Екатерина Стадникова - Дом на холме
Странная сказка закончилась, как только в дверях выросла Альхен:
– Хватит играть! – прикрикнула она.
– Не нужно повышать на меня голос, иначе я пожалуюсь папе! – Орин отправился обратно под рубашку.
– Жалуйся кому угодно, – фыркнула мадам Александра, – но если мы опоздаем, мистер Варлоу сам станет ругать тебя.
Она прикусила язык.
Так быстро, наверное, никто никогда не одевался: Альхен буквально затолкала девочку в наглаженное платье, а два банта завязались просто сами собой. О завтраке не осталось никаких воспоминаний. Эмили даже не поняла, что именно съела!
От сердца отлегло, когда на улице их встретил крайне сонный Люсьен (а то девочке уже начало казаться, что только она не понимает удовольствия вставать так рано). Оглянувшись на дом, Эмили заметила в окне заплаканную маму – через мгновение фигура Леди Аэрин скрылась, лишь качнулись занавеси.
– Жди здесь, – скомандовала Альхен.
Но бедняжка при всем желании не смогла бы двинуться с места: уткнувшись в Люса, присевшего на ступеньки, она пыталась урвать хоть мгновенье сна.
– Ну как? – хрипло спросил друг.
– Отвратительно, – честно призналась Эмили. – Так будет каждое утро?
– Кроме выходных, – сочувствующе пояснил тот.
Девочка застонала. Теперь «школа» не казалась ей таким уж милым предприятием.
– Если хочешь, я буду просыпаться вместе с тобой, чтоб не в одиночку мучаться, – весело предложил Люсьен.
– Я что, изверг?! – Мисс Эмилия немедленно пришла в себя.
– А вдруг?.. – Он привычно щелкнул ее по носу.
Девочка обняла друга за шею и тихо сказала:
– Мне страшно. – Отчего-то больше никому не хотелось доверять эту маленькую тайну.
– Не бери в голову. – Люс осторожно похлопал Эмили по спине. – Новое пугает. Так правильно. Мне тоже было страшно... Для тебя откроется целый... мир.
– Ты один меня понимаешь. – Она поцеловала колючую небритую щеку.
– Задушишь! – предупредил он.
– Прости, – девочка запоздало смутилась.
Мадам Александра уже спешила по дорожке:
– Не успеваем! – еще издали крикнула она.
Одета женщина была довольно необычно: поверх привычных брюк и блузы оказалось странное «платье»: ворот под самое горло, длинные, до колен, рукава, рассеченные почти от плеча, подол тоже имел разрезы по бокам, – словом, этой вещи Эмили не видела еще никогда.
– Так и будем ловить ворон? – сердито осведомилась Альхен.
– Почему нет? – ответил Люс. – Мы тоже нервничаем. Никто в этом не виноват. Успокойся и перестань рычать на окружающих.
Девочка сделала над собой усилие, чтоб не открыть рот от удивления.
– Ты прав, – неожиданно смягчилась мадам Александра.
– Как всегда, – кивнул тот.
– Что ж... – Она взяла Эмили за руку. – Время – неумолимая штука.
Все трое направились... нет, не к воротам, а на пирс. Там Альхен сложила руки рупором и крикнула:
– Альбоура! – голос сорвало с губ и унесло прочь.
Сердце подпрыгнуло и застряло в горле. Девочка прекрасно знала это имя. Его обладательница – удивительное создание!
Откуда-то снизу раздался шорох, а уже через миг взорам предстала белая, как снег, лошадь, на спине которой красовалась пара ослепительных птичьих крыл.
Грациозное существо ступило изящными копытцами на каменную кладку. Взрослые учтиво поклонились, мисс Эмилия последовала их примеру.
– Доброе утро, – бархатный грудной голос казался теплым.
– Нам нужно в город, – без вступления начала мадам Александра.
– Всем троим? – уточнила крылатая кобылица.
– Нет, только мне и девочке, но она не умеет держаться в седле, – ответила та.
– Спешите? – Альбоура склонила голову и близоруко прищурилась.
– Увы. – Женщина явно нервничала.
– Я отвезу вас сама, – после небольшой паузы сообщила лошадь.
Альхен ловко взобралась на удивительное существо, а Люсьен усадил Эмилию впереди нее. Альбоура развернулась и взмыла в небо, оттолкнувшись от края пирса.
– Не вертись! – приказала блондинка своей маленькой мисс, продолжавшей махать рукой Люсу. – Можно подумать, на сто лет расстаетесь!
От скорости перехватывало дыхание... Глаза слезились, но даже несмотря на это, сердце замирало от радостного трепета.
Под ногами узкой серой змейкой петляла дорога. Лес закончился, превратившись в поля и фермы, а солнце только-только надумало вставать. Тем не менее город уже различался в розовой дымке.
Эмили непроизвольно прижалась к жемчужному одеянию.
– Перестань! – Перекричать встречный ветер сложно, но долетевшие до ушей слова стоили того. – Можно тысячу раз быть сильной, но важно еще и казаться таковой!
Спина сама собой выпрямилась, а плечи расправились – вот так, наверное, и нужно встречать неизвестность. Лицом к лицу, смело глядя ей в глаза.
Как ни странно, на улице, где они приземлились, не было никакой школы. Редкие прохожие бежали по своим делам, сонные магазинчики поблескивали витринами.
Альхен спешилась и, приблизившись к двери под вывеской: «Канцелярские принадлежности Пеннинга», громко постучала. На жалобное дребезжание стекла запертая лавка отозвалась негромким шарканьем. Наконец по ту сторону появился тучный мужчина в ночном колпаке и халате:
– Мы открываемся в десять часов ровно! – сердито начал он, но, подняв взгляд, отчего-то замолчал.
– Простите, – ледяной тон и изогнувшиеся тонкие брови не сулили ничего хорошего. – В десять для нас уже поздно.
Толстяк в халате скрежетнул засовом, и дверь отворилась. Под мелодичный звон колокольчика они переступили порог.
– Не пойдешь же ты туда с пустыми руками, – шепнула блондинка.
– Что вас интересует? – подчеркнуто деловым тоном осведомился тот.
– Всё, кроме учебников и формы, – спокойно ответила Альхен. – Начнем, пожалуй, с портфеля.
– Понял, – толстяк немного оживился.
Пока продавец прикидывал, что конкретно может пригодиться, Эмили не без интереса рассматривала красочные витрины: радужные карандашные россыпи, краски и кисти, чернильницы с перьями...
Мадам Александра сама рассчитывалась с окончательно проснувшимся толстяком в темно-синем махровом халате. Наконец, когда новенький портфель приятного фисташкового цвета был собран, женщина положила несколько золотых монет Эмилии на ладошку:
– Этого хватит на все с головой, – пообещала она. – Какое-то время побудешь одна. Я заберу тебя только после уроков.
На улице Альхен усадила девочку Альбоуре на спину, и вся компания двинулась вниз по дороге.
Эмили старалась ничем не выдать поднимавшейся в ее сердце паники. Вот теперь бедняжке сделалось действительно страшно. Совсем одна! Надо полагать, деньги даны, чтоб та не умерла от голода.
