Дмитрий Панов - Рассвет
Очень хотелось повернуться на живот и накрыть голову подушкой, но тело не слушалось. От постоянного лежания на спине затекла шея и плечи. Антон попытался пошевелить ими, чтобы немного разогнать кровь. Краем глаза ухватил в окне падающую звезду, но загадать желание не успел. Время шло. Шла жизнь. Хотя такое жалкое существование даже жизнью назвать было сложно: он теперь инвалид...
На улице под окнами послышался шепот:
-- Я тебе говорю, там живут только бабка и глухонемая девка. Бабка на фазенде своей вкалывает, я видел, как она на дачный автобус бежала с авоськами, чуть от смеха не обделался.
-- А че? Девка совсем немая?
-- Да кто ее знает, молчит, как рыба об лед, значит, немая.
-- А с чего ей немой быть?
-- Не слышит ни хрена, вот с чего!
-- Аааа, ну и чего дальше?
-- Ничего, я замочек ковырну, зайдем втихаря и пошманаем. Если бабла не будет, возьмем что-нибудь на продажу: рыжье, шмотки. А проснется, свяжем ее, заорать она все равно не сможет.
Дверь подъезда хлопнула, кто-то поднимался по лестнице. "Их двое", - оценил ситуацию Антон, - "Черт, а я ничего не могу сделать". От обиды у его даже стали наворачиваться слезы, он прикусил одеяло и заиграл желваками. Надо ее разбудить, но как? Он даже не знает, как ее зовут, и что она сможет сделать с этими уродами одна? А может, безопаснее будет ее не будить? Вдруг она спит так крепко, что ничего не услышит, а наутро, обнаружив кражу, заявит в милицию и поменяет замки.
Антон набрал воздуха в легкие и закричал со всей силы "Пожар!", но из горла вырвался жуткий хрип, от долгого молчания связки будто слиплись и отказывались подчиняться. В этот момент раздался легкий металлический скрежет: злоумышленники пытались открыть замок. Почти сразу раздался щелчок, и дверь слегка скрипнула.
Антон одним прыжком вскочил с постели и бесшумно выскочил в коридор. Ему потребовалась всего доля секунды, чтобы сориентироваться, где вход, и привыкнуть к сумраку. Глаза сфокусировались на маячившей в дверном проеме фигуре. Одним ударом ноги Антон отшвырнул вора назад в подъезд, тот заверещал диким голосом, пытаясь понять, что произошло. Но Антон уже припечатал его кулаком в живот, отчего преступник согнулся пополам, а затем, получив локтем в спину, тихо осел на пол. Второй в это время кубарем скатился с лестницы, пытаясь уползти от возмездия, и с выпученными глазами вылетел из подъезда.
Антон с удивлением посмотрел на свою жертву, затем на свои руки, обернулся и увидел Ее удивленный, нет, скорее обескураженный и испуганный, взгляд. Ноги подкосились, и Антон рухнул прямо на своего врага.
-- Ты кто? - прошептала она, наклонившись и приподняв его лицо за подбородок.
"Все-таки в длинной белой рубашке, я так и думал", - мелькнуло в голове. Он попытался прошептать что-то невнятное, но перед глазами все поплыло и сознание юркнуло в блаженную темноту.
Света распахнула дверь. На пороге, шумно вздыхая, стояла милая подвижная старушка. На ее светящемся миром и спокойствием личике, обрамленном коротко стриженными седыми волосами, практически не было морщинок. Теперь выцветшие, а когда-то ярко синие глаза пытливо взглянули на молодую женщину. В обеих руках она держала ведра, полные желтых ароматных ранеток.
-- Если еще раз увижу, что ты таскаешь с дачи такие тяжести, из дома не выпущу, - проворчала Света.
От изумления старушка выпустила свою ношу, и спелые яблочки рассыпались по лестничной площадке, ударяясь друг о друга глянцевыми боками, словно бильярдные шары.
-- Бабуль, не надо паники, все нормально, - поморщилась Света, бросившись собирать ранетки.
-- Ну наконец-то..., - всхлипнула пожилая женщина, не в силах сдержать слез, и прижала ладони к груди.
Спустя час они сидели на кухне. Пока Светлана рассказывала бабушке события последних дней, та глотала валерьянку, прихлебывая горячим чаем. Но вся эта суета, ахи и охи были скорее показными. На самом деле Софья Матвеевна была женщиной очень мудрой и рассудительной, ее четкий логичный ум мог бы дать фору многим молодым. Внимательно выслушав рассказ, старушка задумчиво проронила:
-- Значит, ты решила нарушить свой обет молчания...
-- Если я буду молчать в такой ситуации, то неизвестно чем все может закончиться. Это впервые в моей практике. Хотя я, конечно, слышала, что в момент опасности человек способен на многое, но только не при параличе ног. Самое странное, что, как только угроза перестала существовать, он упал и потерял сознание.
-- А может он притворяется?
-- Нет, это исключено. Здесь какой-то необъяснимый феномен. Я должна в этом разобраться. Мне нужно кое-какое оборудование, поэтому я вернусь на работу.
-- Ты возвращаешься к жизни, девочка моя.
Света помолчала минуту, отгоняя горькие воспоминания о тех событиях, из-за которых ее жизнь понеслась под откос:
- Просто я в долгу перед этим человеком...
-- Тогда я займусь сменой дверных замков. И еще... могу я на него взглянуть, чтобы сделать расклад на будущее?
-- Может, не нужно, бабуль.
-- Значит, я взгляну, - утвердительно кивнула пожилая женщина головой и решительно направилась в комнату.
Но тут в дверь позвонили. Женщины вопросительно переглянулись.
- Я никого не жду, - быстро сказала Светлана, оглянувшись в поисках тяжелого предмета.
- Перестань, не каждый, кто к нам приходит, бандит или убийца, - не очень уверенно прошептала Софья Матвеевна, на цыпочках подбираясь к дверному глазку. - Там какой-то незнакомый мужик...
Ерофей Петрович работал в такси недавно. Денег в семье было совсем мало. Жена постоянно болела, жаловалась на щитовидку, поджелудку, артрит, радикулит, давление и что-то там еще. Сын совершенно оторвался от семьи, Ерофей Петрович много бы отдал за то, чтобы узнать, где этот двадцатилетний болван шляется с утра до утра и откуда у него деньги на эти беспробудные пьянки. Но понимал, что, наверное, лучше ему этого не знать, потому что сердечко стало барахлить все чаще, особенно после того, как на его заводе перестали платить зарплату и две трети сотрудников отправили в отпуск за свой счет на неопределенное время. Тогда Ерофей Петрович понял, что единственным спасением может стать старенькая "шестерочка", которую он всегда старался держать в порядке: регулярно лазил под капот и мыл кузов ледяной водой из забытого цивилизацией гидранта в гаражах. Когда он проводил губкой по поверхности автомобиля и из-под серого налета грязи вдруг появлялась ярко красная полоса блестящего лака, Петровичу казалось, что не так уж все и плохо, и когда-нибудь будет и на его улице праздник. В обществе машины он на время забывал о своей несчастной жене, о пропитанном лекарственными парами доме и сыне, которого всю жизнь старался воспитывать так же, как в свое время его отец, в строгости и труде, но ничего у него не вышло.
