Галина Романова - Чара силы
Двигать горы — это была не его стихия, но он верил в себя и понял, что не ошибся. Когда его опять толкнуло изнутри, крик Даждя слился с грохотом обвала.
Погоня затормозила у входа в тот самый момент, когда тело Даждя сотряс новый толчок. Под ногами у оборотней тоже дрогнуло, и они попятились.
Это спасло жизнь многим, но не всем. Когда начался обвал, те, кто стоял дальше, заметили летящие камни и шарахнулись прочь. Некоторые, перепугавшись, бросились в пещеру и были раздавлены первыми. Остальных погребла под собой каменная лавина.
Мрак мгновенно поглотил свет. Свалившийся в отверстие пещеры камень толкнул Даждя. Сварожич упал и еле успел откатиться в сторону.
* * *Когда все стихло, Кощей медленно опустил руки. Он до сих пор отказывался верить случившемуся, но все действительно было так, как подсказывали ему память и зрение.
Склон горы над входом в пещеру внезапно залило бледным голубоватым светом. Он пробивался сквозь дождь, и в его сиянии камни пришли в движение. Сначала медленно и неохотцо, но вот что‑то толкнуло их — и они разом рухнули вниз, заваливая вход.
В самый последний момент Кощей пытался их задержать, применяя свою силу, но противник его был опытным чародеем. Дай ему силы и время — он бы смог разогнать и облака над головой!
Уцелевшие наемники и оборотни сгрудились вокруг Кощея, притихшие и настороженные. Покажись теперь Сварожич — не многие бы бросились на него очертя голову. Но Сварожич мертв. Мертв ли?
Тронув коня, Кощей подъехал к завалу и дотронулся до него рукою. Он ясно ощутил дрожь напряженного камня — обвал не проник внутрь потому, что его оттуда удерживала какая‑то сила. Кощей оглянулся на свое воинство.
Десяти — разрывать ход, — приказал он. — Остальные — на поиски… У этой пещеры должен быть второй выход!
Наемники толпились на месте, но оборотни уже ринулись в разные стороны, карабкаясь по камням, кто к вершине, кто к подножию горы. И полукровки взялись за дело.
* * *С усилием поднявшись, Даждь прижался щекой к камням завала. Он с удивлением осознал, что эта дрожь в коленях — первая весточка, которую подает его возраст. Еще лет пятнадцать — двадцать и придется прощаться с кочевой жизнью.
Камни отлично передавали все звуки. Даждь легко различал ворчание оборотней и отдельные слова. Вот подъехал всадник. Не требовалось особого знания, чтобы понять — это и есть его преследователь.
Услышав про завал и запасные выходы, Сварожич выпрямился, нащупывая меч на боку. Надо было действовать, и немедленно.
— Эй! — позвал он в темноту. — Ты слышишь меня?
Начавшийся было стук отбрасываемых камней стих.
— Кто ты? — продолжал Даждь. — За что преследуешь меня?
— Назовись! — потребовали с той стороны.
— Даждь, — сказал он, — Даждь Тарх Сварожич… Я с севера. Ты, наверное, ошибся…
— Нет! — последовал ответ. — Я не ошибаюсь. В чем твое преступление, ты узнаешь, когда будешь в моих руках…
Голос прервался, и стук камней возобновился с удвоенной силой.
Даждь отпрянул, прислонившись к стене затылком. Он не узнал ничего, а потерял очень многое.
В пещере не было темно — Хорс стоял подле, и от его гривы исходило мягкое золотистое сияние. Это вместе с необычайной выносливостью, силой и разумом коня было самым ценным его свойством. Жеребец склонил голову и пристально смотрел на хозяина.
Даждь взял его за гриву.
— Пошли, — сказал он. — Уйдем, пока не поздно.
Он осторожно двинулся в темноту, одной рукой ведя Хорса, а в другой сжимая обнаженный меч. Даждь знал, что в таких пещерах всегда бывает несколько выходов, и он должен был первым разыскать хотя бы один из них.
Ход то расширялся, то сужался, порой раздваиваясь на две равные половины. Всякий раз, выбирая путь, Даждь содрогался при мысли, что сделал неправильный выбор. Вдруг ход окажется тупиком? Возвращение назад означает потерю времени, а он и так потерял его слишком много. На каждой развилке он приостанавливался и посылал вперед молниеносный мысленный луч. Ощупав пространство впереди шагов на сто, он двигался дальше.
Хорс следовал за ним, как собака. От света его гривы на полу пещеры колебались тени. Иногда он вопросительно тыкался носом в спину Даждя, словно просил поторопиться. Он явно чувствовал нечто недоступное даже тайным знаниям его хозяина.
Даждь заметил, что ход поднимается вверх. Иногда подъем был настолько крут, что требовались ступени. В таких местах много лет назад кем‑то неизвестным в скале были выбиты желобки наподобие ступеней, облегчающих путь, хотя они сильно пострадали от времени. В одном месте на развилке копотью была нанесена на полу стрела, указывающая направление. Очевидно, кто‑то хотел, чтобы ходом воспользовались.
Выбирать Даждю было не из чего, и он отправился по стреле.
Еще дважды попадались развилки, где снова путь указывал какой‑нибудь знак. Вскоре Даждь заметил, что впереди стало светлее. Очевидно, он вышел на открытый воздух — ив самом деле, в пещере стало гораздо свежее.
Сварожич приостановился, крепче сжимая меч. Неизвестно, что ждет его там, впереди. Он так долго блуждал по пещерам, что оборотни снаружи могли обнаружить этот выход и устроить засаду.
Он медленно двинулся вперед, замирая на месте после каждого шага и прислушиваясь. Чувства подсказывали, что там кто‑то есть, но не оборотни — это точно.
Даждь успел уже подумать о том, как будет договариваться с жителями пещер, прежде чем сделал еще несколько шагов и, повернув последний раз, понял, что ошибся.
Впереди, шагах в пяти, ход открывался в просторную пещеру, залитую слабым светрм. Но и он показался Даждю непривычно ярким, и витязь остановился, выжидая.
На сей раз двигаться его заставил Хорс — коню надоело бродить во мраке, и он жаждал оказаться на свободе. Он толкнул хозяина мордой в спину так, что Даждь мигом оказался на пороге просторной пещеры.
Он снова огляделся и сразу понял, что не ошибся в выборе пути.
Пещера была такая огромная, что в ней можно было разместить на ночлег десяток воинов вместе с лошадьми. Дальняя стена ее была, видимо, совсем недавно разрушена обвалом, из нее лился дневной свет. А в самом центре пещеры одиноко стоял камень.
Приглядевшись к нему, Даждь понял, что именно его он чувствовал раньше. От камня исходили еле заметные волны живого человеческого тепла.
Даждь медленно приблизился, не убирая, однако, оружия. Вблизи камень оказался буро–красного цвета с розоватыми прожилками. Формой он напоминал сильно вытянутое яйцо. Тонкая, как вода, линия делила его на две неравные части. Верхняя часть была полупрозрачной, и по ее краю шел стертый временем узор. Взглянув на ряды символов, Даждь понял, что перед ним старинный склеп.
