Елена Малиновская - Хозяйка
– Но я не могу оставить его одного, – не так уж яростно и непримиримо заартачилась Индигерта, виновато посматривая на друга.
– Не беспокойся, – заверила ее Дриана, – Во-первых, я не питаюсь детьми, а во-вторых, скоро Ноэль присоединиться к тебе, обещаю. Мне надо перекинуться с ним парой фраз.
– Ладно, – неуверенно промямлила девочка, нехотя направляясь к выходу, – Но помните – за ним стоит вся мощь сил тьмы!
– Разве такое забывается? – риторическим вопросом проводила ее императрица и села на подоконник рядом с Ноэлем, едва они остались наедине.
– Ты умеете обращаться с людьми, – мальчик укоризненно покачал головой, – Раз, и у меня больше нет друга.
– Индигерта преданна тебе, – возразила Дриана, с любопытством оглядывая его с ног до головы. Переодетый в чистое, ребенок продолжал производить впечатление загубленного жизнью создания. Широкая рубаха лишь подчеркивала его худобу и болезненную впалость огромных в пол-лица глазищ.
– Вы изменились с нашей последней встречи, – Ноэль ответил ей не менее пристальным взором, – Что-то исчезло, или, наоборот, появилось.
– Скажи мне, – Дриана, вздохнув, начала столь сложный и важный для себя разговор, – Что сделает Нерена через два месяца.
– Точнее, через полтора, – поправил ее мальчик, – Вы же знаете. Она впустит в эту реальность НЕЧТО. Все погибнет.
– Неужели, если я сдамся, то остановлю гибель мира? – недоверчиво вопросила императрица.
– Кто знает, – ребенок задумчиво забарабанил пальцами по стеклу, – У Нерены странная аргументация поступков.
– Расскажи мне про себя, – неожиданно попросила Дриана, склонив голову на плечо, – Что ты, откуда?
– Не знаю, – мальчик грустно улыбнулся, – Я посланник, человек ниоткуда, ветер перемен, наполняющий паруса бытия.
– И ведущий нас к пропасти, – не удержалась от колкого замечания атлантка.
– Все зависит от рулевого, – ловко увернулся от прямого обвинения Ноэль, – Считайте меня никем, так будет лучше для всех. У меня нет прошлого, настоящего и, вероятно, будущего.
– Прости, – извинилась женщина и, движимая благородным порывом, вдруг пригласила его, – Пойдем, я познакомлю тебя с Ронни. Он понравится тебе.
– Нет, спасибо, – вежливо отказался Ноэль, – Я предпочитаю остаться без лишних свидетелей. Пусть с ним играет Индигерта.
– Но что ты будешь делать здесь один? – удивленно спросила Дриана.
– То же, что вы делаете в повседневности, – Ноэль озарил ее душу понимающим сиянием желто-зеленых глаз, – С одиночеством подружиться не так-то и сложно, труднее расстаться с ним. Оно очень легко остается единственным спутником. Идите, ваше величество, не волнуйтесь обо мне. Лучше позаботьтесь о похоронах. Скоро прибудет ваш муж. К сожалению, один.
Дриана попятилась под напором его горьких убедительных фраз. Дверь сама захлопнулась у нее перед носом, оставив несчастную во власти бури сомнений и опасений. Погрузившись в пучину тревожного ожидания, императрица не замечала событий, происходивших вокруг нее. А происходило немало. Ронни без труда подружился с Индигертой, оказавшейся не такой уж дикой и неприступной девчонкой. Вместе они наводили ужас на наставников своими выходками. Девочка похорошела, отказавшись от привычки рядиться во взрослые одежды и прятать собственное я под маской безвкусного макияжа. Под толстым слоем напускного величия и гордости скрывалась добрый отзывчивый ребенок, правда, довольно резко отзывающийся о родителях и, видимо, затаивший на них глубокую злость.
Исчез куда-то и Ардалион, попросту растворившись со всеми последователями в дымки морской дали. Напоследок он заявил Дриане, что отправляется нести факел истинной веры дикарям и варварам, заселяющим юго-восточную часть материка. Атлантка не пробовала отговаривать его, справедливо рассудив, что с такой способностью к регенерации, магии и внушению, какой обладали эльфы, нечего опасаться за его жизнь. О сути новой религии, она надеялась, варвары забудут тотчас после смерти Ардалиона, что была не такая уж невероятная вещь. Память человеческая краткосрочна, а продолжительность существования эльфов отныне равна людской. Ее волновало иное – полное отсутствие новостей от поискового корабля. А еще – периодически в том участке мозга, который навсегда оставался закрепленным за Эриком, вспыхивала слепящая молния беспокойства. Шестым чувством она осознавала, что другу необходима ее поддержка и помощь, но ничем не могла помочь ему, сжавшись в тревоге предчувствия. Дриана оставалась полной беззащитной перед лицом судьбы.
Ноэль больше не вступал с ней в разговоры, отчужденно следя за ее судорожными передвижениями по замку. Наконец императрица утихомирилась, найдя пристанище на берегу. Часами напролет восседая на ледяных камнях побережья, атлантка ждала. Она не обращала внимания на завывания ветра, предвещающие скорый шторм, соленые брызги разбивающего в пену океана, безрезультатно штурмующего раз от раза скалы. Чайки и альбатросы, по поверьям, неуспокоившееся души погибших моряков, жалобно оплакивали над ее головой потерянные корабли. Бездушный, жестокий владыка мира с одинаковой легкостью дарящий смерть и рождение, вторил им гулким рокотом своих бесчисленных слуг-волн. Серое небо отражалось в зеркале его вод, расплескавшись унылой краской до горизонта, манящего вдаль. Только тоска высасывала сердце Дрианы, убивая последние надежды. Ее не обрадовало долгожданное появление белых парусов после оплаканных ночей нетерпения, она знала – грядет жуткая весть. С ужасом наблюдая неостановимое приближение стремительного судна, летящего на крыльях ветра наперегонки с ураганом, Дриана словно во сне поспешила к пристани. Там уже толпились люди, Наура что-то приветливо прокричала ей из окон своей кареты, вероятно, приглашая к себе, Ронни возбужденно объяснял что-то Индигерте, махая рукой и нетерпеливо топая ногой. Наконец корабль пришвартовался, матросы двигались замедленно, словно во сне, не было слышно обычных прибауток и шуток. Улыбки постепенно исчезали с лиц встречающих, будто они осознавали непоправимости случившегося в далеком путешествие. Вот на трапе показался Леон с обветренным заострившимся лицом и печальными глазами. Он сбежал на берег и, не говоря ни слова, крепко прижал Дриану к себе. Та попыталась вырваться из его железных объятий, взглянуть на то, что выносили на носилках, прикрытых грубыми простынями, но он еще сильнее привлекал женщину к себе. Скорбной церемонии не было видно конца, но вот и Наура заподозрила что-то неладное.
– Где он? – островитянка кричала, срывая голос на императора. Ничего не понимающий Ронни со страхом взирал на эту сцену, силясь очнуться для понимания происходящего, – Где мой муж? Что с ним? Говори!
