Василий Сахаров - Последыш Древних
Следующая книга тоже эльфийская. Потертая и без рисунков. Судя по ровным столбцам вязи, сборник песен, стихов или баллад. Чужая и чуждая письменность. Вредоносная и, несомненно, несущая в себе угрозу.
Так считал капитан, который переключил внимание на остальные трактаты, морейские. «Основы боевой магии» чародея Ореста Данкина, «Энциклопедия рун и древних знаков» под редакцией профессора Теско и «Легенды северных земель» графа Энергара. Ничего необычного или запрещенного. И вдобавок к этому альбом, в котором было множество рисунков, как правило, иероглифов.
— Убирай, — капитан кивнул слуге и добавил: — Осмотр окончен.
Слуги остались в комнате, дежурный по батальону вернулся на пост, а Резаир засел в своей комнате, достал бумагу и чернила, немного подумал и начал писать:
Командиру 48–го пехотного полка
полковнику Хассо Рифу
от командира 2–го батальона
капитана Косты Резаира
Рапорт.
Господин полковник, довожу до вашего сведения, что во время утреннего осмотра офицерского блока в расположении 2–й роты вверенного мне подразделения, мной была обнаружена эльфийская литература, которая принадлежит корнету Оттару Руговиру. В связи с чем считаю целесообразным проверить вышеназванного корнета на предмет подрывной деятельности и тлетворного влияния чуждой морейскому образу жизни культуры.
Командир 2–го батальона капитан Коста Резаир.
Комбат поставил точку и усмехнулся. Как на дело ни посмотри, а он ничем не рискует. Всего лишь изложил факт, который имеет место быть, и высказал предложение проверить молодого корнета. Мало ли, а вдруг Руговир скрытый поклонник эльфов? Хорошее и доброжелательное отношение к нелюдям в морейском обществе не приветствовалось. Да и если это не так, то «черные клинки», а точнее, представитель этого ордена в 48–м полку, просто обязан взять корнета на заметку и присмотреться к нему. После чего в личном деле молодого офицера появится соответствующая отметка. На всю жизнь.
— Вестовой! — запечатывая рапорт в конверт, Резаир позвал дежурного солдата.
— Здесь, господин капитан! — в комнате появился один из ветеранов.
— Полковник у себя?
— Так точно! Самолично видел, как он с плаца в штаб направился.
— Отлично. Вот тебе пакет. Срочно в штаб, передашь его адъютанту полковника.
— Есть!
Солдат, взяв конверт, и ушел, а в голове капитана вновь заспорили два голоса:
«А почему лично полковнику не доложил? Страшно, да? Не уверен в себе?»
«Да ну… Полковник, наверняка, сразу постарался бы дело замять. А пакет с печатью, дело другое. Официальный документ, который капитан Татцу обязан сразу же внести в полковой журнал, а затем передать Рифу».
«Но потом‑то полковник тебе это припомнит».
«Не думаю. Ведь я сказал правду, а потом Руговиром займется Кано, и это уже другое дело».
Глава 4.
— К бою! — поручик Оракис взмахнул мечом и вышел на фехтовальную площадку, вокруг которой собрались офицеры нашего батальона, а помимо них здесь присутствовали один из полковых магов и Тейваз Кано.
— К бою! — я шагнул навстречу ротному командиру и прикинул шансы на победу в учебном бою.
Поручик опытней, но он еще не отошел от ранения и я моложе, резче и быстрее. А еще мы бьемся разным оружием, каждый своим, и это я тоже расцениваю как преимущество. У Оракиса хаудеген, семидесятисантиметровый меч с однолезвийным клинком, двулезвийным острием и корзинчатым эфесом без гарды. А у меня подарок отца, обоюдоострая скьявона с корзинчатой гардой и клинком на пять сантиметров длиннее, чем у моего оппонента. Так что шансы, как минимум, равны.
— Начали!
Команду подал судья, капитан Резаир, который вчера устроил осмотр наших вещей, а сегодня улыбается, словно ничего не произошло. Скотина! Ни чести, ни совести! И хватает же у кого‑то наглости копаться в чужих вещах? Мерзавец!
Однако к делу.
Первым в атаку перешел я. Шаг вперед. Скольжение и выпад.
Мимо! Поручик отступил, а я последовал за ним. Четкий вертикальный замах и удар в голову Оракиса, который легко отбил мой клинок в сторону. Размен ударами. Еще один, и еще. Мы закружили по площадке. Удар за ударом. Выпады и финты. Весело звенит сталь и слышны голоса сослуживцев, которые делают на нас небольшие ставки. Никто не уступал, несмотря на то, что идет всего лишь очередная тренировка. Но неожиданно поручик споткнулся, и едва не упал, а я обрадовался. Наконец‑то. Старая рана Оракиса, которую даже военные маги–целители не смогли полностью залечить, дала о себе знать, и этим следовало воспользоваться.
Я прыгнул на ротного и мой клинок должен был соприкоснуться с его грудью, слегка, чтобы обозначить мою победу в поединке, но не пробить войлочную тренировочную куртку. Однако я недооценил поручика. Он споткнулся специально, а сам готовился к моему рывку. Хитрец! И когда я рванулся вперед, Оракис шагнул навстречу и плечом сбил меня наземь.
Падение. Грудь перехватило. Дышать невозможно и голова ничего не соображает. А когда я оклемался, то обнаружил, что лежу на спине и смотрю, как по чистой синеве небес медленно плывут белые облака. Вот тебе и победил. Проиграл на третьей минуте боя. Плохо и не такого исхода поединка я хотел. А если бы это произошло в реальном бою, что было бы? Наверное, Оракис уже отрубил бы мне голову.
В голове легкий звон и я пытаюсь восстановить дыхание. Вроде бы стало полегче, звон исчез и я услышал:
— Как ты, Оттар?
Надо мной навис улыбающийся поручик и я прошептал:
— Ничего… Сейчас продолжим…
— Давай. Жду.
Спустя полминуты я поднялся. Второй раунд. Новая команда Резаира и мы сходимся.
Оракис двинулся ко мне мягким стелющимся шагом, и я тоже пошел на сближение. На середине площадки мы встретились, и снова зазвенела сталь.
В мое лицо летит клинок хаудегена. Шаг влево и ответный выпад. Поручик уклонился и опять базовые диагональные удары, от правого плеча и столкновение клинков.
«Нет. Так дело не пойдет, — промелькнула у меня мысль, — нельзя играть по правилам соперника, а иначе проигрыш».
После этого я разорвал дистанцию. Оракис продолжал атаковать и наращивал темп, но я уходил от прямого боя, который он хотел мне навязать, кружил и ждал удобного момента. И когда соперник увлекся, я сделал полоборота влево и резко сократил расстояние. Для противника это было неожиданно, и он отпрянул, а я поступил нестандартно, метнул скьявону в Оракиса, и полуторакилограммовая полоса остро заточенной стали, просвистев по воздуху, распорола его войлочный доспех. Ничего подобного ротный себе, наверное, даже представить не мог. Ведь это против правил. Ну, а я уже был рядом, и мой кулак метнулся к его горлу.
