- Да, это вариант. - Согласился Настас. - Только мечей у нас не будет, они отцовы.
- Я говорила про храмы. Руслана возьмут в служки какого-нибудь пернатого жреца или в поджигатели.
- В любом случае, Руслан, - повернулся к нему старший брат, - нам троим будет плохо.
- Это не повод делать такое с отцом.
- Ему придётся потерпеть месяц или два, пока не сдохнет кто-нибудь из Красичей. А нам, если он этого не сделает, придётся терпеть всю жизнь. Если, конечно, мы не умрём.
- Просто не вмешивай его в это дело. - Посоветовала Бишеслава. - Когда человек чего-то не видит, он склонен считать, что этого не существует. Так пусть Руслан и думает, что мы с отцом ничего не делали. Уверена, совесть братца протестовать не будет.
Руслан взглянул на сестрицу и чуть погодя молча кивнул.
- Вот и славно. - Подбодрила его она. - А ты, Настас, торопись. Возьми с собой побольше денег: я слышала, ведьмины травки бывают очень дорогими.
- Ты её видел. - Обернулся он к Руслану. - Кто она? Откуда? Сделает ли то, что мы у неё попросим?
Младший брат замялся.
- Ей деньги были не интересны. Она взяла едой за настойку. Когда я с ней говорил о том, как заставить отца дольше жить, её это ничуть не смутило и она предложила какие-то грибы.
- Грибы?
- Да. От жара. - Сказал Руслан. - Или что-то вроде. Сам спроси, она расскажет. В общем, я бы ей доверял.
- А кому бы ты не доверял? - Осведомился Настас.
- Отцу. Ведьма... скажем так, очень голодная. Если поселить её на кухне, сделает всё, что только попросим.
Биша фыркнула.
- Не смейся. Её выгнали из леса, и она пришла сюда просить крова и пищи. Мы здесь хозяева, потому она будет нам служить. Так она сказала.
"Ненадолго мы ещё здесь".
- Почему нет? - Пожал Руслан плечами. - Ей всё равно что мы есть, что нас нет. Придёт другой тивун, она и ему будет служить. Не будь таким подозрительным, братец. Я ж вернулся с настойкой без проблем - почему не вернёшься ты с грибами?
***
Под покровом ночи Настас выбрался из крепости. Никто и не обратил внимания - стража часто выпускала его наружу и запускала внутрь в тёмное время суток. Каждый из них получил по монетке, чтобы они, как и всегда, делали вид, что молчали. Недавно он узнал, что отец знал о всех его походах в посёлок, стража докладывала обо всём. Но сейчас это не имело значения - Спас крепко спит, да даже если бы и проснулся не догадался за чем пошёл его сын.
Как и слугам, посёлку была безразлична смерть своего повелителя. Может быть всему виной была хмурая ночь, но Настас чувствовал, что всё в Гиблолёсе осталось точно таким же, как и пять, и десять, и пятнадцать лет назад. Ничего не менялось в праздники, ничего не менялось в будни, ничего не менялось в дни скорби. И люди здесь были такими же безразличными ко всему. Однажды поставленная отцом плита в центре городка через год заросла мхом и травой и осталась такой и по сей день, всего за пять лет став едва ли не древнее самой крепости, о которой упоминали ещё люди, жившие до Краса.
Ведьма разбила свой шатёр на отшибе за разрушенным каменным домом. Гостям всегда указывали пальцем на это место - здесь никто не жил уже пару столетий, и никого здесь потревожить не удалось бы даже если очень захотеть.
Шатёр был выкрашен всеми цветами радуги. Полосы всевозможных цветов опоясывали круглую конструкцию и напоминали о цирке, когда-то приезжавшем в Гиблолёс. "Странно", - подумал Настас, - "у леших ведь красок нет".
Внутри пахло единственным лесом, что он знал - тем самым непередаваемым запахом гниения и застоя, пронизывавших весь Гиблолёс от корней до листьев. Сбоку висели маленькие высушенные черепа вперемешку с чесноком, а прямо под потолком - колесо с воткнутыми в трещины кривыми свечами. Ведьма же спала в дальнем углу, укрытая зелёным мехом.
Стоило только Настасу войти, как глаза её открылись и она вскочила на ноги. Ей только не хватало прокричать "кто потревожил мой покой?", как делали злодеи в сказках, чтобы Настас принял ведьму за одну из них.
- Умеешь ли ты лечить от плотоеди, женщина? - Сказал он. Хотя и сомневался насчёт "женщина" - она была так обезображена лесом, что в ней едва угадывались не то что женские, человеческие черты.
- Никто не может. - Откликнулась она, глядя одним большим зелёным глазом. Казалось, что он вот-вот то ли лопнет, то ли вытечет из глазницы. Второй же глаз зарос волосами. - Ты же княжич, верно? Ты пахнешь как твой брат. Почему тебя выпустили ночью?
