Общество забытых мучеников - Рид Анви

Тимо коснулся ее щеки. Горячей, как раскаленные угли. Обжигающей, как свежая кровь. Кровь Нейтана Купера, которая струилась по его штанам и капала прямо на пол…

— Нет. — Эбель тряхнула головой. — Я в норме.

Тимо нехотя отстранился.

— Ты не умеешь врать, Бель. — Он послушно отошел к шкафу. — А я не умею быть настойчивым.

— Иди уже. — Эбель сунула руки в карманы и качнулась на мысках. — Много болтаешь.

— Если что, я тут. — Он взгромоздился на кипу вещей. — Позови — и я приду. — Захлопнул дверцу шкафа, но тут же быстро открыл. — Хотя знаешь! Вообще-то, я не устал, у меня предостаточно сил на борьбу с твоими ночными кошмарами.

— Ты тоже не умеешь врать, Тимо. — Эбель улыбнулась и закрыла шкаф.

Он не возражал. Не спорил. Не давил. За это Эбель и полюбила Тимо. Призрака, который оберегал ее сон. Призрака, небьющееся сердце которого было добрее, чем у любого живого человека.

Эбель и правда плохо врала. Она не была в порядке. И ей нужен был Тимо. Его холодные пальцы, перебирающие ее волосы, и пропахший мхом и землей свитер, в который Эбель зарывалась носом. Ей нужно было спокойствие. Ей нужна была тишина. Но гул мыслей и образ мертвого Нейтана, висящего под потолком, привели за собой ночные кошмары. В этот раз Эбель справилась с ними в одиночку, но она еще не знала, что настоящий кошмар будет ждать ее тогда, когда она окажется совсем безоружна.

Конечно, утро началось с того, что у трапезной собралась толпа галдящих студентов. Все шли на завтрак. Проглотить сэндвич, посплетничать перед парами, а потом нехотя разойтись по кабинетам в учебном крыле. Но двери трапезной были закрыты. Внутрь никого не пускали, и аромат свежего хлеба и кофе не дразнил изголодавшиеся желудки. Соль с Эбель и не рассчитывали на другое. Думали лишь, что Дебора поднимет студентов посреди ночи, разбудит каждого, чтобы сообщить, что их покинул еще один исключительный, а потом соберет всех в одном месте и запрет, пытаясь защитить. Да, скорее всего, ничего из этого Дебора бы никогда не сделала, но Эбель нафантазировала себе именно такую ночь.

— Все здесь? — Так громко, что эхо разлетелось по всему главному залу, спросила мисс Вуд. — Сейчас я все объясню, дорогие мои! Давайте дождемся всех!

Впереди зарябила кудрявая голова Ноа. Он стоял в первых рядах и делал вид, будто ни черта не знает. Так же охал, удивлялся и негодовал, как и другие скуры, которые, в отличие от него, ночью спали, а не купались в луже крови.

— Мне страшно, Бель. — Соль схватила подругу за руку. — Ощущение, что директор все знает. Ну… про нас. Про эту ночь.

— Это не так. — Эбель не особо умела успокаивать. — Вуд ничего не знает. Никто, кроме нас, ничего не знает.

По разноцветным витражам стучали капли дождя. Вода стекала по окнам, заливались в щели, сочилась на пол из трещин в крыше. Дождь гудел, как пчелиный рой. Оплакивал Нейтана Купера. Или же… прятал в своем шуме секреты четверых студентов. Стены собора любили тайны и делали все для того, чтобы бережно их хранить.

Воздух в главном зале был влажным и холодным. Как утренний туман на кладбище, где зарыли новый гроб из орешника. По спине Эбель побежали мурашки. Будто прячась от чужого взгляда, они коснулись шеи и скрылись где-то на затылке, за копной светлых волос. Эбель подняла хмурый взгляд на Дебору. Та стояла у дверей трапезной и успокаивала взволнованных студентов. Рядом с ней была мисс Моретти и…

— Кэруэл, — прошептала Эбель.

Будто услышав ее, профессор поднял полные тревоги глаза и выдохнул, осознав, что она цела.

— Да пошли вы, — кинула Эбель.

Джосайя хмыкнул. Как болван, растянул губы в улыбке и скрестил руки. Будто вчера он не предал ее. Не подтолкнул прямо в объятия убийцы. Не оставил одну.

Вдоль позвоночника вновь пробежали мурашки. Все-таки обжигающий взгляд принадлежал не Кэруэлу. К нему она давно привыкла. Ему тело Эбель давно перестало сопротивляться. Оно боялось кого-то другого. Обхватив себя руками, Эбель оглядела главный зал.

