Ксения Баштовая - Вампир поневоле
Бедный Вован едва успел отскочить в сторону, когда на лестничную клетку выскочил шерстяной клубок из двух собак. Коричневые чау-чау бешенной лавиной промчались мимо нас, метнулись к лестнице, едва не затоптав замершего Дракулу, и скрылись внизу…
Ну вот, теперь их еще ловить…
Господи, за что мне эти муки!!!
Выгрузив Аню на диван в зале, и бросив на пол ее сумку, я простонал:
— Вов, поройся в холодильнике, а я пойду собак выловлю…
Барсик и Мурзик, скоты пушистые, наматывали круги по двору, пока я, прислонившись к железной двери, флегматично следил за ними взглядом. Жрать хочется, аж переночевать негде… А эти твари блохастые мечутся, хоть бы хны им! Пустить на шашлык их, что ли? Так Ромка, брат мой младший, такую бучу поднимет!!! «Ой, мои песики!!! Ой, мои песики!!!» Ага, его песики, его. А как выгуливать их, так Андрей — самый крайний!
И завел же еще этот остолоп себе привычку. Чуть что, так сразу: «Ма-а-аленьких все-е-е обидеть норовя-а-а-ат!!!» (Произносится с таким характерным всхлипываньем).
Блин, маленький он! Семнадцатилетний столб, на голову выше меня, а сам туда же. Маленький! Ну не гад ли он, после этого!
А потом еще и добавляет: «Обижают бедного несовершеннолетнего ребенка!». Однажды я не выдержал и спросил его:
— Ром, а что ты будешь говорить, когда тебе стукнет восемнадцать?
— Ну…, — задумался он. — Обижают бедного только-только совершеннолетнего ребенка.
— А в девятнадцать?
— Обижают бедного давно совершеннолетнего…
— А в двадцать? — перебил его я.
Он задумался, а потом выдал:
— Обижают бедного ребенка, несовершеннолетнего по американскому законодательству!
Ну, этому его точно Вовка научил, юрист хренов!
Наконец собаки нагулялись и подбежали ко мне. Я погладил Барсика по голове, потрепал Мурзика за уши, открывая дверь в подъезд, и чау-чау медленно вошли в подъезд. Вошли-то они медленно, но вот догнал я их только на восьмом этаже.
Слава богу, дверь Вовка не закрыл. Я вполз в квартиру, разулся, бросил носки к стиральной машинке и, пройдя в свою комнату, переоделся, натянув джинсы и первую попавшуюся шведку. Рубашка, правда, оказалась Ромкиной, на размер меньше, но это уже его проблемы… Тем более, что она была настолько помятой, словно по ней топтались слоны…
Вовка поставил на стол на кухне нарубленную огромными кусками колбасу, сыр, полувыжатый лимон (нож, что ли, не мог наточить?), печенье и чай. Дракула, оставшийся в плаще (а я, честно говоря, всегда считал, что плащи — верхняя одежда, которую надо снимать, входя в комнату…), сидел возле окна… Едва я вошел, он окинул меня таким ледяным взглядом, что мне захотелось вернуться в спальню и, если не закопаться под кровать, то, хотя бы, переодеться в фрак или смокинг. Да вот проблема: из единственного френчика, купленного к выпускному вечеру в школе, я уже давно вырос…
Так что, я загнал это недостойное желание поглубже и, сполоснув руки, уселся за стол. Ложка растворимого кофе, две ложки сахара, кипяток… Господи, как я устал!!!
— Это еще цветочки, — мрачно пообещал Черный плащ.
— Оптимистично! — хмыкнул Вовка. — Кстати, может, все-таки скажешь, как тебя зовут?
— Во первых, не «тебя», а «Вас», — интересно, у него рефрижераторов в роду не было? — А во-вторых, я уже говорил. Я — Влад III Цепеш-Дракула Валашский.
— Поиграем в Станиславского, — заявил Вовка. — Не верю!!! Тот хмырь, у которого мы были в гостях, тоже называл себя Владом Дракулой.
— Он. Назвался. Моим. Именем?!? — прохрипел зубастик.
Пальцы его левой руки, лежавшей на столешнице, побелели, а когда он, справившись с волнением (хотя, какое, на фиг, волнение! Ярость это была, не меньше) убрал ладонь, на крышке стола остались четыре вмятины.
Что ж я предкам скажу???
— Он назвался Владом Дракулой, — подтвердил я, изо всех сил пытаясь казаться спокойным.
— Ага, — вмешался Вовка. — И, кроме того, он — точно не Дракула?
На лице Черного Плаща заиграли желваки:
— Я действительно Влад III Цепеш-Дракула Валашский. А если вы мне не верите, это ваши проблемы!!! — он резко встал на ноги.
— Эй-эй-эй, — выпалил Вовка. — Предположим, что мы верим! Может, тогда расскажешь о себе?
Черный Плащ медленно опустился на диван:
— Я родился в 1435 году. До 14 лет жил при дворе турецкого султана. В 1456 году взошел на престол в Валахии… Еще вопросы есть?
М-да… Тон такой ледяной… Как там в песенке? «А мы пингвинчики, а нам не холодно, а мы на севере живем…» Еще один ледяной взгляд и я поперхнулся смехом и поинтересовался:
— А ты… Вы… Человек?
— Естественно! — фыркнул он. — Примерно в 1458 году я нашел в замке в Тырговиште…
— Где? — не понял я.
— В Тырговиште!!! Это столица Валахии, — я едва не ляпнул: «А это где?», но в последний момент сдержался. Завтра в Интернете все найду. — Так вот. Я нашел книгу на латыни. Там было заклятие, позволяющее, по мнению автора, стать бессмертным. Кроме того, там указывалось, что в случае тяжкого ранения, от которого обычный человек бы умер, человек, прочитавший бы это заклинание, способен восстановить недостачу крови за счет… крови другого человека…
— Вампиризм…, — пробормотал пораженный я.
— Не совсем. У заклятого нет боязни света, осины и подобной ерунды… Хотя, он, подобно вампиру — бессмертен…
— А… что происходит с тем человеком, кровь которого выпили? — поинтересовался Вовка. — Он умрет?
— Нет. Если кровопотеря будет небольшой, то он, возможно, даже не заметит, что его кто-то пил… Если же потеряно много крови, столько, что человек не может выжить, он станет «ночным охотником».
— Кем?! — не понял Вовка.
— О Господи! — выдохнул Дракула. — Бессмертным существом, не выдерживающим солнечного света, серебра, осины и пьющим кровь.
— Vampiris sapiens vulgaris, — протянул я.
— Андрюх, не умничай! Этого никто не оценит!
С-с-скотина!!! Ничего, я с ним еще разберусь: понадобится ему по английскому домашку перевести, фиг я ему ее делать буду!
— А ты пил кровь? — спросил Вовка у Дракулы.
— Пару раз.
Интересно, почему он Вовку не поправляет, когда тот ему «тыкает»?
— И когда был первый?
Дракула прикрыл глаза, вспоминая, а потом тихо произнес:
— Семнадцатого июня 1462 года… Во время ночной атаки меня сбросили с коня, тяжело ранили… Там был какой-то турок… Я не видел его лица, оно было залито кровью: его кто-то полоснул саблей или мечом по лицу…
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как Вовка булькает потягиваемым чаем.
— А что насчет нас? — спросил я. — Почему мы не боимся света?
