Валерий Афанасьев - Игра вслепую
По льду пошла трещина. Сонъер не стал дальше рисковать и запрыгнул на второе сиденье, позволяющее управлять парусом.
Сани набрали ход, но и гвардейцы приближались.
— Сонъер, держи парус! Поворачиваем ближе к середине реки!
Я повернул руль, охотник помог повороту, поймав парусом ветер. Буер мчался почти поперек течения. На середине лед тонок, выезжать туда опасно.
«Когда?» — этот вопрос я задавал себе ежесекундно.
— Есть! Вик, есть! — восторженно вскричал Сонъер. — Провалились!
Я оглянулся. Гвардейцы барахтались в воде. Что и следовало доказать, ведь полозья саней давили на лед меньше, чем подошвы бегущих людей.
— Утонут? — спросил охотник.
— Не должны. До берега не так далеко. Намокнут, замерзнут, но и только. Сегодня для гвардии выдался день купания.
Но гвардейцы преследования не прекратили. Они верхом пустились вдоль берега, сопровождая нас. Несколько выпущенных стрел заставили меня пересечь реку и прижаться к противоположному берегу. Ничего, берег не везде удобен для проезда. Скоро придется гвардейцам отъехать от реки, ведь заросли ивы там тянутся на несколько километров.
— Мастер Вик, а куда мы едем? — задал резонный вопрос Сонъер.
Куда мы едем? Я не мог об этом не подумать заранее.
— Мы едем в Занту.
— Так он же в другой стороне! — Сонъер от удивления дернул парус, и буер опасно вильнул в сторону.
— Ты там поосторожнее, а то мы вообще никуда не доберемся.
— Виноват, мастер, — отозвался охотник. — Но Занту ниже по течению, а мы едем вверх по реке. Почему?
— Гхм! На это есть две причины. Первая — мы запутываем следы.
— А вторая? — переспросил Сонъер, потому что я замолчал.
— Ветер дует в эту сторону.
Сонъер рассмеялся:
— Вы правы, мастер, это причина очень веская. Но долго мы еще будем так ехать?
— Долго не получится. Если ты помнишь, в тридцати километрах выше по реке есть мост. Почти наверняка он перекрыт.
Скачущие по берегу гвардейцы отстали, и я стал думать, где нам лучше пристать к берегу. Километров через пятнадцать справа от нас появилось село Верта. То, что надо. Село достаточно крупное, но не это самое главное. Важнее то, что там есть почта (о ней чуть позже).
— Сонъер, убирай понемногу парус, — крикнул я и направил сани к помосту, выступающему в реку метров на десять. Таких помостов здесь наблюдалось немало — летом к ним швартуются лодки. Зимой я решил пришвартовать к ним сани.
Ха! Три раза ха! Вот что значит решить, что все продумал. Судьба любит пошутить. Стоит посчитать себя самым умным, и она спешит доказать, что это не так. Что случилось на этот раз?
Мы въехали в прорубь! Помост длинный, прорубь невелика. Как мы могли попасть именно в нее?! Иначе, как шуткой судьбы, это объяснить невозможно! Прорубь чуть примерзла, ее припорошило снегом. Заметить ее заранее было невозможно.
Как я понимаю гвардейцев! Нам с Сонъером довелось испытать примерно такие же эмоции. Когда неожиданно оказываешься в ледяной воде, впечатления получаешь просто потрясающие. Холодная вода очень бодрит. С ней не сравнится никакой кофе. Кто не верит, может испытать на себе, нырнув в реку или хотя бы опрокинув на себя ведро ледяной воды. Незабываемые впечатления. А когда к этому прибавляется еще и удивление от того, что лед вдруг уходит из-под ног… Выброс адреналина просто гигантский. Наверное, именно в таком состоянии люди перепрыгивают трехметровые заборы. Я не успел заметить, как очутился на помосте. Будто гигантская пружина подкинула меня и достала из воды! И это при том, что на мне были панцирь и меч в ножнах на боку. Самое интересное, когда я обернулся, обнаружил Сонъера, стоящего рядом. Видимо, его пружина была не менее сильной.
Как ни быстро мы выскочили на помост, а все же успели промокнуть до нитки. Глубина реки в том месте, где мы провалились, была около полутора метров, но то, что мы окунулись в воду всего лишь по грудь, а не с головой, было малым утешением.
Секунд через пять нам удалось в полной мере осознать произошедшее, да и холод уже начал давать о себе знать. Мороз невелик, но одежда и сапоги могут примерзнуть к телу очень быстро.
— Бежим!
Мы бежали изо всех сил. Куда? К первому попавшемуся жилью. Тому, которое оказалось ближе всего к берегу. Дом был неказист, но имел одно преимущество, которое перекрывало все его недостатки, — бежать до него было недалеко.
Не знаю, что подумали жители, когда увидели двух человек в полном доспехе, вломившихся на полном ходу в их дом. Старуха уронила ухват, старик вскочил на лавку и ударился головой о притолоку.
Мы начали стаскивать с себя одежду, которая уже покрылась корочкой льда. Еще десять минут — и не миновать обморожения.
— Простите нашу бесцеремонность. Мы провалились под лед, — объяснил я хозяевам причину нашего появления.
Старик перевел дух, старуха подхватила с пола ухват и поставила его в угол.
— Сюда. Поближе к огню, — предложил хозяин хижины. — Разве ж я не понимаю? У реки живем. Старая, неси скорее сухую одежду. Уж не побрезгуйте. Что есть.
— Спасибо.
Сейчас любая сухая холстина воспринималась как манна небесная.
Через полчаса мы уютно сидели у жаркой печи в сухой домотканой одежде с чашками травяного чая в руках. О, какое это было блаженство! Нашу одежду старуха заботливо развесила на просушку. Скрипнула дверь — это вернулся старик с берега от проруби, в которой застрял наш буер.
— Ну как, уважаемый, вы все сделали, как я просил?
Старик махнул рукой, расстраиваясь, и бросил парусину в угол.
— Такая штука чудесная. Не жалко?
— Жалко, но ничего не поделаешь.
— Затопил я вашу повозку. — Старик еще раз махнул рукой. — Парус вот снял. Хорошая материя в хозяйстве пригодится.
— Дед, хочешь, я тебе такие же сани подарю? Будешь удивлять односельчан, по льду кататься.
Старик на минуту задумался.
— Нет, не надо. Не по мне такая повозка. Эх, лет тридцать назад я бы прокатился! Годы берут свое. Повозку хорошо притопил, камней не пожалел. Чем еще могу помочь, милсдарь?
— Спасибо, вы и так нам помогли. Обсохнем, согреемся и пойдем. Кстати, почему ты не стал ничего спрашивать?
— А что спрашивать? Хорошему человеку надо помочь.
— А ты почем знаешь, что хорошему? — Я был удивлен.
— Как не знать. У нас летом на волоке почитай треть села работает. Многие с того семьи кормят, и кормят неплохо. Во всей округе нигде так хорошо не платят. Милсдарь здесь в любой дом может войти — примут, накормят и помогут. Мы добро помним. А что испугались поначалу, так оттого, что не признали сразу.
