Джордж Мартин - Танец с драконами
— Ты неправильно меня понял, — повторил Тирион, уже громче. Маслянные грибы сияли в свете ламп, темные и манящие. — У меня нет желания умирать, уверяю тебя. У меня есть… — его голос замер в неуверенности. А что у меня есть? Жизнь, которую нужно прожить? Недоделанные дела? Дети чтобы их вырастить, земли чтобы ими править, женщина чтобы ее любить?
— У тебя ничего нет, — закончил за него магистр Иллирио, — но мы можем это изменить, — он вытащил гриб из масла и с вожделением принялся жевать его. — Восхитительно.
— Это неядовитые грибы, — возмутился Тирион.
— Нет. Зачем мне травить тебя? — магистр Иллирио съел еще один гриб. — Нам следует доверять друг другу. Давай, ешь, — он снова хлопнул в ладоши. — Нам предстоит большое дело. Мой маленький друг должен поддерживать свои силы.
Слуги внесли цаплю, фаршированную фигами, телячьи котлеты, бланшированные в миндальном молоке, сельдь в сметане, жареный лук, вонючий сыр, блюда с улитками и сладкими булочками, и черного лебедя в оперении. Тирион отказался от лебедя, который напомнил ему ужин с сестрой. Вместо этого он положил себе кусок цапли, сельдь, и немного сладкого лука. Слуги наполняли его чашу каждый раз, едва он ее выпивал.
— Для такого коротышки, ты пьешь слишком много вина.
— Убийство родичей — нелегкий работенка. От неё жутко хочется пить.
Глаза толстяка сверкнули, словно драгоценности на его пальцах:
— В Вестеросе есть люди, считающие, что убийство лорда Ланнистера — отличное начало.
— Лучше им не упоминать об этом в присутствии моей сестрицы, иначе они быстро лишатся языка, — карлик разломил ломоть хлеба пополам. — А тебе бы стоило выбирать слова о моём семействе, магистр. Хоть я и убийца родичей, но я по-прежнему лев.
Похоже, веселью сырного лорда не было предела. Он шлепнул себя по жирной ляжке и сказал:
— Вы, вестеросцы, все одинаковы. Пришиваете себе на грудь кусочек шелка с какой-нибудь тварью, и внезапно становитесь львами, драконами и орлами. Я могу отвести тебя к настоящему льву, мой маленький друг. Принц в своем зверинце держит целую стаю. Хочешь разделить с ними клетку?
Лорды Семи Королевств действительно слишком кичились своими гербами, был вынужден признать Тирион.
— Хорошо, — согласился он. — Ланнистеры — не львы. Но я все еще сын своего отца, и убью Джейме и Серсею сам.
— Как странно, что ты упомянул свою очаровательную сестру, — заметил Иллирио, поедая улиток. — Королева пообещала титул лорда всякому, кто доставит ей твою голову, невзирая на происхождение.
Ничего иного Тирион и не ожидал.
— Коли уж ты решил принять её предложение, то заставь и раздвинуть для тебя ноги. Лучшая часть меня в обмен на лучшую часть ее — это будет честной сделкой.
— Я скорее обменяю тебя на золото, равное моему весу, — торговец сыром захохотал так сильно, что Тирион испугался, как бы тот не лопнул. — Все золото Утеса Кастерли, почему бы и нет?
— Золото можешь забрать, — сказал карлик, чувствуя облегчение от того, что его не затопило полупереваренными угрями и сладостями из магистерского брюха, — но Утес — мой.
— Именно так, — магистр прикрыл рот рукой и издал могучую отрыжку. — Как думаешь, король Станнис вернет его тебе? Мне говорили, он ставит законы превыше всего. Твой брат надел белое, поэтому по закону Вестероса ты — законный наследник.
— Станнис, может, и подарит мне Утес, — кивнул Тирион. — Но есть еще крохотная проблема — цареубийство и убийство отца. За это он укоротит меня на голову, а я и так довольно маленький. Но с чего это ты решил, будто я собираюсь присоединиться к Станнису?
— А зачем еще тебе отправляться на Стену?
— Станнис на Стене? — Тирион почесал нос. — Что, семь проклятых адов, Станнис делает на Стене?
— Дрожит от холода, я полагаю. В Дорне гораздо теплее. Может, ему следовало отправиться туда.
Тирион стал подозревать, что та конопатая прачка знала больше слов на Общем языке, чем пыталась показать.
— Моя племянница Мирцелла как раз в Дорне. И я подумывал, не сделать ли ее королевой.
Иллирио улыбнулся, когда слуги поставили перед ними чаши с черешней и сливками.
— Что бедное дитя тебе сделало, раз ты решил ее убить?
— Даже убийцы родичей не убивают всех своих родных, — обиделся Тирион. — Я сказал, что собираюсь короновать ее, а не убить.
Торговец сыром проглотил черешню.
— В Волантисе чеканят монету с короной на аверсе и черепом на реверсе. Но монета одна и та же. Короновать ее — все равно, что убить. Дорн, может, и поддержит Мирцеллу, но одного Дорна мало. Если ты настолько умен, как утверждали наши друзья, ты это и сам понимаешь.
Тирион взглянул на толстяка другими глазами. Он прав в обоих случаях. Короновать ее — все равно, что убить. И я это понимаю.
— Пустые угрозы — это все, что у меня осталось. Эта, по крайней мере, заставит мою сестренку залиться горючими слезами.
Магистр Иллирио вытер сливки со рта тыльной стороной толстой ладони.
— Дорога к Утесу Кастерли проходит не через Дорн, мой маленький друг. И не вьется вдоль Стены. Но я уверяю тебя, такая дорога есть.
— Меня ведь признали изменником, цареубийцей и убийцей отца.
Эти разговоры о дорогах раздражали его. Он что, считает все это детскими играми?
— То, что сделал один король, другой может отменить. У нас в Пентосе есть принц, мой друг. Он устраивает балы и пиры, и разъезжает по городу в паланкине из слоновой кости и золота. Перед ним всегда шествуют три герольда: один с золотыми торговыми весами, второй — с железным мечом войны, а третий — с серебрянной плетью правосудия. В первый день каждого года он должен лишить девственности одну деву полей и одну деву морей, — Иллирио подался вперед, положив локти на стол. — Но если пропадут посевы или будет проиграна война, мы режем ему глотку, дабы умилостивить богов, и избираем нового принца из числа сорока семейств.
— Напомни мне никогда не пытаться стать принцем Пентоса.
— А разве в твоих Семи Королевствах как-то по-другому? В Вестеросе нет ни мира, ни правосудия, ни веры… а скоро не станет и еды. Когда люди мрут от голода или дрожат от страха, они ищут спасителя.
— Они могут искать, но если все что они найдут — это Станнис…
— Нет. Не Станнис. И не Мирцелла, — желтая улыбка стала шире. — Другого. Сильнее Томмена, великодушнее Станниса и с большими правами на трон, чем у Мирцеллы. Спаситель явится из-за моря, чтобы перевязать кровоточащие раны Вестероса.
— Прекрасные слова, — но Тириона они не впечатлили. — Слова — это ветер. И кто же он, этот проклятый Спаситель?
