Ксенольетта Мечтательная - Танец строптивых
Кобеан меняет положения, нависая надо мной и тем самым вынуждая лечь на спину. Поцелуй был, как по обыкновению, огненный, горячий. Я упираюсь в его грудь, когда понимаю, что мое возбуждение не несет никакого чувственного подтекста, только реакция организма на ласку. Парень закрывает глаза и тяжело выдыхает. Несколько секунд и он лежит на спине, расположив мою голову у себя на плече.
— Ты уже успела полюбить его? — ровный тон, будто Кобеан спокоен.
Я сразу понимаю, что речь о Риасе. Но воспоминание о блондине вызывают не любовь, а зубной скрежет. Как его вообще кто-то может полюбить?
— Не говори глупостей, Кобеан. Риас он…
— Помнишь, наш разговор в беседке зимой, — возвращает меня к воспоминаниям принц, — Я тогда признался, что Риас всегда был мне неприятен.
— Что-то припоминаю.
— Мне было пять лет, когда отец посетил Нестаргон. Тогда были долгие споры и обсуждения договоров, соглашений на тему пошлин за использование путей Дарголии. Меня он взял с собой, не ожидая, что Людвиг Нестаргонский будет столько тянуть с решениями. Поэтому, я вынуждено находился в королевских дворцовых стенах Хардона, около месяца, — принц монотонно вел свой рассказ.
Мои веки постепенно наливались свинцом. Сказывался недосып при тяжелых ежедневных нагрузках.
— Там я познакомился с Тиретисом и Риасом. Они ведь на два года старше меня, но ладить и проводить время вместе нам это не помешало. Тиретис уже тогда был стойким, уверенным в себе, весь в Людвига. А вот Риас был слабым, часто болел и редко пребывал в веселом настроении, постоянно прячась за спиной своего властного друга. Я так и запомнил их, когда уезжал. Защитник и слабак, — легкий поцелуй в макушку моей головы немного стряхнул с меня путы сна.
— Сейчас Риас не походит под твое описание, — вяло поддержала беседу.
— Да. Повторно мы встретились, когда мне было шестнадцать. Я уже принимал участие в советах и во всех вопросах, связанных с управлением страны. Объем торговли увеличился и работать по старой схеме с фиксированными тарифами было уже не выгодно, мы требовали процент из оборота. Не подумай, что мы жадный народ. У нас ведь тоже увеличились расходы на содержание дорог, служащих на границе, да и еще куча всего. Речь сейчас все равно не об этом. Если тогда я с трудом узнал Тиретиса, то вот Риас изменился до неузнаваемости. Лучше бы это был слабак из прошлого, чем тот, кем является сейчас. Он не считается с достоинством и честью, не прощает просто так ошибки других. Пытается всех уличить в жестокости и лицемерии, когда сам не гнушается подобного.
— Угу, — тихо вздыхаю я, прежде чем глаза закрылись. Теперь я слушала принца, стараясь не заснуть, но уже не способна была разлепить глаза.
— Ты не понимаешь, Ори, — воспринимает по-своему мое «угу» принц, — Я боюсь, что он разлучит нас с тобой. Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя, — Кобеан поворачивается набок, тормоша мой сон и уже обнимает меня двумя руками.
Я не против. Так даже уютнее спать. Его подбородок правда немного давит на макушку головы, но не сильно.
— Мы с тобой даже не поймем, что причиной стал он, если сам не захочет себя выдать. В тот же визит мне удалось выяснить, что с ним произошло. Слуги и очевидцы сами стремились рассказать обо всем, шепотом и страшась, что Риас где-то рядом и может услышать их. Тогда же я многое узнал об одержимых демонами. Риас с шестнадцати лет был одержим целых полтора года, а это больше максимального срока. Более того, слабому парню не повезло, потому что им завладел не демон, а демоница. Свирепая, жестокая, своенравная. Сначала его держали в темницах. Рассказывали, что Тиретис все свое свободное время проводил рядом с тюрьмой, как умалишенный общался с Риасом, напрочь игнорируя демоницу. Когда ей надоело такое к себе отношение, она поостыла и завела другую игру. Пыталась обманами проложить путь к свободе, но ничего не выходило, пока однажды в теле Риаса не очнулся сам Риас. Его выпустили, он прожил эти дни на свободе, а когда пришло время для нового срока заключения, то Риас попросил Тиретиса не выпускать его. Демоница жаждала убийств.
Прошло много времени. Тиретис сильно заболел, от постоянного пребывания в сырости темниц. Целители старались держать его под контролем, но он сбегал к другу, как только оставался без надзора. Возник риск потери у наследника не только его жизни, но и рассудка. Никто и помыслить не мог, что принц замкнется, видя мучения Риаса. В очередное пробуждение Солвера, он уверил принца, что договорился с тварью внутри себя. Она понимала, ей тоже осталось не долго и хотела ощутить все прелести человеческой жизни. Демоница ослабла и уже не могла нести смертельную угрозу.
С того момента Тиретис поправился в здоровье, но его рассудок был на грани. Демоница раздражала его. Не знаю, что он чувствовал, но думаю мало приятного, когда знаешь, что вот твой друг перед тобой. Этот друг даже слышит тебя, но ответить не может, сделать ничего не может. И вместо него тебе отвечает порождение зла.
За это время замок превратился в кипящий муравейник. Люди ходили раздраженными, все шло не по планам. Когда начиналась ругань и разбирательства все сходились к тому, что ими манипулировали, их подводили к тем или иным действиям. Демоница узнавала слабости других, их желание, похоть, следила, плела свои сети для игр. Когда, наконец, она растворилась и ее место занял Риас, все успокоились, возликовали и вздохнули спокойно.
Но к тому времени, что-то все же неизбежно изменилось. Тиретис не смог восстановиться полностью, а Риас успел привыкнуть к повадкам демоницы, перенять часть ее привычек. Иначе я не могу объяснить, отчего он стал таким. Ориса? Ты спишь, Ори? — спросил, склоняясь надо мной.
— Мм…, — ответила я, окончательно проваливаясь в желанный сон.
Было тепло и хорошо. Мой организм отдохнул и уже требовал пробуждения и выплеснуть энергию. Я быстро распахнула глаза, чтобы увидеть насмешливый взгляд Кобеана.
— Прости меня, я…
— Помню, ты по неясным мне причинам не высыпалась по утрам. Не беспокойся, моя прекрасная. Это были лучшие часы в моей жизни. Я получил от тебя бесценный дар. Ну, и ты немного отлежала мне руку, — усмехнулся, вынуждая меня подорваться.
Я потерла глаза и глянула на окно. За ним солнце было уже высоко, скорее всего уже ближе к полудню.
— Если ты отдохнула, то нужно идти в столовую. Мы пропустили завтрак и можем опоздать на обед.
Соглашаюсь. Выходили мы совместно. Но отстраненно, каждый из нас был поглощен своими мыслями. Я думала о том, как могло так получиться, что я остыла к принцу. Когда это произошло? Почему? Уже на середине пути Кобеан заговорил.
