Егор Чекрыгин - Странный приятель
… И ему тут же пришлось отскочить назад, чтобы не получить еще один удар, от товарища только что убитого кредонца. Но поле боя, это не паркет фехтовального зала и даже не ухоженный газон, позади его старого домика, на котором он провел столько времени, совершенствую искусство владения шпагой, — нога попала во что-то скользкое и липкое, и Ренки, нелепо взмахнув руками, рухнул на спину.
… Он уже видел, как над ним заносится вражеский штык… Как тот медленно идет вниз. И как прилетевшая откуда-то сзади лопата, отводит смерть, буквально вспахивая живот кредонского капрала.
А потом сильные руки, вздергивают его вверх, и знакомый голос, весьма некуртуазно отзывается о его умственных способностях.
— Это же наш шанс! — Пылко сверкая очами, вскричал Ренки, все еще держа в руках свой топорик. — Это то о чем мы мечтали!
— Дурень! — Рявкнул Готор, внезапно быстро нагибаясь и подхватывая с земли выпавший мушкет кредонца. — Если бы мы мечтали просто сдохнуть — надо было сделать это еще на корабле, не стоило так долго тянуть и мучиться зазря.
… После чего весьма ловко отбив вражеский штык, ударил в ответ сам, а потом развернув мушкет, обрушил его приклад на вражескую голову.
А появившийся неизвестно откуда Гаарз уже вовсю размахивал длиннющим банником, не позволяя противнику приблизиться к себе… А там и еще парочка человек из их банды подтянулась…
Ренки, в данную минуту слабо понимающий слова, но способный оценить действие — счел это за общее согласие со своими намерениями, и вновь ринулся в бой. Да столь удачно, что выскочив на офицера, в чине не меньшем чем третьего лейтенанта, скрестил с его шпагой свое нестандартное оружие.
Ренки был молод и быстр, а вражескому офицеру уже наверное перевалило за четвертый десяток, да и забраться на холм, было для него не столь легкой задачей. — Проведший к тому времени не одну сотню учебных боев Ренки, сразу отметил как тяжело дышит его соперник и с каким трудом переставляет ноги.
Ложный выпад, финт, круговое движение кистью, и крюк топора глубоко погружается в плечо противника, а его шпага, еще не успев долететь до земли, оказывается в руках нашего героя.
А со шпагой в руках, Ренки готов противостоять хоть всему демонскому войску подземного царя…
- *********** твою мать! — Рявкнул под ухом Готор. — Ты что совсем *********. Гаарз, хватай этого дятла за шкирку, пока я еще держу этих сволочей. Скидывай его с холма, иначе нам тут всем конец… Все валите назад. Быстро!
Крепкие как сталь руки схватили Ренки и как котенка отшвырнули за спины сражающихся. А Готор, отчаянно ругаясь и размахивая прикладом тяжелого мушкета как дубиной, бросившись куда-то чуть в сторону, разогнал опешивших от такой наглости кредонцев. А потом оторвав от своего мушкета все еще тлеющий фитиль — бросил его в кучку рассыпанного пороха.
Весело заискрившееся возле целого бочонка пороха пламя — сразу охладило пыл как нападающих, так и защитников. — Каждый, не зависимо от стороны на которой воевал, попытался в данную минуту оказаться как можно дальше от этого места… И большинству, в этом сопутствовала удача, поскольку горел порох не очень быстро. Так что раздавшимся взрывом убило наверное лишь парочку кредонцев, зато вот контузило не меньше десятка.
… Готору кажется тоже досталось, хотя он и догадался не пытаться убежать от взрыва, а залечь за складкой холма, накрыв голову руками. Однако почему-то, даже после взрыва продолжал лежать не двигаясь.
Товарищу нужна помощь, а это святое! — Подумал Ренки.
— Гаарз, ко мне! — Рявкнул он команду, и подбежав к приятелю, попытался подхватить его на руки. У подоспевшего в следующую секунду Гаарза, это вышло не в пример легче и ловчее.
Они отбежали назад, и их никто не преследовал. Из-за взрыва образовался небольшой пожар, грозивший перекинуться и на другие бочонки с порохом. Так что у занявших батарею солдат, было куда более важное занятие, чем гоняться за кучкой оборванцев, не пойми как оказавшихся посреди битвы.
* * *— … Великий Верблюд и все демона Ада… — Проорал Готор, который после контузии слегка потерял слух, и не слыша сам себя, изъяснялся несколько на повышенных тонах. — Что там на тебе нашло Ренки?
… К тому времени, они уже успели отбежать от поля боя на достаточное расстояние, и спрятавшись в неприметной лощинке, собирались немного перевести дух и придти в себя.
Готор к тому времени уже очнулся, и потребовал поставить его обратно на ноги… впрочем, еще довольно плохо державшие его тело. Так что отдых их компании был явно необходим.
— Ты же сам говорил мне о подвиге! — Сохраняя достоинство, спокойно ответил его приятель. — Нам выпал шанс его совершить.
— О боги!!!.. Дери их в задницу! — Простонал Готор, хватаясь за голову. — Ты это серьезно? Ты решил в одиночку, со своим топориком сокрушить вражескую армию, которую не смогли остановить семь регулярных полков при поддержке двух батарей по девять пушек в каждой? Где была твоя голова?
— Ну э-э-э… — Несколько смутился Ренки, ибо когда слепая ярость битвы несколько спала, он и сам обратил внимание на некоторую опрометчивость своего поступка. Но и признаваться в ошибке ему не хотелось, а потому, за неимением собственного опыта, он обратился к опыту книжному. — … Нордоон Великий, как-то писал, что к Подвигу должна вести не голова, а сердце. Ибо голова — труслива, в силу обилия в ней разных мыслей, а сердце — горячо, и потому не ошибается!
— Ох ты ж-ж-ж… — Слегка ошалело посмотрел Готор на своего молодого приятеля. — Нордоон Великий, которому голова мешала свершать подвиги из-за обилия мыслей… Сколько же подобного мусора еще хранится в голове у тебя!?
— Ноордон Великий был известнейшим героем древности. — Обиделся Ренки за кумира своего детства. — Он прославил свое имя еще на Старой Земле. И уж верно есть причины, почему о нем помнят спустя почти шесть сотен лет после его гибели, воспетой поэтами и бардами.
— Ух ты!!! — Воскликнул Готор и в притворном недоумении огляделся вокруг себя. — А где сидят поэты и барды, которые должны были воспеть этот твой подвиг?
… Или же, говоря языком реальной жизни. — Где то начальство, что могло бы заметить и оценить твои беспримерные мужество и глупость, сняв с нас всех приговор Королевского Суда?
— Э-э-э… Но-о-о… — Окончательно смутился Ренки, с одной стороны ощущая всю чудовищную неправильность того что сказал Готор, говорившего про подвиг, словно про какую-то мерзкую услужливую попытку пролезть по карьерной лестнице, а не искренний порыв благородной души… А с другой — понимая практическую истинность его слов.
