Наталья Авербух - Граница
Стояли и переругивались.
— А ворота закрыты.
— Конечно, закрыты! Это ж город, он на ночь всегда закрывается!
— И как мы туда войдем?
— Предлагаю сделать так: дожидаемся рассвета, ты уходишь и прячешься в лесу, а я иду в город. Завтра встречаемся на этом месте.
— Ты идешь в город? Одна? — ужаснулся страж.
— Да. Чем тебе это не нравится?
— Там же опасно!
Я издала смешок.
— Ты, кажется, забыл — я выросла в городе. И прекрасно обходилась без твоей защиты.
— И ты часто разгуливала по городу на рассвете? Одна?
Я смутилась, но взгляда не отвела. Нет, конечно, на рассвете, в самое страшное время, когда все честные граждане крепко спят, а преступники еще и не ложились, я не гуляла. Но страж в Варусе мне был не нужен.
— Ты только представь, — продолжал страж, — что может с тобой случиться? На тебя могут напасть, избить, ограбить, убить и…
— Перестань каркать! — рассердилась я. — Ты ведь так не думаешь! Ты себя нарочно накручиваешь, хочешь быть уверенным — мне в городе нужна твоя помощь из-за твоей идиотской клятвы! Я права?
— Может быть.
— Тогда прекрати меня запугивать и делай, как я сказала.
— Ты меня совсем за дурака принимаешь? — тихо спросил страж. — Полагаешь, я не понимаю — ты пытаешься от меня отделаться, а потом сбежать?
— Ну…
— Решай, Госпожа, или мы идем в город вместе, или ты туда не идешь!
— Шантажист.
— Как тебе будет угодно, Госпожа.
— Ладно, — сдалась я. — Идем сейчас в Варус, пока не рассвело.
— А ворота? — удивился страж. — Вышибем?
— Почему бы и нет?
Страж не отставал ни на шаг, но ничего вышибать не торопился. Дойдя до ворот, я со всего размаху пнула их ногой. Ворота скрипнули но, естественно, устояли.
— Помочь, Госпожа?
— Погоди, — отмахнулась я и пнула еще раз. И еще.
— Госпожа, что ты делаешь? — Страж уже начал волноваться о моем рассудке.
— Помолчи и верни мне грамоту, — ответила я.
— Что? — Страж окончательно утвердился в своем опасении.
— Грамоту, я сказала!
Он повиновался. Я еще раз пнула ворота.
— Госпожа, может, я сам?
— Да отстань ты! Почему он не отвечает?
— Кто?
— Привратник. Эй! — закричала я. — Открывайте, а то худо будет!
Наконец мои старания были вознаграждены: в воротах открылась узкая щель-«глазок».
— Кто тут ломится? — услышали мы ворчание. — Под стенами заночуете, бродяги бесстыжие!
— Королевский эмиссар! — крикнула я. — Со специальным поручением! Открывай, пока я не рассердилась.
Привратник заткнулся и загромыхал замками.
Ворота отворились, и я вошла, демонстрируя развернутую королевскую грамоту. За мной, ступая след в след, вошел страж.
— А это еще кто? — заворчал привратник. — Я только эмиссара пускал.
— Это со мной, — небрежно бросила я. Эх, может, удастся пройти в город, а стража оставить за воротами?
Догадавшись, что у меня на уме, страж склонился к моему уху.
— Если он меня не впустит, я тебя с собой за ворота вытащу, — шепотом пригрозил он. — И пикнуть не успеешь.
— Не велено с эмиссарами еще людей пускать, — ворчал привратник.
Я нахмурилась.
— А где ты человека видел? — поинтересовалась я, вертя в руках золотую монету, которую выудила из потайного отделения в пенале.
Привратник подозрительно оглянулся по сторонам и пропустил нас обоих.
— Нигде не видел, миледи, — согласился он.
— Вот и ладушки, — обрадовалась я, пряча монету обратно. — А спать на посту тоже не велено, как ты считаешь? Или у начальства твоего поинтересоваться?
— Миледи!.. — задохнулся от моего коварства привратник.
— Дыши глубже, — посоветовала я. — Не надо нервничать. Вот тебе за труды, — и бросила привратнику медяк. — Скажешь, где есть поблизости государственная гостиница, получишь еще.
— До поворота и направо, — указал привратник, оскорбленный моей подлостью, но опасающийся протестовать. — А там полчаса ходу.
— Вот теперь — спасибо! — Я от души бросила привратнику серебрушку.
— Я уже для тебя и не человек, — высказал свои претензии страж, как только мы отошли от ворот.
— Вот уж не думала, что тебя это заденет, — удивилась я. — Ты ведь все равно не человек, верно? К тому же, будь ты человеком, куковал бы сейчас снаружи.
— Мы куковали бы, — сделал упор на первом слове страж.
— Пусть мы.
Страж немного помолчал, а потом поинтересовался:
— Почему ты так с привратником обошлась?
Я пожала плечами.
— Простолюдин, низший чин, спорит. Почему бы и не указать, кто здесь главный?
— Только поэтому? — поразился страж. — Госпожа, у тебя совесть есть?
— Ты преувеличиваешь, — поморщилась я. — Вот если бы он стоял на своем и, кстати, открыл бы дверь по первому требованию, то я бы его уважала. А так… мелкий взяточник. Чего его жалеть. Тем более — по таким вопросам воля эмиссара выше даже воли градоправителя.
— А вот и гостиница, — искренне обрадовалась я, увидев обшарпанную вывеску. На вывеске красовалось малоузнаваемое изображение глаза, перечеркнутого пером, на фоне развернутого свитка. Намек был ясен. В государственных гостиницах следили за каждым шагом постояльцев… чтоб служба медом не казалась, не иначе.
— Нам нужны две комнаты, — минуту спустя объясняла я управляющему — низенькому толстячку с сально поблескивающими поросячьими глазками.
— Зачем две, миледи? — прищурился толстяк. — Есть прекрасная комната на двоих. Вам и вашему… другу будет там… вполне приятно… отдохнуть. — Он самым непристойным образом подмигнул.
— Я сказала, две, — повысила я голос. — А со мной не друг, а охранник.
«Охранник» внушительно кивнул.
Уголком глаза я заметила, как из двери за стойкой при словах: «не друг, а охранник» высунулась тощая девица невероятно высокого роста и линялого вида.
Присмотревшись, я увидела — она пытается перехватить взгляд «охранника» и многозначительно подмигнуть. Знала бы, кто перед ней…
— Зачем же тогда комнату? — огорчился управляющий. — Для охранника есть прекрасное место на сеновале.
— Много он там наохраняет. Две комнаты, расположенные рядом, — сколько раз повторять?
— Ах, все-таки рядом, миледи, — вкрадчиво пропел толстяк. И зашептал: — Есть две смежные комнаты, и между ними удобная дверь.
— Нет! — разозлилась я. — Две комнаты напротив, и проследите, чтобы ни в ту, ни в другую не было запасных входов! Дайте ключи, и чтобы до следующего вечера нас никто не беспокоил! К вечеру принесите ужин в мой номер — на двоих, ясно? И чтобы порции были одинаковые, все понятно?
