Екатерина Бальсина - Привидение без замка
— О-о-о! — глаза итальянца вспыхнули интересом. — Артур!
— Ага, — согласилась я, прижимаясь щекой к его груди и устраиваясь поудобнее.
— Ирина, только не засните, прошу вас, — прошептал коварный итальянец мне на ухо, обнимая меня покрепче.
— Я очень постараюсь, — пообещала я, — но ничего не гарантирую.
Дверь просто снесло с петель, и на пороге появился взъерошенный Артур. Увидев меня в объятьях Джованни, он зарычал и шагнул вперед.
— Сеньор Золотов, не стоит делать поспешных выводов, — тихим, но твердым голосом заявил Джо, слегка отстраняя меня от себя.
— Поспешных? — От Артура только что искры не сыпались.
— Вот именно. Как видите, сеньорите Ирине стало нехорошо, и я пытался оказать ей помощь. И уж ни в коем случае не собирался посягать на ее… хм, целомудрие.
— Он меня в номер хотел отнести, — заплетающимся языком наябедничала я.
Артур перевел на меня взбешенный взгляд. Я попыталась изобразить реверанс, но ноги подкосились, и я чуть не упала. Джованни вовремя подхватил меня под локоть.
— Что с тобой? — Артур буквально выдрал меня из рук Джо. Я глупо хихикнула.
— Она пьяна, — ответил Джо. — Мы увлеклись беседой, и я не заметил, как она выпила почти всю бутылку.
Артур перевел взгляд на него, несколько минут пристально разглядывал, затем подхватил меня на руки и направился к выходу. Джо взял со стола конверт, бумаги и зашагал следом. Я молча прижималась к божеству и балдела.
На улице Артур сгрузил меня на переднее сидение своего шикарного джипа и развернулся к Джованни.
— Мы еще поговорим об этом, — прошипел Золотов сквозь зубы. Джо пожал плечами.
— Как вам будет угодно. Да, вот этот конверт отдайте Ирине, там документы, которые она просила.
Артур молча взял конверт, обошел машину и сел за руль. Я тупо помахала Джо, и мы поехали.
Через несколько минут я с ужасом поняла, что рефлексы меня подводят. Руки так и чесались подергать за свисающую на лоб шефа прядочку.
— Можно, я спою? — поинтересовалась я, не зная, куда деть шаловливые конечности.
Артур покосился на меня.
— Можно.
Я набрала воздуха в грудь и завопила:
— А ты такой холодный, как айсберг в океане…
Артур дернулся как от удара, машина резко вильнула.
— Мама! — взвизгнула я, но Золотов быстро выровнял траекторию и только что-то злобно пробубнил себе под нос.
Ну вот, расстроилась я, ему не понравилось, как я пою. А ведь, между прочим, неплохо пою-то, даже вон в юности в группе солировала, недолго, правда. Ничего-то он во мне не ценит, со вздохом решила я и настроилась на истерику.
Золотов прибавил газу.
— Тебя не укачивает? — сквозь зубы поинтересовался он.
Заботливый ты наш, хмуро подумала я.
— Нет, я чувствую себя как весенний ветерок на траве, — то есть также воздушно колыхает, додумала я про себя.
Артур хмыкнул.
— Оно и видно. Приехали, наконец-то.
И он припарковался у моего подъезда.
— Я дойду сама, — предупредила я.
— Давай, давай, — ехидно ответил Артур.
Я попыталась выбраться из машины, но меня все время заносило в разные стороны, пока наконец я не упала головой Золотову на колени.
— Горе ты мое, — зашипел тот, переваливая меня на пассажирское сидение. Затем быстренько оббежал вокруг машины, вытащил мою слабо сопротивляющуюся тушку на улицу и захлопнул дверцу. Тренькнула сигнализация.
Я решительно зашагала к подъезду. В глазах двоилось, ноги шли каждая сама по себе. Артур пару раз поймал меня в последний момент, как раз перед тем как я собиралась поцеловаться с землей, не выдержал, снова подхватил меня на руки и уверенно поскакал по лестнице на третий этаж.
Возле квартиры Золотов поставил меня на пол и поинтересовался:
— Ты хоть до кровати сама доберешься?
— Я м-могу хоть куда добраться, — гордо заявила я, пытаясь не сползти по стенке.
— Ясно, — вздохнул Артур, вытащил у меня из руки ключи — и когда я их успела достать? — открыл дверь и вволок меня в коридор.
— Ромео! — немедленно заорала я. Артур подскочил как ошпаренный.
— Ты чего?
— Ромео, паразит! — игнорируя шефа, снова заорала я.
Из стенки высунулось недоумевающее приведение.
— Чего? Мы ж не разговариваем!
— Ромео, пляши, — сообщила я, наваливаясь на Артура и пытаясь нащупать, куда он мог деть конверт с добытой мной информацией. Тот только вяло отбивался и матерился сквозь зубы.
— Что ты делаешь?
— Бумаги свои ищу, — икнула я.
Золотов молча вытащил конверт, и я затрясла им перед носом у ошарашенного привидения.
— Пляши, говорю.
— Она сошла с ума? — с робкой надеждой поинтересовался Ромео у Артура. Тот отрицательно покачал головой.
— Напилась в сосиску, теперь буянит.
— Эх, вы, — обиделась я, садясь на пол и пытаясь стащить туфли. — Не цените меня, не любите. Я про твоего отца узнала, а ты…
Ромео метнулся ко мне бледной тенью.
— Что? Ты узнала?.. Ирина, не томи, что с ним случилось?
— А ничего, — бестактно ляпнула я, пытаясь подняться. — Вернулся в Англию и помер.
Ромео застыл.
— Как?
— Ну а как люди помирают? — удивилась я его несообразительности. — Лег, ручки на груди сложил, чпок — и нет человека.
— Ира, — закашлялся за спиной Артур. — Ты что несешь?
— Правду, только правду и ничего, кроме правды, — ответила я, подползая к нему и начиная карабкаться вверх по брюкам.
Ромео всхлипнул и метнулся сквозь стену, а Артур подхватил меня под руки и наконец поставил на ноги.
— Что ты делаешь? — сдавленно произнес он.
— Знаешь, — мурлыкнула я, все-таки ловя непослушную прядь и накручивая ее на палец. — Ты такой красивый…
Я повернула голову и жалобно застонала. Возникло ощущение, что я только что пережила маленький термоядерный взрыв, и теперь моя голова медленно растворяется изнутри. Я приоткрыла на минуту один глаз. Я дома, у себя в спальне. Уже хорошо. Правда, плохо припоминается, как именно я здесь оказалась.
Так, я вчера встречалась с Джованни, который раскопал для меня историю семьи моего драгоценного привидения, и умудрилась наклюкаться. Затем я позвонила Артуру, умоляла его меня спасти, а когда он практически принес меня домой, стала приставать к нему… о, Боже!
По спине потек холодный пот. Какой ужас! Напилась и изнасиловала директора! Хотя, смутно припомнилось, что он вроде не особо сопротивлялся, даже наоборот. Но ведь это еще ничего не значит. Ой, ё-ё-о, я ж ему вчера еще и в любви признавалась и, кажется, требовала, чтобы он поклялся страшной клятвой, что я лучшая женщина в его жизни, а еще… О-о-о!