— Я вам что, картинная галерея? Хренова Мона Лиза? — заговорила сама с собой Эбель.

— А? — Соль не расслышала.

Но Эбель не стала повторять. Она всматривалась в лица собравшихся. Амелия? Нет. Йонни? Нет. Может, профессор Льюис? Его и вовсе здесь не было. Тогда кто? Кто внушает Эбель страх? Кто, как зверь, выслеживает добычу? Охотится на нее? Стоило подумать об охотнике, вспомнить цепкий взгляд и устрашающую ухмылку, как Эбель в ту же секунду нашла его.

— А вот и ты, Реджис Фобс.

Он одиноко стоял в конце зала, опершись о мраморную колонну, спрятав руки в карманах куртки и скрестив ноги в своих лакированных мартинсах. Тьма будто клубилась вокруг него, чтобы он, как ее верный слуга, из своего укрытия наблюдал за новыми жертвами. Эбель стало не по себе, когда она поняла, что Реджис до сих пор смотрел на нее. Не спускал глаз. Не стеснялся. Даже не краснел от смущения, как другие парни, мимолетно встречающиеся взглядом с красивыми ученицами. Хотя нет… Реджис не смотрел. Он испепелял взглядом. Уничтожал. Приковывал к месту. Дыхание сперло, когда он наклонил голову и изучающе скользнул взглядом по телу Эбель. Городские легенды гласили, что скуры были посланниками дьявола, и, кажется, они не врали. Ведь Реджис был самым верным подданным Сатаны. Адом во плоти и всеми смертными грехами разом. Ему не хватало только рогов, торчащих из-под уложенных темных волос, и костлявых опаленных крыльев.

— У меня для вас плохие новости, — вдруг раздался голос Деборы Вуд.

Студенты затихли. Все уставились на директрису. Кроме Реджиса Фобса и Эбель Барнс, прожигающих друг друга взглядом.

— Сегодня ночью… — тишина. — Сегодня… — Мисс Вуд опять замолчала. — Нейтан Купер с факультета военной обороны был найден мертвым.

Реджис улыбнулся, по-прежнему не сводя взгляда с Эбель. Ему было плевать на тревожные вздохи студентов. На дрожащий голос Деборы. Его не волновал очередной труп. И это не могло не пугать.

— Мы временно закрыли трапезную, — заговорил Кэруэл. — Теперь завтрак и обед будут проходить в кабинете, а ужин принесут вам в комнату.

— Вот это сервис, вот это я понимаю, элитная академия, — восхитился Ноа.

Наверняка он получил осуждающий взгляд профессоров и сделал тупое лицо, но Эбель этого не увидела. Она не собиралась сдаваться, не собиралась проигрывать. Пусть Реджис первым отведет взгляд. Пусть станет добычей, а не охотником. Если надо, Эбель простоит тут до самой ночи. Не будет моргать. Не будет дышать. Но страх перед Фобсом она обязана побороть…

— Вы сказали, что все закончилось! Вы соврали?! — крикнула Амелия.

— В академии небезопасно!

— Кто будет следующим?

— А если убьют меня? Если убийца кто-то из наших?!

Студенты пытались перекричать друг друга. И Эбель не осуждала их. Исключительным вешали лапшу на уши, закрывали глаза, отворачивали от сути. Они раскусили Вуд, раскусили лживых профессоров. И теперь требовали правды. Никто из них не хотел умирать. И странно, что до их тупых голов это дошло только сейчас.

— Прошу, тише! — скомандовал Кэруэл. — Не нужно паниковать. Мы держим ситуацию под контролем!

Эбель очень хотела посмотреть на Джосайю, главного вруна этой академии, но сдержалась. Реджис, заметив ее метания, вновь улыбнулся и одобрительно кивнул. Ему понравилось. Понравилось, что между ним и профессором Эбель выбирает Реджиса.

— Тesoro [4], пожалуйста, успокойтесь, — слово взяла Бруна Моретти. — Выслушайте нас. Мы провели бессонную ночь в раздумьях, и все для того, чтобы придумать, как вас обезопасить.

Эбель обдало успокаивающей волной тепла. Кажется, учителя не смогли успокоить учеников, и в дело пошли способности мисс Вуд.

— С этого дня мы усиливаем охрану собора. — Джосайя выдержал паузу, наблюдая за реакцией студентов, — их лица заметно расслабились. — За каждым факультетом закрепляется профессор. Мы будем сопровождать вас внутри академии и контролировать все перемещения. Все пары теперь будут проходить в одном кабинете. Также по ночам преподаватели будут патрулировать коридоры вместе со студентами, которые захотят присоединиться. Никто не сможет ходить в одиночку. Никто не сможет покинуть стен собора.