Лада Лузина - Меч и Крест
«Но это же совсем другое дело», — возразите вы мне.
И вот вы уже и попались!
Потому что ваш Бог запретил вам убивать, даже защищаясь. Он разрешил вам только безропотно принимать смерть.
Глава четвертая,
в которой Даша теряет работу, Катя — борова, а Маша — здоровый сон
«Да, человек смертен, но это бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен… и вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер»
М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»Какое-то время девушки молча стояли, сбившись в кучу и продолжая цепко держать друг друга за руки и рукава одежды. Затем Даша, решительно стряхнув со своих плеч Катины ладони, опустилась на четвереньки, опасливо подползла к неподвижному телу и приложила два пальца к его шее.
— Пульса нет. Она мертва, — шепотом сообщила Чуб. — Что это с ней было? Передозировка?
— Дуры! — хрипло вскрикнула Катя, мигом оживая при слове «мертва». — Что бы это ни было, сейчас здесь будет милиция. Бежим! — И выполняя собственную команду, первая бросилась к двери.
Даша мудро последовала ее примеру, но заметив, что Маша по-прежнему стоит возле тела, словно соляной столб, дала задний ход и, туго обхватив ее кисть, молча потащила тормознутую барышню за собой.
Затравленно оглядываясь по сторонам, троица пронеслась по гулким и пустым коридорам «Центра». Однако, подходя к выходу, по крайней мере двое из них попытались сделать благообразный вид и прошествовали мимо регистратурной дивы, подчеркнуто размеренно цокая каблуками. Нейтральный звук был сымитирован удачно: та даже не удосужилась выудить взгляд из детектива.
— Гена, гони! — просипела Катя, падая мешком на переднее сиденье машины.
— Куда? — нервно поинтересовался шофер.
— Куда подальше!!! — заорала Катя. — Ну же, скорей! Скорей!
Волоча за руку обмякшую Машу, Даша споро подскочила к своему мопеду.
— Сматываемся! — гаркнула она тормознутой прямо в ухо. — Э-эй, приди в себя! Куда тебя подвезти?
— Домой… — чуть слышно пролепетала Маша.
— Точный адрес, — беззлобно хмыкнула Даша, сдергивая с головы чудом удержавшуюся там тюбетейку и заталкивая ее в карман красной кожанки. — О’кей, поехали. Садись сзади.
— А юбка? — пискнула Маша, растерянно показывая на свою одежду до пят.
— Да задирай по бедра — и вперед! — пришпорила ее амазонка.
«Пони», подпрыгнув, сорвался с места и бесстрашно понесся вниз с горы Андреевского спуска — Маша истерично зажмурилась, боясь потерять сознание.
— Кар-р-р… — откуда ни возьмись, появился черный ворон и, гордо расправив крылья, полетел вслед за ними.
Прыткий железный «лошаденок» промчался мимо Речного вокзала и, гудя, стал карабкаться вверх — на Крещатик. Водители дорогих машин словно по команде опускали затемненные стекла и провожали двух лихих наездниц веселыми, одобрительными возгласами. Один из них восторженно поднял вверх большой палец, и круглая физиономия Даши вмиг озарилась столь естественным для нее выражением радости жизни, бьющей ветром ей лицо.
— Эге-гей! — крикнула она своей спутнице. — А здорово это было! Как в настоящем ужастике!
Маша отчаянно сцепила зубы. Она пребывала в шоке и, судя по ее побледневшему лицу, выходить из него собиралась еще не скоро.
— Останови у метро, — с трудом выдавила она.
— Какого?
— Любого.
— О’кей!
Даша ловко подрулила к метро «Театральная» и терпеливо подождала, пока неуклюжая попутчица сползет с ее «коня».
Та нервозно одернула юбку и огляделась вокруг шатающимся, мутным взглядом.
— Постой, — остановила ее Даша. — Отдышись. Ты точно до дому доползешь? Если нет, не комплексуй, так и скажи, я подброшу.
В ответ Маша лишь молча покачала головой.
— А как ты думаешь, что это все-таки было? — поинтересовалась ее спасительница, азартно выплескивая свое любопытство вслух и нисколько не надеясь на вразумительный ответ.
— Не знаю, — муторно затрясла головой Маша. — Но это страшно. Очень страшно. Я раньше никогда не видела, как умирают люди.
— Да? — беспечно удивилась Даша. — А я, знаешь ли, у нас в клубе на всякое насмотрелась. Но таких акробатических симптомов еще не видела. Интересно, чего она наглоталась… — Она задумчиво почесала нос, перебирая в уме все известные ей варианты.
— Дело не в этом, — вдруг тихо возразила ей тормознутая. — Я думаю, — ее голос стих до страшного шепота, — что Кылына…
— Вау-у!!!
Дашин победный крик слился с испуганным Машиным воплем — на руль мопеда камнем упал черный ворон.
— Ка-а-а-а-а! — важно заявил он, и Даше показалось, что это прозвучало как вежливое «Привет!».
— А-а-а-а! — передернувшись всем телом, Маша спешно бросилась прочь, беспомощно шарахаясь из стороны в сторону и натыкаясь на прохожих.
— Во барышня зашуганная… Нервы ни к черту, — сердобольно покачала головой Даша, глядя, как та исчезает в яме подземного перехода.
Ворон, наклонив черную с изумрудным отливом головку, с пристальным интересом посмотрел вслед беглянке.
— А ты, птица, чья? — радушно улыбнулась ему Даша. — Ты что, ручной? — Она неуверенно коснулась пальцем его чернильной спины.
Но ворон, похоже, не любил фамильярности.
Неодобрительно фыркнув, птица взметнулась ввысь и пропала за крышей дома.
— Ну денек, землепотрясный… — усмехнулась Чуб и, нетерпеливо налапав на животе свой мобильный, набрала знакомый номер.
Ее буквально распирало от впечатлений:
— Заядлая? Я тебе сейчас такое расскажу! Укачаешься! — проорала она в телефонную трубку. — Что? Наш спор? Я и забыла… — Дашино лицо потускнело.
Она неприязненно отшвырнула телефон и яростно пришпорила свой мопед.
* * *Растянувшись на диване гостиной, Катя хмуро смотрела в потолок, безуспешно пытаясь выплюнуть из головы этот паскудный день. Орудуя фарфоровой розовой лопаточкой, косметичка Танечка аккуратно выкладывала ей на лицо жидкую зеленоватую массу.
— Что ж мы так напрягаемся… — просюсюкала Таня с отрепетированной интонацией любящей няни. — Нам нужно расслабиться, чтобы быть вечером спокойной и красивой.
Катя вздохнула: Танечка была сладкой идиоткой. Успокаивающе-сладкой, за это качество Катя и держала ее при себе. Но чтобы та ни щебетала, Катерина прекрасно знала: лишь только ее замшевый каблук перешагнет порог ресторана «Мерлин», она в секунду натянет на себя «нужное лицо» и блестяще проведет псевдоромантическую встречу с мерзостным Василием Федоровичем. И не оттого, что расслабится. Как раз наоборот, — потому что будет жестко контролировать каждый миллиметр своей улыбки.
