Джордж Мартин - Танец с драконами
— Ваше Величество, — сказал он, — боюсь, ваши евнухи плохо подходят для задач, которые вы им поручаете.
Дени села на свою скамью и вновь накинула на плечи шкуру.
— Безупречные — мои лучшие воины.
— Солдаты, а не воины, если позволите, Ваше Величество. Они были созданы для битвы, чтобы стоять плечом к плечу за щитами, ощетинившись копьями. Их учили подчиняться — бесстрашно, совершенно, без размышлений и промедления… а не разгадывать тайны или задавать вопросы.
— Рыцари подошли бы лучше? — Селми готовил для нее рыцарей, обучая детей рабов обращению с копьем и длинным мечом на вестеросский манер… но чем поможет копье против трусов, нападающих из теней?
— Не для этого, — признал старик. — И у Вашего Величества нет рыцарей кроме меня. Пройдут годы, прежде чем мальчики будут готовы.
— Тогда кто, если не Безупречные? Дотракийцы были бы еще хуже.
Дотракийцы сражаются верхом. Всадники полезнее на открытых полях и холмах, чем на узких улицах и в переулках города. За разноцветными кирпичными стенами Миэрина ее власть была еще слабее. В огромных поместьях на склонах холмов все еще трудились тысячи рабов — выращивали пшеницу и оливки, пасли овец и коз, добывали медь и соль. Хранилища Миэрина были полны зерна, масла, оливок, сушеных фруктов и солонины, но запасы истощались, поэтому Дени отправила небольшой кхаласар под командованием трех своих кровных всадников на завоевание отдаленных городов, пока Бурый Бен Пламм со своими Младшими Сыновьями защищал ее от вторжения Юнкая с юга.
Самую сложную задачу она доверила Даарио Нахарису, бойкому на язык Даарио с его золотым зубом, бородой в форме трезубца и плутовской улыбкой под пурпурными усами. За восточными холмами лежал хребет округлых гор из песчаника, Кхизайский перевал и Лхазар. Если Даарио сможет убедить лхазарян вновь открыть сухопутные торговые пути, то при необходимости зерно можно будет доставлять по реке или через холмы… но у ягнятников не было причин любить Миэрин.
— Когда Вороны-Буревестники вернутся из Лхазара, возможно, я смогу использовать их на улицах, — сказала она сиру Барристану. — Но до тех пор у меня есть только Безупречные, — Дени встала. — Прошу простить меня, сир. Просители скоро придут к воротам, и мне надо надеть длинные уши и вновь стать их королевой. Пригласите Резнака и Бритоголового. Я приму их, когда оденусь.
— Как прикажет Ваше Величество, — поклонился Селми.
Великая Пирамида тянулась в небо на восемьсот футов, от огромного квадратного основания до величественной вершины, в которой находились покои королевы, окруженные зеленью и благоухающими бассейнами. Когда холодный голубой рассвет забрезжил над городом, Дени вышла на террасу. На западе солнце сверкало на золотых куполах Храма Граций и порождало глубокие тени позади могущественных ступенчатых пирамид. В некоторых из этих пирамид Сыны Гарпии прямо сейчас готовят новые убийства, а я не в силах остановить их.
Визерион почувствовал ее беспокойство. Белый дракон лежал, обвившись вокруг ствола груши и положив голову на хвост. Когда мимо прошла Дени, он открыл глаза — два озера расплавленного золота. Его рога также были золотыми, как и чешуя, спускавшаяся по спине от головы до хвоста.
— Лентяй, — сказала она, почесав его под челюстью.
Его чешуя на ощупь была горячая, словно доспехи, надолго оставленные на солнце. Драконы — это плоть, созданная из огня. Она читала об этом в одной из книг, преподнесенных ей сиром Джорахом в качестве свадебного подарка.
— Ты должен охотиться с братьями, или ты опять подрался с Дрогоном?
В последнее время ее драконы совсем одичали. Рейегаль пытался схватить Ирри, а Визерион поджег токар Резнака, когда сенешаль заходил в прошлый раз. Я уделяю им слишком мало внимания, но где же мне найти для них время?
Визерион хлестал хвостом из стороны в сторону, колотя по стволу дерева с такой силой, что к ногам Дени упала груша. Расправив крылья, он даже не взлетел, а запрыгнул на парапет. Он растет, подумала она, когда дракон поднялся в небо. Они все растут. И скоро станут достаточно большими, чтобы выдержать мой вес. Тогда она полетит, как летал Эйегон Завоеватель, все выше и выше, пока Миэрин не станет таким маленьким, что она сможет заслонить его пальцем.
Она наблюдала, как Визерион поднимается, увеличивая круги, пока тот не скрылся за мутными водами Скахазадхана. Только тогда Дени вернулась в пирамиду, где ее ждали Ирри и Чхику, чтобы расчесать волосы и нарядить, как и подобает королеве Миэрина, в гискарский токар.
Одеяние было нескладным — длинная, свободная, бесформенная простыня, которую обматывали вокруг бедер, под одной рукой и через плечо, тщательно укладывая и выставляя напоказ свисающую бахрому. Обмотанное слишком свободно, оно грозило упасть. Обмотанное слишком туго — запутывало, связывало и вынуждало спотыкаться. Даже обмотанный должным образом токар приходилось постоянно придерживать левой рукой. Перемещение в токаре требовало мелких шажков и прекрасного равновесия, чтобы не наступить на неуклюже стелющуюся бахрому. Это была одежда не для тех, кто должен работать. Токар был одеждой господ, символом их богатства и власти.
Захватив Миэрин, Дени хотела запретить токары, но советники переубедили ее.
— Матерь Драконов должна носить токар, иначе ее возненавидят навеки, — предупредила Зеленая Грация Галазза Галар. — В вестеросской шерсти или в платье из мирийского кружева Ваше Сиятельство всегда будет среди нас посторонней, нелепой чужеземкой, варварской завоевательницей. Королева Миэрина должна быть леди Старого Гиса.
Бурый Бен Пламм, капитан Младших Сыновей, объяснил доходчивее:
— Тому, кто хочет быть королем кроликов, лучше бы носить длинные уши.
Длинные уши, выбранные ей сегодня, были сделаны из легкого белого полотна с бахромой из золотых кисточек. С помощью Чхику и с третьей попытки у нее, наконец, получилось правильно обмотать вокруг себя токар. Ирри принесла корону, выкованную в форме трехголового дракона, символа ее дома. Кольца его тела были из золота, крылья — из серебра, а три головы — из слоновой кости, оникса и нефрита. Еще до конца дня от ее веса шея и плечи Дени одеревенеют и будут ныть. Корона не должна легко сидеть на голове. Кто-то из ее венценосных предков однажды сказал это. Кто-то из Эйегонов, но который? Пять Эйегонов правили Семью Королевствами Вестероса. Мог бы быть и шестой, если бы псы Узурпатора не убили сына ее брата, когда тот был еще грудным младенцем. Если бы он выжил, я бы могла выйти за него замуж. Эйегон был бы мне ближе по возрасту, чем Визерис. Когда Эйегон с сестрой были убиты, Дени только зачали. Отец детей, ее брат Рейегар, погиб еще раньше от руки Узурпатора на Трезубце. Ее брат Визерис умер в Вейес Дотраке, вопя от боли, с короной из расплавленного золота на голове. Они и меня убьют, если я позволю. Ножи, погубившие Стойкого Щита, предназначались для меня.
